Я нашла руку Эшера и крепко сжала ее.

— Вы же не хотите сказать, что... — пробормотала я каким-то не своим голосом.

— Достаточно одной капли крови, — успокоил всех разом Хеленикус. Резкий выдох присутствующих развеял нависшее вдруг напряжение в зале. — Но это еще не все. Нам необходимо по капли крови от ребенка человека и древнего, человека и великана, гарпии и великана, амфибии и любой расы, и, наконец, гарпии и подземельника.

Присутствующие снова переглянулись, зашептались. Я посмотрела на Эшера и еще сильнее сжала его руку.

— У нас уже есть Эшер и Алан, — отметила Дизгария, прерывая шепот. Я заметила, что на лицах многих появилось недоверие, хотя я помню, что Хеленикусу всегда принято доверять. — Осталось найти еще троих дуан-расо.

— Вы уверены? — тихо подала голос Ривален, в нем слышалось неприкрытое сомнение. — На табличках именно так и написано?

— Откуда две тысячи лет назад люди могли знать о полукровках, если даже никаких рас не существовало? — задала вполне резонный вопрос Ренефрия.

— Уже не говоря о том, где мы найдем дуан-расо, которые считаются чаще всего изгоями, — добавил Риливикус, а затем повернулся к Алану и Эшеру. — Извините.

— Я отвечу на все по порядку, — поспешил сказать Хеленикус, и шепот потихоньку утих. Все снова внимательно слушали вождя. — Да, в это сложно поверить, но хранители, жившие две тысячи лет назад, вполне могли знать будущее. Не в том смысле, как принято представлять это сейчас. Это было не гадание по звездам и не вещие сны. Но они смогли это предугадать. Мы почти ничего не знаем об этом древнем народе, о том, как хорошо у них была развита наука и магия. Но то, что тогда появились эти камни и появилась необходимость запрятать их, пока не появится ключ к их уничтожению, о многом говорит о Первородных. Может, им поведали обо всем Боги. Или к этому их привели научные исследования той цивилизации. Точно мы уже не установим, но да — первые хранители знали про то, что через тысячу лет эволюции их вид изменится. Изменится весь мир. Они не могли знать точно, могли лишь гадать. И в этих табличках именно, что гадание. Кое-что мне пришлось додумать из их слов.

Эшер вступил вперед.

— Ладно, предположим, что знание того, как уничтожить эти камни пришло хранителям вместе с самим появлением этих камней. Но как вы вычислили точно, какие именно вам нужны полукровки? Почему не нужен ребенок гарпии и человека, например?

— Хороший вопрос, Эшер, — улыбнулся Хеленикус. — Я пришел к этому выводу, проанализировав все таблички, что были скопированы. Во всем этом построении была одна логика, и было оставлено много подсказок. Очень смело об этом говорить, но, кажется, хранители предсказали некоторые важные исторические события. Например, появление Гернсэта и изгнание мифов в глушь. Не хочу уводить нашу беседу сильно в сторону, но, я думаю, Гернсэт не случайно стал центром всех этих событий. Многие мотивы истории страны и народов, населяющих эту землю, совпадают с тем, что написано в табличках. В них даже есть намек на королеву Аквилегию.

— Что? — ахнула я, прислушиваясь насколько это возможно. Мое природное любопытство взвыло от досады, что я не могу лично поработать с этими табличками.

Дизгария объяснила:

— «Спустя две тысячи лет дары настигнут того, кто их так страстно желает, человека, у которого и так есть все блага, но желающего того, что идет против законов основания мира». Это можно приписать к кому угодно, но ведь к Аквилегии тоже прекрасно подходит.

Я кивнула, вспоминая Неру и ее рассказ про молодильные яблоки. Аквилегия желает обмануть саму смерть.

— Не понимаю, — покачала я головой. — Зачем боги создали наш мир, приписали определенные законы, а потом преподнесли людям то, что может все сломать?

— Ты задаешься вопросами, над которыми ломают голову многие философы. А они ведь даже ничего не знают о камнях, — подала голос молчавшая до этого Фаталирия. Ее голос в зале звучал гулко и одиноко, как мелодия на похоронах.

— Не факт, что камни преподнесли именно боги, — напомнил Хеленикус. — В любом случае, в нашу задачу не входит поиск ответа на этот вопрос. Я сложил все, что было написано в табличках, и понял, что если брать по полукровке по каждому виду, то получается около четырнадцати вариантов. Но это если мы берем биологию. Однако хранители считают полукровками не детей разных рас, а детей расколовшихся семей в ходе важных исторических явлений.

Я покачала головой, давая понять, что не очень поняла шамана. Оказалось, что не я одна, и Дизгария поспешила объяснить.

— Давайте возьмем за основу этой теории самый простой пример — амфибий. Они вошли конфликт и изолировали себя сильнее прочих. Этот вид обитает под водой, то есть в условиях, которые другим видам не подходят. Но есть еще и мотив, вошедший в культуру представлений об этом виде. Очень многие ошибочно полагают, что именно амфибии были первыми существами в мире, и они изгнали всех неугодных и слабых на сушу.

— Все равно не понимаю, — честно сказала я, смутно улавливая, к чему Дизгария ведет.

— Короче чем больше виды друг друга ненавидят, тем больше подходит кровь полукровок для уничтожения, — вмешалась Ривален. — Я правильно поняла?

— Да, — кивнул Хеленикус. — Можно и так сказать. Давайте возьмем другой пример — люди и древние. Всегда жили рядом, в одной среде, и биологически между нами почти нет различий…

«И мы даже вместе обитаем за Чертой», — вспомнила я.

— Однако древним всегда ближе деревья и природа, любовь и созидание, тогда как люди не любят сидеть на месте, горят исследованием, захватом и ростом, амбициями, — продолжал шаман. — И это столкнуло наши интересы. Люди всегда притесняли древних, особенно на этих землях, которые, я замечу, являются центром всей этой истории. А древние, в свою очередь, похищали людей и приносили в жертву.

— Ладно, с различиями понятно, — кивнул Эшер. — Но что нас, по-вашему, сближает с гарпиями? Почему нам не нужны воробушки?

— Воробушки? — вскинул голову Алан, еле сдерживая смех. — Так называют детей гарпий и людей?

— Да, — серьезно кивнул Хеленикус. — Воробушки — особенность редких горных кланов на западе континента. Встречаются крайне редко, и от обычных людей отличает несколько необычная форма черепа — челюсть чуть более вытянута вперед, чем у обычных людей.

Я с интересом посмотрела на Эшера.

— Никогда о таких не слышала!

— Хеленикус прав, они — такая редкость, что в больших городах о них даже не знают. Увидеть их можно разве что в цирках, в роли уродцев, — пояснил Эшер.

— У нас таких не было, — уверено сказал Алан.

— Возвращаясь гарпиям и людям — мы никогда с ними не враждовали, и наши интересы не пересекались. По легенде, как вы знаете, гарпии — дети принцессы, которая решила сброситься со скалы после смерти любимого, но боги помешали ей. Они дали ей второй шанс, но в наказание подарили крылья, клюв и желание есть только сырое мясо. Принцесса не выдержала позора и улетела далеко в горы, на край мира, где дала начало целому роду.

— Красивая легенда, но на деле, уверен, все было иначе, — вставил комментарий Риливикус.

Хеленикус продолжал.

— В тех местах, где обитают гарпии, спустя несколько веков появились кочевой народ людей, но они быстро пришли к согласию и никогда не воевали. А вот с кем были проблемы у гарпий, так это с подземными жителями гор, в которых они обитают. Ну, а про войну великанов и гарпий только ребенок не слышал.

Я кивнула. Да, в начале первого тысячелетия великаны-кочевники поселились рядом с горами, и повздорили с их жителями — горным кланом людей и гарпиями. Об этой войне никогда могли бы мы не узнать, если этот конфликт не послужил толчком к странной ненависти великанов к людям и почти к полному истреблению великанов на всем континенте в течение следующих трех веков.

А вот про подземных жителей я знала мало, и снова вопросительно посмотрела на Эшера.

— Они же делят одну территорию, — пожал он плечами. — В отличие от людей, забирают больше ресурсов. На твоем месте, тебя кто бы больше бесил — мыши в подполье или муравьи за домом?