И когда услышал это царь царей Сэлтан Сагад, сильно огорчился из-за того, что выпали такие испытания присным раса Сээла Крестоса и его присным. Но через несколько часов оставил он печаль, говоря: “Одно время побеждают люди, а другое — побеждаются: ибо всегда побеждает один бог. Если ополчится против меня полк, не убоится сердце мое; если восстанет на меня война, и тогда буду надеяться” (Пс. 26, 3). И сладостью слов и красноречием уст своих изгнал он из сердца всех людей скорбь и печаль, что сошла на них из-за поражения бехт-вадада. И тогда решили люди стана, говоря: “Выберем место просторное и удобное для битвы, ибо это место тесное”. И потому поднялся царь царей Сэлтан Сагад и расположился в просторной долине с ровной местностью в земле Камкама. А этот разбойник, когда узнал, что расположился стан царский в земле просторной, удобной для сражения всадников, ушел тайно, как беглец, и взошел на вершину Либо, ибо в обычае его была неприязнь к равнинам и любовь к теснинам, как мы уже писали. А из Либо перешел он и укрепился в Авлида, а Исаак, и Бабо, и Боша, остававшиеся там для охраны горного прохода Либо, бежали. Бабо пришел к государю, а Исаак отправился другой дорогой. Боша же, наместник Майя, перешел к этому разбойнику. И когда услышал царь царей Сэлтан Сагад о том, что поднялись бэальге на гору Авлида, обратил свой лик в Эмфразу и ночевал в земле Карода. А наутро в пятницу ушли присные Себастьяна, и Гадо, сына Сатло, и Гембаро, и последовал за ними Вальда Крестос, сын Асера, и сдались голодные этому разбойнику, соединились с собранием народов. Зачем мятутся народы и племена замышляют тщетное? (Пс. 2, 1). Разве в малое время не упасет их этот царь жезлом железным и не сокрушит, как сосуды скудельничи? (Пс. 2, 9).

Сей царь христианский встал из Карода и, прибыв в землю Машэлют, помедлил несколько часов, чтобы отдохнули кони и мулы. И там держали совет относительно дороги люди стана, [одни], говоря: “Выйдем по дороге на Руфаэль”, а другие говорили: “По нижней дороге”. Но абетохун Василид сказал: “Лучше идти нам по дороге на Сарбакуаса и выйти по дороге ни Грань Бар. Если же нападут на нас бэальге, лучше сражаться в этом проходе, потому что он шире других проходов и выходов. Дорога же на Руфаэль мне не нравится”. И он стал тогда как фитаурари и пошел перед ликом отца своего. А вечером он получил от отца приказ выходить по дороге на Грань Бар. Вот “тот, который сына своего не пощадил, но предал его за всех нас” (Рим. 8, 32). И этот сын благословенный шел всю ночь, не давая сна очам своим и веждам дремания (Пс. 131, 4). А на рассвете он вышел, и было это в ночь с субботы на воскресенье[692]. А царь царей Сэлтан Сагад следовал за ним поспешно и торопил идущих, говоря: “Найдут его бэальге, пока он один”. И встретились они оба в Амбач Арва, ибо это земля победы. До того уже государь Ацнаф Сагад, мир над ним, там расположившись, победил Граня, и государь Малак Сагад там же уничтожил варанша. И для сына их, царя царей Сэлтан Сагада, приблизился день, чтобы омыл он руки свои в крови грешников. А люди стана радовались, когда нашли ровную землю, удобную для сражения, ибо большинство их были конными; и остановились они там, кормя коней своих и мулов хлебом государыни[693].

А наутро встал царь царей Сэлтан Сагад и, выбрав место Эмимада, расположился там. И тогда отправились несколько всадников, Малак Бахр с присными своими, к горе Михаила, чтобы разведать положение бэальге. И встретились они внезапного многими лазутчиками, посланными бэальге, и повернули назад всадники царские. Малак Бахра же пронзили копьем и коня его поразили, и умер он. И когда увидел тот разбойник седло [Малак Бахра], и украшения, и нагрудник, и все доспехи, сделанные из чистого серебра, взгромоздил он превозношение на превозношение, и показалось ему, что все дано в руки его. И не ведал он [грядущего], как птицы, которые попадают в сеть, видя червей и зерно. Это превозношение повлекло его, подобно канату, и привело к стану царя, поскольку полагался он на многочисленность бэальге, каковых было 66 чэфра без тех, которые остались охранять обоз. И не разумел он, что малое у праведника лучше богатств многих нечестивых, ибо мышцы нечестивых сокрушатся (Пс. 36, 16—17), а праведники унаследуют землю (Пс. 36, 31).

И, придя, расположился этот разбойник в земле возвышенной. И когда увидел это царь царей Сэлтан Сагад, распалилось сердце его огнем гнева и разожглось помышление его пламенем ярости. И вышел он из царского шатра, как жених, выходящий из чертога, и как лев голодный, увидевший телку, и воссел на коня белой масти, по имени Раджаль, ибо сидеть на белом коне есть знамение победы, как сказал Иоанн: “Вышел конь белый, и сидящий на нем называется верный, натягивающий лук” (ср. Откр. 6, 2 и 19, 11). И не был он одет в броню железную, и не было у него на голове шлема, а на шее барбота, и не надевал он, как все всадники, доспехов воинских, а только взял дроты по обычаю своему[694]. И говорил, идучи: “На тебя, господи, уповаю; да не постыжусь вовек” (Пс. 70, 1). И тогда выстроил он все войско по родам, ибо знал он от малолетства порядок битвы и сражения. Присные абетохуна Василида и абетохуна Клавдия шли впереди. И когда сблизились они, велел он бить в [барабан] медведь-лев. И били в медведь-лев и в другие барабаны и трубили в [трубу] каны галилейской и флейты, и развернули знамена и несли стяги, над каждым из которых был знак креста, чтобы исполнилось тем самым сказанное в Псалтири: “Даруй боящимся Тебя знамя, чтобы спаслись они от лика лука и чтобы избавились возлюбленные твои” (ср. Пс. 59, 6—7).

И когда увидел [это] разбойник, смутился он, подобно морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой (Иис. Нав. 8, 18). Царь же христианский простер копье, которое было в его руке (II Книга царств. 19; III Книга царств. 2), сиречь дрот, и приблизился к нему; и тут бежал этот крамольник, и рассеялся весь стан его, как рассеивается дым от лица ветра. И с большим трудом спасся этот изменник, бросаясь в пропасти и прячась по пещерам и ямам земельным. А спасение этого изменника было по воле божией, дабы пал он от руки сына его[695], как пал Семей от руки Соломона за то, что поносил словами отца его Давида (II Книга царств. 19; III Книга царств. 2). И принесли тогда всадники много голов вражеских и бросали их перед ликом господина своего, подобно камням. И одной из брошенных [голов] была [голова] Себастьяна. Что прекраснее суда божия, ибо в пятницу отделился он от господина своего со словами [поношения] на устах, а во вторник возвратился к тому же своему господину безмолвным. Там пали присные Бихоно и Рэтуэ Амлака, [и их падение] было подобно падению Орива и Зива (Суд. 7, 25). Но счесть числа мертвых мы не смогли, и ведает его тот, кто счел звезды в полноте их, и призвал каждого по имени его, ибо каждый человек убил по 10 и по 20 или больше. Радовались тогда и веселились звери пустынные и птицы небесные, потому что насытились плотью их и утолили жажду кровью их. Когда бы не свечерело и не закатилось солнце, не спаслась бы ни единая душа вражеская от смерти и не скрылась бегством, но по мудрости божьей скоро пришел вечер[696].

Этот же царь христианский после того, как сделал он то, что сделал, возвратился в стан свой, разбитый им ранее. А на утро поднялся он оттуда и расположился в Авлида, а оттуда спустился по дороге на Дарица и расположился в земле Амбус Куанта. А добычи, которую приносили в корзинах каждое утро, было без числа и без меры. И когда посетило его мягкосердечие его обычное, повелел царь царей Сэлтан Сагад всему войску своему прекратить убивать крамольников. И провозгласил он указ, говоря: “Милуем мы ради бога тех, кто изменил мне и соблазнился соблазнами сего обманщика, и отпускаем грехи их, дабы отпустил нам грехи наши отец наш небесный (ср. Матф. 18, 35), ибо он заповедал нам оставлять грехи ближним нашим”. И, находясь там, он назначил раса Емана Крестоса наместником Бегамедра и отослал его [от себя]. А потом возвратился в стан свой в Данказе и вошел [туда] в весельи. И приняли его законники с пением и кликами, по закону своему, а иереи пели под барабан и систры[697] и говорили: “Благословен ты, царь Израилев!” (ср. Лук. 1, 68). И тогда вышел приказ от царя царей Сэлтан Сагада, чтобы была утверждена вера александрийская, а вера римская, которую принесли люди соблазненные и соблазняющие, была отвергнута и предана осуждению[698]. И в тот месяц зимы постигла его болезнь и не возвращалось здоровье. И упокоился он 9-го [дня] месяца маскарама в четверг перед шестым часом, ибо нет человека, который будет жить и не увидит смерти[699]. Но бог да упокоит душу его в царствии небесном с душами праведников и мучеников. Аминь.