Затем на ее глаза навернулись слезы, и она принялась дрожать и всхлипывать.

— Что ты решила насчет Мохаве? — спросил Нил. Было пять часов пополудни. Они оставались в номере «Апача» до расчетного часа в полдень, затем пообедали в ресторане «Панчо Вива» и некоторое время знакомились с городом, покупая сувениры и закуски, а затем отправились в путь вскоре после часа дня.

— Почему ты вспомнил про Мохаве? — спросила Сью, слегка нахмурившись.

— Что ты будешь делать, когда мы туда доберемся?

— Ты о чем это? — спросила она.

— Ну, ты ведь там живешь, — напомнил Нил.

Посмотрев на него, она подняла брови.

— Наверное, ты можешь меня там высадить и поехать дальше один.

От ее слов у него свело живот. Он знал, что она шутит, но…

Протянув руку, она сжала его бедро.

— Это я не к тому, что с тобой не было здорово, Джордж.

— Я Нил, — сообщил он ей.

— Да ладно? Вот черт! Как же я могла забыть твое имя?

С облегчением улыбнувшись, он убрал руку с руля и прижал ладонь Сью к своей ноге.

— Дело в том, — сказал он, — что мы будем проезжать мимо. Наверное, нам стоит остановиться, тебе не кажется? Разве ты не хочешь кому-нибудь сказать, куда ты направляешься? Разве у тебя нет каких-нибудь вещей, которые ты хотела бы забрать?

— Не-а, — сказала она.

— То есть, как это?

— Я им сказала, что уезжаю насовсем.

— То есть как, насовсем?

— Вот так.

— Да не, ничего такого ты не говорила…

— Да, я так и сказала. — она одарила Нила самой дикой, самой радостной и обезоруживающей улыбкой, которую он когда-либо у нее видел. — Я говорю Санни: «Я убегаю вон с тем парнем за пятым столиком». Санни, она говорит: «Что?», как будто у меня шарики за ролики заехали. Я говорю: «Он — предмет моих мечтаний, который увезет меня отсюда навсегда».

Нил уставился на нее, разинув рот.

— Лучше следи за дорогой, милый, — сказала она.

Он посмотрел вперед.

— Ты все это выдумываешь. Ты никогда не говорила ничего подобного.

— Хочешь поспорить? Если не веришь, давай заглянем к Санни. Спросишь у нее сам. А еще лучше, просто поцелуй браслет, запрыгни в меня, и узнаешь, вру я или нет.

Нил покачал головой.

— Да не надо, — сказал он. — Верю тебе на слово.

— Хорошо. Потому что именно это я и сказала Санни.

— Но ты даже не знала меня.

— У меня было предчувствие.

— Боже мой, ты чокнутая.

— Думаешь, я была неправа?

— Нет, но…

— Я могла ошибиться, но ведь этого не случилось. Так что, в любом случае, нам не обязательно останавливаться в Мохаве. Никто меня там не ждет.

— А твои вещи?

— Я сказала Санни, чтобы она оставила их себе.

— Очень великодушно с твоей стороны.

— Ну, она снимала мне комнату. Вся мебель принадлежала ей. У меня там и не было нифига… ничего особенного не было. Ну там, немного шмоток разве что, которых мне по-любому не жалко. У нас с ее дочерью одинаковый размер… Сью пожала плечами. — Я просто сказала ей не стесняться и все оставить себе.

— У тебя что, нет никаких вещей, которые тебе дороги как память, или…?

— Не-а.

— Ничего?

— Не-а. — Уголок ее рта приподнялся. — Теперь у меня есть Дартс. Дартс, по моему, и есть памятный сувенир. И другие вещи, что ты мне подарил. Все это мне на память.

Нил внезапно почувствовал себя ужасно из-за нее. Он покачал головой.

— Как так случилось, что у тебя ничего нет? Тебе сколько… восемнадцать?

— Смотря по каким документам.

— Я серьезно, — сказал он.

— Ты слишком тяжело все воспринимаешь, и я не хочу, чтоб ты снова из-за меня плакал.

— О господи…

— Да ладно! Было же дело, чего тут такого.

— Ты должна была спать прошлой ночью, когда это случилось. Я не знал, что ты шпионишь за мной.

— Я не шпионила за тобой, я была на экскурсии по твоим чудесам.

— Ха-ха-ха. — изобразил он смех.

Сью рассмеялась в ответ по-настоящему, но очень тихо, и потерла его ногу.

— Знаешь, так-то вообще хорошие вещи у меня были. Но все сгорело. Все мои сувениры, вся одежда, собачка Искорка, сестра Бетти. И мои родители.

Нил повернулся к ней, слегка улыбаясь — она, должно быть, разыгрывала его.

Он видел, что она пыталась выглядеть веселой, но в ее глазах было отчаяние.

— О, Боже, — пробормотал он.

— Да нормально все, — сказала она ему.

— Вся твоя… семья?

— Кот Трусишка выжил. Но потом, пару недель спустя, его задавила машина на автостраде между штатами. Он… Он и я, мы отправились в путь вместе. Только он не продержался долго. Наверное, потому, что кошки, они так вообще не очень смышленые? Это малоизвестный факт. Им нравится притворяться, что они маленькие гении, но в основном они тупые как пробка. Вот почему они застревают на деревьях, попадают в ловушки и под машины.

Нил, с мокрыми глазами и комом в горле, услышав о Трусишке, несколько взбодрился после осуждения Сью кошек. Он сделал глубокий вдох.

— Ты в порядке? — спросила его Сью.

— Да. Просто…

— Бывает же говно в жизни. Слышал это высказывание?

— Да, — сказал Нил. — Наверное, и сам так говорил.

— Ну, в любом случае, теперь я в порядке. Более-менее. Ну то есть, а что мне делать оставалось? Лечь и помереть? Не дождутся.

— И ты отправилась неизвестно куда, одна?

— Ага. Я и Трусишка. Только он не протянул долго, а я — пока жива, как видишь.

— Сколько тебе тогда было лет?

— Пятнадцать.

— Пятнадцать? Боже, ты… Ты так рано осталась одна.

— Ну, меня собирались отдать в приют. А оно мне нафиг не надо.

— А школа?

— Я туда так и не вернулась после пожара. — Ухмыльнувшись, она добавила: — Не думаю, что это сильно заметно.

— Только когда ты открываешь рот.

— Хо! — выпалила она и шлепнула его по ноге. — Я уже говорю правильнее, и ты это знаешь.

— Знаю.

— Я правда очень стараюсь. — Она сузила глаза, глядя на него. — Спорим, ты даже не заметил, что я перестала жевать жвачку.

Она была права.

— И когда же?

— Со вчерашнего дня. С тех пор как ты позвонил Марте, я не брала в рот ни одной резинки.

— Неужели?

— Когда ты назвал меня «тупой малолеткой со жвачкой вместо мозгов».

Нил поморщился.

— На самом деле я не имел в виду…

— Да не парься. Я знаю, ты просто пытался сбить ее с толку. Но в каком-то смысле, ты и правда так думал. Так что я исправляюсь.

— Ты не обязана…

— Я хочу сделать тебя счастливым.

— Я не буду счастливым, зная, что заставил тебя бросить жевать резинку.

— Ну… — она пожала плечами. — Может, когда-нибудь я и вернусь к ней.

— Давай лучше вернемся к тебе, — сказал Нил. — Сколько ты жила в Мохаве?

— Почти год.

— И нет ничего такого, что бы ты хотела забрать оттуда?

— Не-а.

— Ни денег, ни драгоценностей, ни…?

— Наличные и чековая книжка у меня с собой. Никаких драгоценностей у меня нет.

— А телевизор, радиоприемник, книги?

— Телевизор принадлежит Санни. У меня есть радиоприемник, но я им больше не пользуюсь. — Она постучала костяшками пальцев по приборной панели Нила. — У тебя тут есть радио. А уж книг, поди, у тебя завались.

— Угадала.

— Еще бы. Ты же писатель.

— У тебя есть друзья? — спросил Нил.

— Ты подкалываешь опять?

— Я имею в виду в Мохаве. Хочешь кого-нибудь навестить?

— Эй, знаешь что. Я еду в Лос-Анджелес, а не помираю. Мне не нужно прощаться с каждым Томом, Диком и Гарри, с которыми я хоть раз в жизни словом обмолвилась. Если мне будет кого-то не хватать, я просто позвоню им или съезжу в гости. Лос-Анджелес не Марс. В любом случае, я, возможно, сама двинусь обратно, если ты меня бросишь.

— С чего ты взяла? Я не собираюсь тебя бросать.

— Кто может это гарантировать?

— Я могу. Я люблю тебя.