Второй месяц осени 1683 года. Вестеймград.

Я вернулась домой, в столицу. Вот только здесь не было витражного окна, у которого я любила читать книги по вечерам, не было лестницы, по перилам которой я съезжала под звонкий смех. Меня окружали холодные стены темницы, солома и иногда пробегающие крысы.

Я изнывала в темноте от неизвестности, в животе урчало от голода, а губы пересохли от жажды. Я лежала на соломе, находилась между сном и явью. Что меня теперь ждет? Чего хочет Аквилегия? Будет меня пытать или казнит? Или я сгнию в этой темнице?

Не было сил, чтобы плакать или сокрушаться. Усталость после зелья ярости еще не покинула меня, она смешалась с глубоким отчаянием. Я не ждала, что в моей жизни случиться теперь хоть что-то хорошее. Я не знала где Эшер, и что нас теперь ждет. Только шуршащие по углам крысы не давали полностью провалиться в глубокий отчаянный сон.

Вдруг звякнул замок, и дверца для еды отварилась. Деревянная миска с какой-то жижей проникла в мою темницу. С невиданной ранее жаждой я посмотрела на окошко для еды, и на секунду уловила свет факела. Значит, я еще не ослепла, могу видеть.

К содержимому миски прикасаться не хотелось, даже несмотря на сводящий до тошноты голод в животе, поэтому я решила отодвинуть миску от себя, попробовав одну единственную ложку. Отвернулась к стене и приготовилась снова провалиться в сон.

Из небытия меня вдруг вывел мужской голос откуда-то из-за стены.

— Эй, тут кто-то есть?

Я вздрогнула и огляделась. Крысы заговорили со мной? Или я сошла с ума и уже начала слышать голоса внутри головы?

— Кто это? — я оторвала голову от примятой соломы и оглядела стену. Увидела небольшое отверстие между кирпичами, откуда и доносился голос.

— Очередной враг королевы, которому не повезло попасться, — с невеселой усмешкой ответил голос из-за стены. — Как и тебе, видимо?

Я прислонила голову к каменной стене, пытаясь собраться с мыслями.

— Правильнее будет сказать, что мне просто не повезло встать на ее пути. Думала, что она меня убьет, но она оставила меня здесь. Сколько я тут уже? Неделю? Месяц?

— Если судить по тому, как приносили еду, меньше суток, — сообщил голос. Я зажмурила глаза, не веря в сказанное. Мне казалось, что я нахожусь тут уже очень-очень долго.

— Прости, если донимаю болтовней, но иначе тут можно сойти с ума, — продолжал говорить мужской голос. Из-за эха сложно было определить возраст, но не думаю, что человеку за стеной было больше тридцати. — Расскажешь о себе? За что тебя бросили в темницу? У меня уже три дня не было соседей.

Я пожала плечами. Голос был прав, в молчании легко спятить. Я ничего не теряла, решая без прикрас пересказать соседу про свои злоключения. Хуже от этого уже не будет.

— Меня нанял на работу один граф помочь исследовать камни, которые были найдены в его землях. В начале это не выглядело как что-то такое, из-за чего тебя могут признать врагом королевства и бросить в темницу. Я собиралась заниматься совершенно другими делами, изучать магию… А потом люди королевы пришли за камнями, и тут началось…

Я вкратце пересказала все, что произошло со мной за последние полтора месяца. Сосед мой только удивленно вздыхал, когда рассказ заходил о вещах совершенно невероятных, вроде приключения за Чертой или осады замка.

— Да уж, потрепали вы нервы друг другу, — в конце рассказа горько посмеялся голос.

— Это совсем невесело, — я уткнулась лицом в колени. — Теперь я совершенно одна в этой тьме, и у меня возникает ощущение, что я разговариваю сама с собой, а ты мой глюк…

— Глюком меня еще никто не называл! — засмеялся голос, хотя это трудно было назвать смехом, скорее приглушенный кашель. — По-разному меня величали, но глюк — это что-то новенькое…

— А еще я совершенно не знаю, где Эшер. Я так волнуюсь за него, — продолжала я о своем.

— Скорее всего, тоже сидит на этаже. Если бы его пытали, то обязательно позвали бы тебя посмотреть.

Я с изумлением посмотрела на стенку. Какой прямолинейный человек. Человек ли?

— А ты? Расскажешь о себе? Как тебя зовут, голос внутри моей головы? — я прислонилась затылком к стене.

Голос по ту сторону немного помялся, затем глубоко вздохнул.

— Раз уж ты поделилась своей историей, то и мне следовало бы поведать о себе, твоя правда. Я был одним из зачинщиков восстания на рудниках. Многих перебили, нескольких отвезли в столицу. Королева должна была с нами поговорить, но, кажется, у нее слишком много дел, и она забыла о нас.

— Восстание на рудниках? — присвистнула я. — И как ты попал на рудники? Я слышала, что нужно очень постараться, чтобы получить туда приглашение.

На моих губах появилась странная улыбка. Я чувствовала, что отчаяние довело меня до той стадии, когда хватает сил только на саркастичные шуточки.

Голос поник и не особо жаждал отвечать.

— Я очень плохой человек… Да и не человек, если уж на то пошло. Монстр с проклятой кровью. Дуан-расо…

Я тут же вспомнила Эшера, вцепилась пальцами в солому, на которой сидела.

— Не называй себя монстром только из-за своей крови. Дуан-расо не делает тебя хуже других людей!

Я не знала, почему мне так хотелось убедить голос в этом. Возможно дело было в Эшере, и не осознано, вспомнив о дуан-расо, провела ассоциацию с ним.

Голос умолк, и я уже подумала, что он больше не заговорит. Но спустя время до меня дошел голос из-за стены.

— Может, ты и права, незнакомка. Кровь не делает меня монстром. Но мои поступки… Если я скажу тебе, то ты больше не будешь говорить со мной.

— Буду, — отрезала я. — В конце концов я не хочу сойти с ума, сидя в этой тишине…

Голос снова умолк, раздумывая над тем, чтобы поведать свою историю. Наконец я услышала горький вздох, и голос признался.

— Я убил двоих… Множество ночей я не спал, пытаясь себя убедить, что не мог поступить иначе, но это не так. Во мне взыграли ярость и жажда мести. И за это пострадал невинный человек, которого я любил больше всего на свете.

Я не знала, что сказать. Все-таки не была готова к подобному признанию. Но чувствовала, что нужно было что-то сказать, не хотела нарушать свое обещание.

— Я… я понимаю. Меня тоже погубила ярость и жажда мести. И я чувствую, что она еще живет во мне, где-то глубоко в сердце. Но..., — я сглотнула, — я решила больше не проваливаться в это чувство. Нет ничего ужаснее, чем это.

Снова наступила тяжелая тишина, которую иногда нарушали шуршащие по углам крысы.

— Жаль, нельзя отмотать время назад, — нарушил тишину голос из-за стены. — Я бы многое поменял. Но, увы, от сделанного не сбежать. Поэтому я полностью заслужил то, в какой ситуации оказался. А вот ты не заслужила оказаться здесь.

— Точно не заслужила, — хмыкнула я. — Так как ты говоришь тебя зовут?

— Алан, — ответил голос за стеной.

— Айрин, — представилась я в ответ.

Мысль о том, что за стеной сидит убийца, меня смущала меньше всего. После всего пережитого это меня совсем не ужасало, тем более в голосе слышалось искреннее раскаяние.

Но скоро наш разговор постепенно сошел на нет, и я задремала.

Из сна меня выдернул лязг замка на двери, а в следующие мгновение меня резко поставили на ноги и повели куда-то по коридору. Факел в руке одного стража осветил хмурые лица моего конвоя. Куда меня ведут? На эшафот? В пыточную?

Я попыталась запомнить коридоры темницы, прислушалась в тишину, страстно желая уловить голос Эшера.

Вдруг на встречу из темноты шагнули еще стражи, они вели женщину в кандалах. Выглядела она не самым лучшим образом — истрепанные лохмотья, длинные грязные волосы скрывали половину лица. Когда они прошли мимо, я едва не удержалась, чтобы заткнуть нос от ее запаха.