– Теперь не скажу, – Рой откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

* * *

– Бзз-бзз-бзз… бесполезно… бзз-бзз-бзз… игнорирует самочувствие… бзз-бзз-бзз… сведёт с ума… бзз-бзз-бзз… мало того, что угробил… бзз-бзз-бзз…

– Бзз-бзз-бзз… светило… бзз-бзз-бзз… использовать все шансы… бзз-бзз-бзз… не предлагаете альтернатив… бзз-бзз-бзз… или будет драконом, или… бзз…

Две толстые мухи, одна зелёная, другая синяя, носились внутри бесконечного космоса. Космос сжимался, пока не приобрёл форму черепа. Мухи стукались изнутри о стенки, вызывая локальные землетрясения, и недовольно друг на друга жужжали. Зелёная хлопала серыми глазами и в такт помахивала красной накидкой, а синяя постоянно поправляла двумя передними лапками круглые очки, а остальными держала чемоданчик со смутно знакомой россыпью звёзд на крышке.

На слове «дракон» Рой открыл глаза. Сверху каменный сводчатый потолок, снизу мягко. Справа небо в ромб. Слева спорили два голоса, приглушённые закрытой дверью. Комната в башне. Он всё ещё жив и, кажется, всё ещё соображает. Его зовут Рой. Дважды два – четыре. Дзета Гончих Псов – самая отвратительная планета во всей обитаемой Вселенной.

Кажется, последнюю мысль он произнёс вслух. От столика у противоположной стены к двери метнулся белый халат. Голоса смолкли. Рой опять закрыл глаза и не шевелился.

Раздались шаги, посетители остановились у кровати.

– Я точно слышал, – сказал незнакомый молодой голос.

– Неужели бредит?

«А это, похоже, говорит зелёная муха… то есть правитель. Интересно, почему зелёная?»

– Скорее всего, нельзя же такое осознанно произнести.

«Незнакомый голос заискивает, было бы перед кем, перед мухой?»

– Ваша планета самая отвратительная во всей обитаемой Вселенной, – чётко произнёс Рой, не открывая глаз. – А самое отвратительное на планете – этот замок. А самое отвратительное в замке – это его хозяин.

– Точно в сознании, – хмыкнул Вайтинагри. – Зря панику разводите. Как ты себя чувствуешь?

– Отвратительно, – геройствовать Рою не хотелось.

– У тебя есть другие описания в запасе?

– Есть. Ужасно. Скверно. Мерзко. Кошмарно. Без-на-дёж-но. Уйдите все.

– А говорили, «не получится», вот, практически одраконился.

Запустить бы в эту муху чем-нибудь тяжёлым, да прихлопнуть, чтобы на стене осталась только большая зелёная клякса… Рой резко открыл глаза.

– Не дождётесь.

Патонейр проводил правителя, отпустил дежуривших практикантов и присел на кровать.

– А теперь серьёзно, опишите текущее состояние.

– Расскажите, как добраться до космодрома, – вместо ответа попросил Рой.

– Тише. Я ничего не говорил и тем более не обещал. Забудьте всё, что вам послышалось.

– Я ничего не слышал. Но вы мне поможете?

– Я и так вас отбил от дальнейших опытов, – недовольно сказал Патонейр. – Сначала восстановитесь, предписываю постельный режим. И знаете… вот честно, пора бы уже стать чуть более драконом.

– Не хочу, – ответил Рой.

Патонейр собрался уходить, но не сдержался и спросил:

– Почему всё-таки Учбезэк семнадцатый? Он все эти дни места себе не находит, ищет по всевозможным каталогам, классификаторам, профессиональным рубрикаторам по какому принципу его так определили.

– Пусть помучается, я ему никогда не скажу.

– А мне скажете? Я не буду передавать, обещаю.

– Точно не будете? Да всё просто на самом деле. Раз он меня определил как двести-какого-то по порядку, я прикинул, сколько до него встречал в жизни профессоров, поэтому для меня он профессор номер семнадцать.

– Логично, – кивнул Патонейр и ушёл.

Следующие дни Роя никто не трогал. Двое суток он отсыпался, а потом отправился бродить по дворцу, точнее, по весьма ограниченной доступной части, ведь любой шаг в сторону по-прежнему пересекался охранниками.

У тронного зала Рой столкнулся с выходящими оттуда правителем и секретарём. Вайтинагри был не в настроении и негромко бросил: «Пошёл вон, надоел», а Жокдру наградил торжествующим взглядом. Драконианец моментально ретировался в башню от греха подальше.

Сцена вышла мимолётная, и Рою казалось, что рядом никого не было, но с этого момента отношение охраны и слуг резко изменилось, на драконианца стали смотреть как на пустое место. Тем же вечером, задумавшись и пройдя мимо нужного поворота, он услышал привычное «Господин Ортус, вам не сюда», но второй охранник тут же громко сказал первому: «Чего лебезишь, он уже не фаворит», бесцеремонно глядя прямо на драконианца. Для персонала все обитатели замка строго делились на тех, кто выше, и тех, кто недостоин внимания, а диалог на равных даже не рассматривался.

Безуспешно побившись лбом об эту стену, Рой разозлился и сутки не выходил из башни, но на следующее утро его практически выгнал из комнаты слуга, заявив: «не мешайте убираться» и не слушая возражений. Рой сунулся в библиотеку, но там скучал министр дорожного хозяйства, который любой разговор неизменно сводил к щебёнке и мог монотонно вещать о ней часами каждому, кто не успевал убежать. В саду обновляли лавочку неприятно пахнущей краской. В проходной картинной галерее неожиданно торчал профессор Учбезэк, отсекая половину доступного пространства, поскольку показываться ему на глаза совершенно не хотелось. Вряд ли это был сговор, но Рой сбежал обратно в башню, где чуть ли не час торчал в закутке перед лифтом, ожидая, когда слуга закончит уборку. Потом с досады вызвал лифт, заклинил дверь стулом, чтобы к нему никто не смог подняться, и решил выходить только на утренние прогулки. Драконианец попытался утешиться мыслью, что если его совсем списали, возможно, скоро сошлют куда-нибудь из замка и может будет спокойно заняться поисками космодрома.

Через несколько дней Рой задержался утром в садике, рассматривая крупную пёструю бабочку, которая каким-то чудом проникла в строго охраняемое от насекомых пространство. Когда он возвращался, в холле перед тронным залом толпились дворяне в ожидании очередного приёма. Драконианец надеялся проскользнуть незаметно, но его окликнули.

– Господин Ортус, как я рад, что вы здесь! – смутно знакомый молодой посс отделился от небольшой группы и шагнул навстречу.

– Добрый день, – вежливо отозвался Рой, безуспешно пытаясь вспомнить, откуда этот юноша и как его зовут.

– Вас не было видно на последних собраниях, а так надеялся лично выразить благодарность.

– Что вы, оно того вовсе не стоит, – доброжелательно улыбнулся Рой, не имея ни малейшего представления, о чём речь, и мечтая поскорее сбежать.

– Я вчера осмелился отправить вам приглашение посетить мои скромные владения. Понимаю, что вы очень заняты... Но если когда-нибудь вдруг выдастся свободный денёк, я сочту за честь принять вас у себя в Вялых Вуках.

– Благодарю. Признаться, я… ещё не успел разобрать вчерашнюю корреспонденцию, но обязательно вам отвечу. – «О боги, что я несу, где это письмо теперь искать». – Очень надеюсь, что получится вас навестить, – добавил Рой и откланялся, сославшись на мифические срочные дела.

Насколько драконианец знал, все официальные письма шли через секретаря, и пришлось побегать, чтобы подловить Жокдру, когда тот никуда не спеша шёл по коридору.

– Извини, можно тебя на минуточку? – решительно преградил ему путь Рой.

– Минуточки много. У тебя двадцать секунд. Чего надо?

Сначала секретарь отмахнулся, что драконам никакие письма не положены, но когда услышал о приглашении в гости, задумался.

– А что мне за это будет?

– А что ты хочешь?

– У меня стандартная такса за услугу: желание.

– Это как? – удивился Рой.

– Очень просто. Обещаешь выполнить любое моё желание, когда попрошу.

– Вообще любое? Я так не готов обещать, мало ли что ты захочешь.

– Нет желания – нет письма. Да не бойся, я невозможное не прошу, зачем тратить желание на глупости, захочу только то, что сможешь сделать и что не противоречит принципам.