Ближайшие дни стали самыми счастливыми за последний месяц. После всего, что довелось пережить, мы с Эшером все-таки заслужили время для радости. Слух о нашей с Эшером свадьбе заходил по Лигнесе, и, мне кажется, его обсуждали все древние — за работой, отдыхая или обедая. Не удивительно, ведь чья-то свадьба — это повод погулять, а древние не меньше людей любили веселиться.

К Эшеру древние относились как к члену семьи, и хоть тот еще не до конца верил, что его готовы принять, я была уверена, что со временем он привыкнет к этой новой жизни и не заметит, что обрел новую большую семью. Я же рада, что могу стать частью этой семьи.

Древние не спешили меня называть своей сестрой, однако многие тепло относились. Больше всех со мной общалась Суфлерия, которая считала своим долгом научить меня готовить. Я удивлялась, как ей удавалось соорудить настоящий пир, с учетом того, что у древних не было засаженных полей и целого стада скота, а всего лишь скромные запасы пойманной дичи и выросших в саду плодов. У этой древней, несомненно, был талант по части кулинарии.

Мои родители и братья тоже чувствовали приближение праздника, хотя отец и мать не переставали отмечать, что не так представляли свадьбу и будущее своей дочери. Но уже многое изменилось, и им оставалось только смириться, что жизнь в столице откладывается на неопределенный срок. Хотя я вижу, что им здесь нравится. Вдали от занудных профессоров и нескончаемой работы, они вдвоем наконец-то могут отдохнуть и посветить время друг другу. При этом у них даже загорелся давно угасший в молодости интерес к исследованиям, и к моему удивлению, мать с отцом вызвались отправиться в Великую библиотеку после нашей с Эшером свадьбы.

Глядя на Мартина и Энтони, я не сомневалась, что они по столице тоже не скучают. Они быстро обрели друзей среди детей древних, и все дни бегали с ними по лесу и играли в охотников. Сначала мы всей семьей тревожились за них, боясь, что те потеряются, отпускали младших братьев только вместе с собирателями и охотниками, чтобы одни не упускали из виду других, но потом привыкли, что в лесу им вместе с маленькими древними ничего не грозит.

Мрачным выглядел только Сайрус, который скучал по городской жизни и своим оставленным приятелям. Как он не пытался, среди древних он не нашел друзей. Все его ровесники уже работали — занимались охотой, строительством, разведкой, а старшему сыну семьи Леонар не были интересны. Он пробовал изучать магию, но не нашел себе хорошую цель для спарринга. Тени были слишком сильны для него, а ученики, как он сам выразился, скучны. Общался Сайрус только с Мервином, характер которого стремительно портился. Сын Винсента без конца тренировался с мечом, осыпая ударами соломенное чучело, ни с кем не общался, и в предстоящем празднике совсем не участвовал.

— Он считает, что мы слишком быстро забыли утрату Винсента и падение нашего дома, — поделился как-то раз Эшер. — Его можно понять.

Пока вся Лигнеса готовилась к свадьбе, Хеленикус с тенями изучали таблички и пытались их перевести. Мы все переживали, что перевод затянется и придется направиться в Великую библиотеку, чтобы перевести язык ворто. Но Хеленикус обрадовал нас, что большинство слов ему и старейшинам знакомы. Однако мои родители и еще несколько древних все-таки собирались отправиться на восток, но двигало ими скорее любопытство и жажда исследования, а не цель найти ответы здесь и сейчас как можно скорее.

В день нашей с Эшером свадьбы Дизгария сообщила, что основной перевод готов.

— Многое нам не понятно, но мы примерно знаем, что теперь нам нужно делать, — древняя вздохнула, а затем улыбнулась мне. — Но вы с Эшером сегодня не об этом должны думать! Вернемся к этому завтра.

Я рассеяно кивнула, думая о том, что вот он — шаг в новое будущее. Но это все иллюзия, у нас с Эшером будет только один день, а завтра мы снова вернемся к камням, к королеве и к борьбе. Это несколько удручало, но я пыталась отложить мысли об этом на потом.

Древние действительно постарались на славу, как будто это была не свадьба гостей, а вождя! И хотя нам с Эшером тоже пришлось как следует поработать — результат стоил того. Все поселение было украшено цветами (искусственными, но магия способна творить чудеса — бумажные растения выглядели живыми, и даже истончали чудесный аромат), на улице поставили длинный стол, за которым могли поместиться все жители Лигнесы. Кто-то играл на самодельных музыкальных инструментах. Праздник скорее походил на деревенские танцы, но для меня он был прекраснее всех праздников, что довелось посетить в столице.

Солнце середины осени светило сегодня невероятно ярко, лишь в полдень бродили тучи у горизонта, но дождь так и не пошел. Мы с Эшером сидели за столом, держась за руки, очень нарядные. На Эшере был ярко-голубой плащ, как летнее небо. На мне такого же цвета платье. Каждый гость за столом обращался к нам, оставляя теплые пожелания. А я с нетерпением ждала саму церемонию заключения брака, которая, на мое удивление, шла уже после основного праздника, с наступления заката. Это таинство было только для самых близких членов семьи. С нетерпением сжимала руку Эшера, и все ждала, что сейчас открою глаза, и все происходящее просто окажется сном. Неужели это действительно происходит с нами? Неужели теперь мы с Эшером станем мужем и женой?

— На вашу жизнь выпало много испытаний, и мы не знаем, что еще ждет вас впереди, — озвучивал мои мысли вождь Хеленикус, который, по традиции древних, произносил речь последним. — Но скрепляя свой союз, вы становитесь сильнее. Как два дерева, поддерживающих друг друга в ураган, один из вас не дает сломаться другому. Теперь, когда ваши два сердца будут биться как одно, вам будет ничего не страшно.

Я взглянула на Эшера, увидела его теплую улыбку, и почувствовала, как сжимается сердце от тепла и счастья. Хеленикус прав, теперь нам с Эшером будут не страшны ни снежная пурга, ни беды, приносимые ею. Я чувствовала, что вместе мы с каждой минутой становимся больше и сильнее.

Затем на мир опустился сумрак, и Хеленикус объявил, что настал черед самого главного — ритуала соединения. Так древние называли бракосочетание. Все стали из-за столов и в молчании стали провожать нашу небольшую процессию взглядом. Впереди шел Хеленикус, за ним мы с Эшером, держась за руку. За нами, чуть на отдалении, родители и мои братья. Со стороны Эшера никого не было, но чем глубже мы уходили в лес за Хелеником, тем больше я чувствовала, что где-то за нашими спинами появился и Винсент, и Ванесса, и Алварикус. Возможно, где-то там была за спиной и Нералида. Но оборачиваться по традиции было строго запрещено. Возможно, в этом и есть суть этой традиции древних — к важному шагу потомка провожают его все члены семьи, и живые, и ушедшие за черту.

Мы остановились на, казалось бы, непримечательном холмике, в роще деревьев. Хеленикус медленно повернулся к нам, затем достал из кармана небольшой желудь и вложил его в наши с Эшером руки.

— Кровь древних и людей течет в ваших венах, а значит, за нами наблюдает не только Элипсона. Пусть Боги древних и людей подарят вам счастье, разгонят тучи бурь этой жизни, дадут дорогу к яркому солнцу. — Говорил шаман. — Посадите этот желудь вместе, и пусть ваша любовь растет день за днем вместе с этим дубом. И живет даже после вас многие века, храня тепло ваших рук и нежности, что вы подарите друг другу.

Хеленикус отступил, освобождая полянку. Уже была выкопана ямка, специально подготовленная для нашего желудя. В тишине мы с Эшером опустились на колени и вложили желудь в землю, а затем присыпали сверху землей. Наши руки были черными от земли, что говорило о том, что ритуал посадки дерева был совершен.

Затем шаман подошел к нам, позволил подняться, и мы стояли над небольшим холмиком, держась за руки. А Хеленикус приложил руки к земле, и вскоре сквозь землю пробился маленький росток. Еще через мгновение он стал больше, а затем мы с Эшером стояли над маленьким деревцем. Оно казалось таким тонким и хрупким, способным погибнуть от сильного ветра, но я верила, что с ним все будет хорошо. Как и с нами.