Он знал, что не стоило этого делать.

Карен вряд ли обрадуется внезапному визиту незнакомца посреди ночи.

И Нил чувствовал, словно изменяет Марте.

Не то чтобы он реально ожидал или желал чего-то романтического от своей возможной встречи с Карен. Повезет, если она вообще откроет дверь. А уж вероятность, что пустит в свою квартиру — близка к нулю.

«Так зачем же я это делаю?» — подумал он.

Просто посмотреть. Просто увидеть, что там на самом деле. Увидеть, насколько совпадает реальность с тем, что показывал браслет. Если получится хотя бы одним глазком на нее посмотреть…

Не нужно мне на нее смотреть! Ни одним глазком, ни двумя. Я и так знаю, насколько совпадает реальность с увиденным раньше. На 100 процентов — вот насколько. Кого я обманываю?

Но я хочу это сделать!

И уже делаю.

Точно, рехнулся.

Спустя всего несколько минут после начала поездки, он уже поравнялся со своим родным домом. Свернул за угол, затем заехал в переулок. Ехал очень медленно. Впереди все было чисто — никто не ошивался рядом. На виду, по крайней мере. Ни бомжа-барахольщика с магазинной тележкой, ни Ночного Ползуна, крадущегося в потемках в своей дурацкой шляпе и плаще. Ни Распутина.

Он задумался, где сейчас может быть Распутин.

Проезжая мимо своего парковочного места у заднего фасада здания, он притормозил и почти остановился.

«Можно просто сбегать к себе проверить, — подумал он, — Если ублюдок там, я его сразу пристрелю…»

Может, позже.

Может, никогда.

Я должен добраться до него прежде, чем он доберется до меня!

Ага, но сейчас не время пытаться. Его в любом случае здесь нет.

Попробовать слетать с браслетом?

Я не для того приехал сюда. Я приехал навестить Карен.

Он проехал дальше, но испытал сильное чувство вины.

Надо было зайти в свою квартиру. Если он будет избегать своего жилища, то каким образом собирается поймать в засаду Распутина?

Позже попытаюсь. Но сначала главное. Проверим окончательно, реально ли браслет показывает правду — и уж тогда я буду точно знать, что он работает.

Я и так уже знаю точно!

Нет, не знаю. Не на сто процентов. Это будет последнее, неопровержимое доказательство. После этого, больше никогда не стану сомневаться.

Он проехал мимо еще одного дома. В следующем, вероятно, как раз и жила Карен. Парковка была забита машинами.

Он проехал чуть вперед, чтобы на загораживать выезд, свернул поближе к краю узкой улочки и остановился.

Погасил фары и заглушил мотор.

Затем выбрался из машины и перешел на другую сторону переулка. Оттуда посмотрел на оштукатуренную стену.

«Это та самая?» — подумал он.

Тогда он влетел в квартиру Карен по чистой случайности, совершив экстренный маневр, чтобы избежать столкновения с бомжом.

Вроде, стена похожа.

Поглядев по сторонам, он попытался оценить дистанцию отсюда до своего дома, потом от места, где сейчас стоял, до места, где заметил бомжа с тележкой.

Кажется, расстояния совпадали.

И квартира Карен определенно не могла находиться в следующем доме. Там виднелись балконы, выходящие на улицу. А в стене, через которую он влетел, балконов точно не было.

Точно, это то самое здание.

Подходя к задней калитке во двор, он испытывал волнительную смесь страха с предвкушением.

Он пришел сюда вполне осознанно, с целью навестить Карен. И тем не менее, сам был в шоке от того, где оказался и что делал. Странное, но отчасти знакомое чувство.

Знакомое по…

Паркам аттракционов. Диснейленд, Ягодная Ферма Кнотта, Волшебная Гора, Фанленд в Болета-Бэй, Набережная Санта-Круз. Во всех этих местах он ощущал нечто похожее.

Когда стоишь в очереди на особенно страшные американские горки, где очень высоко поднимают и слишком быстро спускают с горы. Ты стоишь в очереди вроде как специально, по своей воле — собираясь прокатиться. Но не успеваешь и оглянуться, как впереди тебя уже нет никого. Ты следующий. И ты вдруг понимаешь, что твой час пробил, и ты совершил очень большую ошибку.

И у тебя дыхание перехватывает, и хочется заорать: «Что я тут делаю? Выпустите меня отсюда!»

Именно так чувствовал себя Нил, когда открывал калитку, шагал во двор, и закрывал ее за собой максимально осторожно, чтобы не издать ни звука.

«Почему бы мне не развернуться и не пойти назад? — спросил он мысленно себя, — Это же безумие! Что если она испугается и застрелит меня? Или еще что?»

Но из очереди на американские горки он тоже никогда не уходил.

Или из очереди на огромное и страшное колесо обозрения. По крайней мере, будучи взрослым. К страху всегда примешивался интерес, и он всякий раз залезал в кабинку.

Подходя к лестнице, он огляделся по сторонам. В этом дворике не было бассейна. Зато был какой-то маленький сквер: лужайка с кустами и деревьями, пара тропинок, тускло горящие фонари, даже несколько столиков для пикника. Пейзаж было довольно старомодным и умиротворяющим.

Вокруг ни души.

Он начал медленно, тихо взбираться по лестнице.

Коленки немного дрожали.

«Все будет нормально, — подумал он, — Я ничего плохого не делаю».

Это ты знаешь. А вот копы не будут знать.

Если кто меня увидит, крадущегося по лестнице в темноте, лучше сразу сматываться, пока не словил неприятностей.

Надо постараться не выглядеть подозрительно.

Посреди ночи? Это как?

Не крадись. Просто иди спокойно к ее двери, как будто ты живешь в этом доме.

На ближайшей к лестнице двери висел номер 26. Нил вдруг осознал, что не знает номера квартиры Карен, но 26-я находилась, вроде бы, на правильном месте — северо-восточный угол здания, второй этаж, через стену от переулка.

Чуть правее двери находилось большое окно.

Сквозь него не доносилось никакого света. Нил вспомнил, что Карен выключила лампу в гостиной, прежде чем перейти в спальню.

Интересно, сейчас она все еще в спальне?

Все еще стоит там на коленях, в одних плавках от бикини, продолжает делать себе больно и заходится в рыданиях?

Может быть.

Не так уж много времени прошло с момента, как Нил оставил ее там. Минут пять? Нет, побольше. Но точно меньше десяти.

Замерев перед дверью, он сделал глубокий вдох.

«Ох, что ж я делаю, — подумал он, — Точно все мозги отшибло…»

Он тихонько постучал в дверь костяшками пальцев. Короткая, деликатная серия ударов — если повезет, достаточно громкая, чтобы Карен услышала, но не настолько, чтобы разбудить соседей.

Впрочем, он понимал, что в такое время любой стук в дверь прозвучит тревожно.

Он стал ждать. Никаких звуков из квартиры не доносилось.

Не услышала? Или затаилась на полу спальни, прислушиваясь и все сильнее наполняясь страхом?

Попробуй еще раз. Только чтобы стук был негромким и вежливым.

Он снова постучал, пять раз и столь же осторожно.

И снова стал ждать.

«Не подойдет к двери, — решил он, — Или не слышит, или испугалась и надеется, что я сам уйду».

Или звонит сейчас в полицию.

Надо валить отсюда, пока цел.

Последняя попытка, и я ухожу.

Он тихо произнес одно слово в сторону закрытой двери:

— Карен?

Секунду спустя, раздался голос. Чуть громче шепота, словно в разговоре с другом:

— Кто это?

— Меня зовут Нил. Я старый знакомый Даррена. Он много о вас рассказывал. Очень часто. Я всегда хотел с вами повидаться, Карен, ну и… Да, я понимаю, ужасно невежливо так вас беспокоить. Ну, в такой-то час. Но он говорил, что вы сова, и поздно ложитесь обычно, так что… Я тут еду сейчас из Сан-Франциско на юг, а утром мне уже надо быть в Сан-Диего. Ну и я подумал заскочить на минутку, просто поздороваться, раз уж все равно через этот район проезжаю.

Внезапно зажегся свет над дверью.

— Секунду! — сказала Карен. Дверь открылась на длину цепочки. Сквозь щель сантиметров десять шириной выглянуло лицо Карен.