И строилось здание из извести и камней белых, подобных снегу, красотой своей лучших, нежели мрамор. И сделали высоту стен в 10 локтей, а ширину в 33 локтя или больше. А на эти стены положили балки толще древа кедрового. А на них устроили потолок, сделав его из досок широких из дерева, которое не точит червь. А чтобы этот настил не разошелся, его скрепили железными связями, и стал он сплошным. И этот настил обмазали и покрыли известкой, так что стал он полом, на котором выстроили второй дом[677]. А этот первый дом разделили на шесть частей. Среднюю часть сделали просторной, ибо туда входили и там стояли князья и сановники, азажи и вуст-бэлятены. Когда же устраивался пир, то рассаживали по 20 и по 30 [человек] на каждый ряд. И там находилось изображение царя царей Сэлтан Сагада, чудного ликом и красой. Рядом с этим помещением возвели пять помещений, отделенных [стенами] из камня с известкой, и сделали там большие врата с косяками, украшенными слоновой костью и деревом хэкуа, сиречь эбеновым, и разным другим деревом, чья красота радует глаз. И другой дом, который был построен и стоял на верху дома первого, был такой же постройки и такого же устройства. А число палат нижних и верхних — 12, подобно числу 12 камней Иисуса [Навина], взятых 12 коленами Израиля из средины Иордана (Иис. Нав. 3, 3—9). И все эти палаты были украшены и расписаны украшениями и узорами прекрасных красок, разноцветными, каждая — своего цвета, а главные палаты полны ковров и тканей разнообразной работы; занавеси же были из парчи, наподобие арва и макалам[678] и масэх. А балдахин трона был из наилучшего Дамаска, дивной работы.

Если станем мы описывать весь порядок и устройство здания от начала и до конца, то не сможем, ибо спешим дойти до того, до чего не дошли в написании истории того, о ком повествуем.

Наверху с лицевой стороны этого дома возвел сей царь царей Сэлтан Сагад маленький дом, куда могло войти немного людей, 15 или 20, и назвал его Саганет, потому что высотой своей он подобен горе, которая находится в земле Самен; и этот дом сделал домом молитвы и домом совета. А над большим домом поместил он четыре знамени, изготовленные из чистого золота. И когда закончили возведение этого дома и увидел царь царей Сэлтан Сагад, как прекрасен вид всего здания, устроил он торжество со старейшинами народа. И священники пели псалмы и духовные стихи и извлекали дары золота сочинений своих[679]. И тогда сочинил “троицу”[680] один из них, говоря:

Прославили умельцы Египта и люди Рима дом твой, чертог радости, выя коего — словно башня Давидова. Это место, где висят доспехи, а пол сияет белизной берилла.

На него не ступит нога лжеца; лишь Сисинний, лев [из колена] Иудова, в этих палатах вовек.

А вне этого дворца сделали водоем, как сделал отец его, Соломон, из меди море (III Книга царств. 7, 23). И этот царь христианский не оставил дела отца своего и вот сделал водоем глубиной 15 и шириной 30 [локтей] и наполнил водой с высот небесных. И всякое желание и хотение его было исполнено. А рядом с этим водоемом возвели еще купальню, чтобы ходили туда и омывались все люди, у которых нет здравия, и многие обрели здравие в этой купальне. О благость, подобная сей благости! О любовь, подобная сей любви человеколюбия! Ибо разве этот царь христианский не отдал все имение свое любви ради? Чем отплатим мы за все то, что сделал он нам? Но да воздаст ему бог от благ своих во сто крат больше в этом мире и в грядущей жизни вечной. Строителей же и всех ремесленников возрадовал царь раздачей серебра и золота, а в особенности Габра Крестоса за усердие его и службу верную украсил он украшениями дорогими и дал ему золотое обручье. И было завершение этого дома на 25-м году царствования господина нашего, царя царей Сэлтан Сагада.

В день воздвиженья креста на 27-м году царствования царь царей Сэлтан Сагада[681] снова послал абетохуна Василида воевать людей Ласты. О причине же, по которой этот царь остался и не выходил из Данказа, мы писали в предыдущей главе, и нет прибыли в повторении написанного. И приказал Сарца Крестосу идти в поход вместе с ним. И пошли они оба, и встретили раса Сээла Крестоса, который ожидал их в Церха Асфаре, пройдя дорогой на Амбасаль. И после встречи они решили перейти Такказе и выйти в Ласту, чтобы воевать бэальге, как приказал им царь. Но расу Сээла Крестосу не понравилось это решение и не пожелал он переходить реку Такказе и воевать бэальге, и приводил много доводов за то, чтобы осталось все войско [и не шло в поход]. Были такие, которые говорили: “Эта его речь подобна речи Хусия, который удержал Авессалома от войны с Давидом” (II Книга царств. 17, 1—16); иные же говорили: “Этот совет схож с советом Асфадина”[682]. Но абетохун Василид настаивал на том, чтобы идти в Ласту воевать бэальге силами войска, которое было с ним, однако советники удержали его, говоря: “Если осилят бэальге и погубят людей по твоей вине, отнимут коней, как говорит тебе рас Сээла Крестос, который есть бехт-вадад, то худо будет дело. И отцу твоему, государю, не понравится гибель людей. И будет тогда, как в Сэхла, где побеждены и уничтожены были присные Габра Иясуса и Асбо, не послушавших совета и взобравшихся на гору”. И по этой причине не пошел он [туда], а отправился с Сарца Крестосом по нижней дороге в землю Бэгуана; и, остановившись в Мазана, они погубили грабежами все продовольствие. И, насытившись, люди стана вернулись туда, где находились прежде. И, встретившись там с расом Сээла Крестосом, повернули они обратно и пришли в Данказ.

И по их возвращении этот царь царей Сэлтан Сагад, разумный и добросовестный, не огорчивший ни единого человека, не расследовав содеянного им, учинил им тогда строгий допрос о причинах того, почему не пошли в поход на Ласту, как им было приказано, ибо ясен был приказ царский и его сообщили азажи, азмачи и сановники государства тогдашние. И когда услышал царь царей Сэлтан Сагад истину, призвал к ответу раса Сээла Крестоса и сказал ему: “Почему не пошел ты в Ласту и не воевал с бэальге, когда ты — бехт-вадад? И остальные воины не пошли по совету твоему”. И рас Сээла Крестос отговаривался многими причинами и ссылался на предлоги несостоятельные и ненужные. И показали многие свидетели, правдивые словом, что он загубил этот поход. И потому он был смещен с наместничества годжамского, а назначен [туда] был Сарца Крестос, и его послали охранять область. А абетохун Василид пошел в Бад устанавливать спокойствие в той земле и наводить порядок среди народа.

И спустя недолгое время после назначения на должность заупрямился этот Сарца Крестос, как телица упрямая, как сказал Осия: “Заупрямился Ефрем, как телица трехлетняя” (ср. Ос. 4, 16—17), и вошел в сердце его диавол заблуждений и соблазнил его, как соблазнил он Ахава и довел его до того, что он умер в земле Рамофа, как написано в третьей Книге царств (III Книга царств. 22, 20—40). Этот же Сарца Крестос, когда пробудилась в нем алчность, ибо был он совращен, дерзнул и захватил землю Иемалагуа, землю покорную, и угнал коров и ослов, и забрал все имущество, и не оставил ничего, и подрубил корни этой страны. И когда постигло их это разорение, пришли все люди Иемалагуа и пали во дворце царя, и рассказали ему, как он разорил их. И когда услышал это царь царей Сэлтан Сагад, разгневался гневом великим и дал им “гласа государева”, и повелел ему указом с печатью, говоря: “Смотри, чтобы не пропала у тебя ни одна корова из скота Йемалегуа!”. А “гласами государевыми” были Габра Крестос и За-Барсбахель, люди ученые. И они сразу отправились и нашли [Сарца Крестоса] в земле Сарка, называемой Гафит, когда он возвращался, встретившись с абетохуном Василидом, и дали ему грамоту послания и на словах ее рассказали. И когда услышал он это слово послания, то, как рассказывали видевшие, переменился в лице и взъярился сердцем, ибо скрывался там диавол заблуждений, и не оказал доброго приема присным Габра Крестоса, но сказал им: “Идемте со мной, пока я не сделаю того, что вы мне приказываете”. Сказал же он это не от сердца, но чтобы сделать с ними то, что сделал, как научил его отец его, диавол. И пошли они вместе, пока не пришли в землю Копала.