Бенджамин не присутствовал при разноворе Розалии и матери одного из учеников. Но последняя, не удовлетворившись и даже оскорбившись ответом молодого тренера, пошла прямиком к управляющему школы.

— Она оскорбила меня и моего сына! — возмущенно жаловалась женщина.

Бенджамин уже неплохо знал Розалию, чтобы подозревать ее в том, на что жаловалась синьора.

— Могу я спросить, что именно она сказала?

— Что мой сын бездарный! Как вообще тренер такое может сказать о ребенке?!

— Я согласен с вами, но, может быть, вы не так поняли Розалию?

Лицо родительницы превратилось в багровое.

— Нет, я все правильно поняла! Она сказала, что у него плохо получается! Но он так старается!

Бенджамин начал утомляться от натиска недовольных родителей. Он взглянул в сторону выхода и увидел там сына недовольной женщины — пухлого блондина, жующего огромный кусок белой пиццы. Он отлично помнил его по последнему уроку, когда помогал Розалии на уроке, потому что она не могла двигать рукой. Тот мальчик, хотя и имел белый пояс, но занимался уже второй год и никак не выучил первую кату.

— Я приношу свои извинения за слова Розалии, но хочу подчеркнуть, что решение по поводу выбора кандидатов для соревнования принимала не она. Это общее мнение всех старших учителей, которые работали с вашим сыном. Ему надо меньше пропускать и больше стараться, — Бенджамин еще хотел бы добавить: “И перестать жрать”, но, по понятным причинам, сдержался.

Мамаша вроде успокоилась и приняла решение тренеров. Но вот Бенджамин не мог и дальше допустить, чтобы Розалия выражала свои мысли перед родителями в столь свободной форме.

Он попросил ее задержаться после занятия и рассказал о разговоре с матерью ее ученика.

— Я могу узнать, — уточнял он, — что именно ты ей сказала про ее сына?

— Ничего из того, чего бы ты не упомянул, — ответила Розалия и посмотрела на Бенджамина такими ясными глазами, ни дать ни взять чистый ангел.

— Мне нужна конкретная фраза, которую ты использовала, — пояснил он без тени улыбки.

— Конкретная фраза, которая ее оскорбила, я полагаю… Потому что сначала я использовала аргументы, что ее сыну не хватает практики в виду того, что он много пропускает и в прошлом году не сдал экзамен, получив низкое количество баллов.

Бенджамин нетерпеливо кивнул, подталкивая сказать, наконец, то, что он попросил.

— Я сказала, — продолжала Розалия, — что он не имеет способностей к каратэ, но такое бывает…

— Ты уверена, что не использовала другое слово? — сомневался Бенджамин.

— Бездарный! Я использовала это слово, — сдалась девушка.

— И ты ведь понимаешь, что оно было неуместно?!

— Возможно, — уклончиво отвечала Розалия, — но я исчерпала всякие аргументы. Она настаивала и убеждала меня, что решение ошибочно.

— Не смотря на это, Розалия, в данной ситуации не права именно ты, а не она. Нельзя быть такой прямолинейной.

— Послушай, Бенджамин, — сердилась девушка, — я привела все возможные доводы, а когда они все были исчерпаны, сказала то, что думаю. Ее сын бездарный олух и толстяк, которого кормят, едва он вышел из раздевалки! Он даже не старается! Открыть глаза родителям на него — хорошая мысль. По крайней мере они перестанут питать иллюзии на его счет.

Слушать точку зрения Розалии, раздражало Бенджамина. И хотя он был согласен с ней в оценке способностей ученика, все же считал недопустимым подобное поведение, о чем и сказал ей. Розалия разозлилась за долю секунды. Она бурно запротестовала, что не собирается просить прощения за свои слова.

Бенджамин пытался сохранят спокойствие, но за то время, что он был знаком с девушкой, успел уже неплохо разобраться в ее характере и поведении, чтобы знать — без боя она не сдастся. А у него совершенно не осталось ни сил, ни желания на очередную перепалку. Поэтому сегодня он просто решил надавить на нее и заставить поступить так, как сам считал правильным.

— Ты сделаешь это, — твердо проговорил он. — Позвонишь прямо сейчас и извинишься.

Розалия упрямо замотала головой, и Бенджамин на мгновение потерял контроль над собой.

— Это безответственно с твоей стороны! — рычал он, насупив брови и с искривленным ртом. — Я знал, что у меня непременно будут с тобой проблемы, но даже не подозревал, что столько!

— И тем не менее ты взял меня на работу!

— Я вообще не хотел брать тебя! Если бы не письмо Луиджи, я бы…

— Что?! Какое письмо? — насторожилась Розалия.

— Черт… Черт! ЧЕРТ!!! — рассвирепел Бенджамин и сжал руки в кулаки. — Только ты способна вырвать из меня те слова, которые я предпочел бы никогда не произносить.

Он выглядел загнанным в угол — ощущение, которое вызывало у него крайнее раздражение. Не так он хотел, чтобы эта правда всплыла наружу. Да он вообще не собирался никогда говорить Розалии об этом. Письмо было адресовано только ему.

— Что написано в письме? — упрямо и с огромными возбужденными глазами переспросила девушка.

Бенджамин сразу растерял свой воинствующий настрой и желание победить.

— Ничего особенного, — трепыхаться было бесполезно — он уже проиграл, и теперь только тянул время, чтобы решить, что именно сказать Розалии. А она, он был уверен, вцепится в него мертвой хваткой пса, сорвавшегося с цепи.

— Я имею право знать — это касается меня!

— Оно не касается тебя, в нем упоминаешься ты, но письмо адресовано мне!

Бенджамину показалось, что Розалия вот-вот готова отступить. Она ослабила напор, и он уже собирался праздновать победу, как беглый взгляд на лицо девушки остановил его. Она смотрела куда-то в сторону и морщила нос, как будто в нем щекотало и чесалось, предвещая слезы. Но нельзя было сказать с полной уверенностью, играла она или на самом деле так расстроилась. И помня, как безудержно рыдала Розалия, когда кулон, подаренный Луиджи, упал в воду, Бенджамин склонялся к первому варианту. Он был точно уверен, что она прибегнет к любому виду манипуляции, чтобы выведать содержание письма. Но он ошибся, Розалия бросила на него беглый осуждающий взгляд и вышла из школы.

До тех пор, пока за девушкой не захлопнулась дверь, Бенджамин думал, что отделался легким испугом. Но когда на него вдруг свалилось чувство вины, подпитываемое картинкой грустных глаз и сморщенного носика, то до него дошло, что именно это и была чистой воды манипуляция с ее стороны. В задумчивом состоянии он вошел в бар, где его уже ждал Адриано, чтобы пропустить по кружке пива.

— Я уже давно жду тебя! Парковку искал?

— Нет, — ответил Бенджамин. — Разговаривал с Розалией…

— И?..

— Она узнала про письмо Луиджи…

Адриано даже не стал спрашивать как.

— Вот дерьмо, старик, — посочувствовал он, — не бери в голову. У нее быстро пройдет.

— На этот раз я в этом совсем не уверен, — мрачно заметил Бенджамин.

Адриано долго смотрел на друга. Он даже прищурил один глаз, как будто так было лучше видно внутри него, а потом изрек:

— Мне почему-то кажется, что ты занял одну из сторон по отношению к Розалии. И это, увы, не та, на которой ее не выносят…

Бенджамин лишь выдохнул, произнеся свое знаменитое «Хм».

— Ты тоже там был? — напрягся он.

— Она разрушает все, к чему прикасается. Просто оставь ее.

Кажется, этот совет можно было отнести к несвоевременным.

Не праздное любопытство двигало Розалией, когда она пыталась выведать у Бенджамина содержание письма. Когда он предложил ей работать в школе, она была крайне польщена, потому что не считала себя лучшей кандидатурой. Но выбор пал на нее, а, значит, решение принимали старшие учителя, и внимание было оказано именно ей. С фразой, в сердцах брошенной Бенджамином, что если бы не письмо Луиджи, то он не взял бы ее на работу, терялся всякий смысл выбора. Потому что никто ее и не выбирал. Луиджи попросил дать ей шанс, и кто знает, чем он руководствовался?!

Любого вида сомнения и разочарования в самой себе очень расстраивали Розалию. Прочитав письмо или часть, в которой говорилось о ней, она могла бы усмирить свое негодование и разочарование, если бы смогла понять реальные мотивы учителя. Но Бенджамин упрямился и совершенно не собирался ей его показывать.