Несвоевременный уход Луиджи потряс всю школу, но тем важнее было поставить человека на его место. Адриано был рад, что свой человек встанет на место Луиджи. Он, конечно, не ожидал, что это будет Бенджамин, но его кандидатура его вполне устраивала.

— Хотел тебя спросить, ты можешь показать мне кто такая Розалия Конте?

Адриано как-то странно взглянул на друга.

— Вот же она, вторая слева, дубасит бедного Давиде.

Бенджамин посмотрел в сторону и сразу понял, о ком шла речь. Эта ученица с самого начала привлекла его внимание своим стилем атаковать. Но, пожалуй, он бы предпочел, чтобы Розалия оказалась другим человеком. А она в это время нанесла очередной удар и свалила соперника на пол.

— Хм... — удивился Бенджамин, — она — такая хрупкая!

— Ха-ха, точно! — рассмеялся Адриано. — Деликатности ей не занимать. Почему ты интересуешься ей?

— Луиджи оставил мне письмо, в котором просит позаботиться о ней.

— О Розалии?!

Адриано снова многозначительно посмотрел на Бенджамина. Тот обреченно кивнул.

— Что она из себя представляет?

Адриано приподнял брови и быстро опустил их на место.

— Ну... у нее сложный характер...

— Только не надо со мной этой ненужной политкорректности. Давай между нами. Я же видел ее во время кумитэ.

— Про нее говорят «сумасшедшая стерва». В школе у нее нет друзей. Только две подруги, с которыми она тренирует групповую кату. Но они тренируются в другом спортзале и здесь бывают не часто. С другими у Розалии конфликтные отношения. Она не надежна.

— Почему? — спросил Бенджамин, не сводя глаз с нее.

— У нее большой потенциал. И она знает об этом. Другим ошибки не прощает, от себя требует много. Хочет быть первой.

— Эй, Давиде, — раздался звонкий женский голос, — ты собираешься двигать свою... нападать, или я так и должна отбиваться от старушки?

— Понял, о чем я? — усмехнулся Адриано.

— Адриано! — Розалия направлялась к учителю. Она на ходу стащила обе перчатки и бросила их под ноги на татами. — Поставь меня в пару к Дамиано. Чувство вины не позволяет Давиде вести себя адекватно!

Шлем еще не был снят до конца, когда Бенджамин уже узнал это лицо. К нему направлялась воинствующая Оззи — неожиданное открытие. Она ничуть не удивилась, увидев его, по крайней мере, никак себя не выдала. Остановившись перед Адриано, она полностью проигнорировала его собеседника и обратилась к нему:

— Я не могу с ним работать! — возмущалась девушка.

— Розалия, — спокойно обратился к ней Адриано, — познакомься, это Бенджамин Чапман.

— Мы однажды встречались, — без особого интереса бросила она, но руку подала, хотя даже не взглянула в лицо, а затем продолжила, — ты сделаешь это? Мне нужен другой партнер?

— Хочешь, я поставлю тебя в пару с по-настоящему сильным противником? — раздраженно улыбнулся Адриано.

— Да, — воодушевление появилось на прежде недовольном лице.

— Ты согласен, Бен?

Розалия, наконец, уделила должное внимание Бенджамину и с явным интересом посмотрела на него.

— Правда?! И ты согласен, Бен? — ее улыбка была скорее провокационной, чем воодушевленной.

— Я не бью женщин, — недовольно ответил он.

— А в целях обучения? И потом, это еще не точно, что тебе удастся побить меня, — снова улыбнулась девушка.

— Да, не точно… — словно эхо повторил за ней Бенджамин.

— Я буду ждать…

От улыбки Розалии у Бенджамина, кажется, на мгновение притупилось восприятие времени и пространства. Ему стало неловко перед Адриано, если, конечно, он это заметил. Она, безусловно, намекала на их предыдущую встречу в кемпинге, а афишировать это уж точно не входило в планы Бенджамина.

— Где вы успели познакомиться? — спросил Адриано, когда Розалия уже снова надела шлем и вернулась к тому, что снова нападала на Давиде.

— В баре в кемпинге…

— Осторожно! После знакомства с ней люди, как правило, делятся на две категории. Первая — это те, кого она доводит до изнеможения, и они ее за это ненавидят. Вторая — кто в нее влюбляется.

— Хм, — ухмыльнулся Бенджамин. — А к какой относишься ты?

— Однозначно не ко второй.

— Значит, ненавидишь?

— Нет, я стараюсь относиться к ней философски. И тебе советую то же самое. Она — очень неоднозначный человек. И не известно, как на нее повлияла смерть Луиджи.

— Значит, это правда?

— Что именно? — Адриано явно не хотел начинать этот разговор первым.

— Что она была любовницей Луиджи… — Бенджамину даже произносить это было противно, не то, что думать.

— Так говорят, — уклончиво ответил Адриано. — Но, если честно, я в этом не уверен. Хотя все может быть… Послушай, давай я тебя представлю.

Адриано остановил тренировку. Все восемь учеников встали в одну линию. Пока Адриано говорил, Бенджамин старался не смотреть на Розалию, но все равно его взгляд останавливался на ней чаще, чем на других. Он заметил, как она часто заморгала, когда было сказано, что Бенджамин в школе займет место Луиджи. Несколько пар глаз других учеников невольно дернули головами в ее сторону, подтверждая тем самым мнение большинства на счет отношений Розалии с учителем.

Бенджамин не мог не верить этому, но сама мысль об их связи казалась презрительной и тошнотворной. Он никогда не был моралистом. Более того там в кемпинге он сам пал под чарами Розалии-Оззи. Но когда дело касалось двух дорогих ему людей — Луиджи и Патриции — ситуация принимала совсем другой оборот.

У Розалии была мечта — стать важной для кого-то. Ограничившись в детстве условной любовью родителей, особенно отца, который страстно желал мальчика, она не представляла, как можно быть любима кем-то без условий. Именно поэтому отношения с Луиджи были для нее настолько ценными. Он не был ей отцом, но он стал важным другом, готовым принять на себя часть ее бед, недовольства и разочарования. Она не знала, понимал ли он ее, но он принимал ее такой, какой она была. Более того, он ничего от нее не требовал и не старался ее изменить. Так, по крайней мере, казалось Розалии.

Смерть учителя оставила ее без слез, но с такой большой открытой раной, что она зияла в ее груди, словно портал, способный перенести ее прямо в ад. Прошло больше месяца, а она думала о нем ежедневно, каждый раз поднимая руку к шее в поисках его подарка, который она потеряла тем же вечером, когда Луиджи ей его отдал.

Розалия продолжала плохо засыпать и часто просыпалась по ночам. Она словно кружилась в бешенной карусели своих мыслей: мать, отец, его сыновья-близнецы, Луиджи, Давиде, предательство, одиночество, а теперь еще и появление этого Бенджамина в школе.

Когда он объявил об этом перед всеми, ей впервые захотелось расплакаться. Она не была против, наоборот, Бенджамин принесет что-то новое, она была в этом уверена. Но осознание, что жизнь идет дальше и без Луиджи, было тяжело. И, подобно подростку, внутри все противилось и бунтовало против нового руководителя.

Но с того дня Бенджамин каждый день появлялся в школе. Розалия приходила вечером на тренировку, а он уже был там: разбирался в компьютере с секретарем Марией Луизой, знакомился с родителями, присутствовал на уроках, чтобы знать учеников и их способности, обсуждал что-то с учителями. Одним словом он серьезно подошел к своему новому назначению.

Розалия наблюдала за ним. Она отлично помнила его с того сумасбродного вечера в кемпинге, когда они вместе выпили по три бокала, а затем чуть не закончили знакомство в постели. Бенджамин показался ей тогда симпатичным, а теперь — еще больше. Только волосы он забирал на затылке в короткий «хвост», под которым нижняя часть затылка была коротко подстрижена. Ее привлекали живые янтарные глаза, смотрящие на всех оценивающе. Несколько раз она даже ловила его взгляд на себе, при этом Розалия была уверена, что он все еще вспоминает о дне их знакомства, но от него никто и никогда об этом не узнает.

Бенджамин почти всегда присутствовал на ее тренировке. Он, она замечала это, особенно внимательно следил за ней, но подходил гораздо реже, чем, например, Аугусто. Он вообще предпочитал держаться в стороне. Сначала Розалия списывала такое поведение на неловкость из-за их прежнего знакомства, но это казалось нелепым — Бенджамин меньше всего походил на стыдливого человека. А потом ей стало казаться, что он избегает ее. Но она не знала, почему.