Три часа спустя царственно бледный Вайтинагри в парадном облачении лежал в роскошном гробу посреди тронного зала. Кружевное жабо полностью закрывало шею, лишь справа из-под него выглядывал краешек раны с запёкшейся кровью. Правитель хотел, чтобы всё было натурально, но царапина, оставленная Роем, смотрелась неубедительно, а Жокдру наотрез отказался надрезать более чем пару сантиметров кожи на шее Вайтинагри и то в самом безопасном месте.

Жокдру живописно разбрасывал поверх правителя цветочки. Вайтинагри зевнул и покосился на секретаря:

– Всё забываю спросить. Чем тебя так разбитые зеркала задели? Даже напоследок дракону припомнил.

Жокдру замялся, потом пробормотал:

– Убьёте…

– За что?

– Ну, тогда, пока вы тут... разговаривали, я как раз приглашения на осеннюю ассамблею рассылал.

– И?

– Ну и прислушивался заодно, вдруг понадоблюсь…

– Так.

Секретарь собрался с духом.

– Когда взрыв раздался, я подскочил и, видимо, экрана неудачно коснулся. И в список получателей случайно попал барон Выкс с Дальних полей. И приглашение отправилось.

– По третьей форме?

– По пятой.

В пятой форме приглашения значилось «со всем семейством», в отличие от третьей, где стояло «с супругой».

– А что не так с Выксами? – насторожился Вайтинагри. – Бедным и малопородным, конечно, не место на ассамблее, но пусть разок порадуются.

– Да, но… У них три дочери на выданье.

– Что-о-о?!

По традиции на осеннюю ассамблею Главного Посса незамужних девушек приглашали только на смотрины к правителю, причём он обязательно выбирал одну из них.

Если бы Рой видел, как Вайтинагри гоняет Жокдру по тронному залу, он бы почувствовал себя слегка отомщённым. Ещё много поколений в замке шёпотом передавали свидетельства очевидцев о том, как по душу новозагрызённого Вайтинагри перед рассветом с воем и грохотом явилась стая адских гончих, но верный секретарь не побоялся и с ними вступить в бой, за что и был возведён в ранг Первого Советника.

А той зимой в замке играли свадьбу, ведь старшая дочь Выкса с Дальних полей оказалась милой, остроумной и симпатичной… Впрочем, это уже совсем другая история.

* * *

На заседании Совета Содружества Созвездий рассматривали ситуацию вокруг Дельты Гончих Псов. Из-за бюрократических проволочек и противоречивости разведовательных данных, в повестку дело попало только сейчас. Сенатор от драконианцев Рынгор недавно закончил яркую обличительную речь призывом немедленно отправить миротворческую миссию, призванную освободить застрявшего на Дзете Роя, арестовать правителя за похищения представителей других рас и в целом навести порядок на планете, которая уже третий цикл нервирует соседей. Сенатор от поссов ЛиКоль в ответном слове вяло апеллировал к статьям декларации о праве на самоопределение, принятии особых путей развития и невмешательстве во внутренние дела планет, и предлагал попробовать договориться об освобождении драконианца дипломатическим путём, а для острастки потребовать контрибуции. Впрочем, ЛиКоль сам не верил в успех переговоров, поскольку знал Вайтинагри лучше остальных членов Совета и заранее краснел от мысли, что ответ правителя на ультиматум придётся зачитывать вслух.

Слово взял председательствующий в этом году лириец Фасиль и предложил вынести на предварительное голосование оба варианта, но его, извинившись, прервал секретарь.

– Господа, прошу внимания. Экстренное донесение с Дельты. Сообщают, что… – секретарь завис над экраном и воскликнул: – Что?!

Реакция традиционно бесстрастного секретаря настолько выходила за рамки протокола, что проснулся даже обычно мирно дремавший на галёрке делегат от фелисов.

– Что случилось? – напрягся председатель. Секретарь оторвался от экрана и пробормотал:

– Он его убил.

– Я всегда говорил, что ваша Дзета… – возмущённо повернулся Рынгор к ЛиКолю, но секретарь продолжил:

– Драконианец убил правителя Дзеты.

В наступившей тишине посс лениво переспросил:

– Так что наша Дзета? Лучше скажите, что ваш драконианец.

Поднялся шум. Мало того что драконианцы гордились презрением к насилию и называли себя самой миролюбивой расой в наблюдаемой вселенной, так ещё и по издревле сложившемуся порядку насильственная смена власти допускалась исключительно силами жителей той же планеты, изредка той же расы, но никогда – представителями других звёздных систем.

За шумом председатель не сразу заметил сигнал коммуникатора, но когда обратил на него внимание, стал фиолетовым, что у лирийцев означало крайнюю степень волнения, и рявкнул «Тихо!», забыв про традиционный колокольчик, чем грубо нарушил регламент.

В полной тишине Фасиль объявил:

– Примерно во время убийства в районе Дзеты зафиксировали флуктуацию реликтового излучения с двумя разными пиками.

Тишина в зале уплотнилась. Связь необъяснимых отклонений космического фона от нормы со встречами духов на Астории – мифической звёздной арене – не была, да и не могла быть строго доказана, но совпадений со свидетельствами очевидцев накопилось достаточно даже для того, чтобы полагать, что разная высота пиков соответствовала разным расам. Эта информация была строго засекречена, но прекрасно известна сенаторам, ведь большинство подтверждений собирали во время особо жарких дебатов в Совете. Сами делегаты не любили вспоминать такие моменты и старались не доводить дискуссии до выхода из материальной плоскости, но духи никого не спрашивали и не интересовались протоколами.

Председатель обвёл глазами сенаторов, ждавших вердикта, и тоскливо подумал, что зря не подал в отставку месяц назад, а согласился продолжить возглавлять Совет. Фасиль откашлялся.

– Полагаю, с учётом открывшихся обстоятельств мы можем признать, что дело Дзеты находится вне компетенции Совета, поскольку уже решено на более высоком уровне. Кто за то, чтобы снять с повестки? – Все собравшиеся как один подняли руки и другие подходящие конечности. Соблюдение протокола и тайны голосования уже никого не интересовало. – Единогласно. В таком случае объявляю перерыв.

Сенаторы молча, задумчиво, но шустро покинули зал. Рынгор с ЛиКолем переглянулись и дружно направились в столовую выпить. Секретарь с председателем остались. Через пять минут у обоих одновременно пиликнули коммуникаторы. Прочитав сообщения, они уставились друг на друга.

– Вносить информацию о воскрешении законного правителя в протокол заседания? – наконец понинтересовался секретарь.

– Думаю, и о гибели не нужно. Дело закрыто, причём единогласно. А что там духи чудят – не наше дело. Это больше не наше дело.

До дома оставалось совсем немного. Рой с глупой улыбкой любовался на яркую Кси Дракона в иллюминаторе, когда взвыла сигнализация. По узкому экрану над приборной панелью поползли непонятные цифры, потом загорелась надпись: «До плановой разгерметизации осталось 2 минуты» – и счётчик времени стал уменьшаться. Драконианец непонимающе уставился на надпись и похолодел: он вспомнил слова Вайтинагри, что с Дзеты после клятвы ещё никто не улетал. Рой стал судорожно искать, как остановить программу, но какие бы кнопки он ни нажимал, какие бы тумблеры ни переключал, обратный отсчёт продолжался. Счётчик чуть завис на одной секунде и Рой слабо понадеялся, что это опять дурацкая тяга правителя к драматическим эффектам, но число изменилось на ноль и раздалось шипение утекающего воздуха. Чудовищная расправа от коронованного чудовища, неужели нельзя было прирезать жертву на месте? Драконианец максимально глубоко вдохнул и прикрыл глаза.

* * *

Что-то вокруг изменилось. Рой открыл глаза и приподнялся. Он лежал на смутно знакомой каменистой равнине в центре круга, очерченного заострёнными валунами. Только небо было не чернильным, а ультрамариновым и без звёзд. Со всех сторон на горизонте розовыми отблесками занимался рассвет.