И по прошествии дней зимы пошел он в Дамот. И там сделал он то же. Но нет у нас желания упоминать о добытом скоте, угнанных рабах и рабынях, золоте, полученном как дань и как выкуп, ибо все это ничтожно пред лицом его мощи и побед. И тогда устроил он зимнее местопребывание свое в Бизамо. И все это было на 11-й год царствования его.
И по прошествии зимы и празднования праздника Михаила в [месяце] хедаре[102] возвратился он в Шоа. И был он в пути, когда услышал о приходе галласов в Шоа и что захватили они скот в долинах Зэма. И послал он пред собою 50 всадников из Курбан, начальником над которыми был азаж Халибо, чтобы воевать этих галласов. И когда пришел [азаж] в Гэсгасо, то обнаружил, что уходят они по склону Зэма вместе с добычей. И когда увидел он их, то не осмелились они сразиться с ним, а бежали пред ликом его. И тогда преследовал он их и убил многих из них. И принес государю добычу: отрубленные головы числом 80. И затем перешел он в Годжам, чтобы ублажить дружинников азмача Зара Иоханнеса, чтобы не рассеялись они по сторонам, ибо умер господин их в эти дни. И сделал он их цевами и пожаловал им землю для поселения.
И после сего задержался он там, ожидая прихода Харбо, ибо посылал он к нему прежде, чтобы он приходил быстро. Тогда пришел йоханнес Вальда Нагодгуад с посланием от Харбо, говоря: “Вот приду я скоро. Не слушай же слов клевещущих на меня и не меняй своего прежнего мнения обо мне!”. И в это время пришло письмо из стана Харбо, гласящее: “Умер Харбо”. И в это время, когда пришло это письмо, пребывал государь в Годжаме, ожидая прихода Харбо и не помышляя, что придет сей день внезапно, как вор. И, увидя это письмо, содрогнулся он и восплакал плачем любви. И с этим письмом пришли ученые мужи Гиоргис Хайле, говоря: “Пусть быстро приходит государь в Дамбию! А не то уйдут все Гиоргис Хайле к Исааку, ибо вошла меж ними рознь”. И услышав это, поспешил он пойти в Дамбию, ибо желательно было ему собрать людей. И когда шел он по дороге в Бад и достиг Кунзэла, пришло к нему письмо, написанное умирающим Харбо, где говорил он: “Возьми всех коней моих и отплати мой долг в 700 унции, жену же мою и детей я вверяю тебе!”. Сей же царь мягкосердечный сделал все, как сказал он. Он облагодетельствовал жену его и детей, но сами они деяниями своими погубили и разрушили свою жизнь и состояние. Тогда свое зимнее местопребывание сей царь устроил в Такусо в доме Харбо[103].
И в это время стал нечист сердцем азмач Исаак, так что изошло из уст его такое слово: “Не зови меня, господин мой, ибо боюсь я, и не приходи ко мне, ибо не найдешь ты меня!”. И когда услышал он это, распалилось сердце его, словно пламя огненное. Что может быть лучше ответа сего царя, когда сказал он на эти два слова: “Когда звали мы тебя, что говоришь ты: „Не приду я“? И когда говорили мы тебе о приходе своем, что говоришь ты: „Не найдете вы меня“? Все слова твои подобны словам младенцев, не отличающих хорошего от дурного и не ведающих, что говорят”. И, услышав это, подивились мы благодати слов его и пылу уст его.
И в это время 30-го [дня] месяца хамле[104] упокоился брат сего царя абетохун[105] За-Хаварьят, благой, человеколюбивый, чистый сердцем и добродетельный, да будет над ним мир и да помилует и ущедрит его бог. И было это на 12-м году царствия его.
И по окончании зимы держали совет вельможи царства, говоря: “Да не оставим мы Исаака губить душу свою и переходить к туркам ради любви к должности!”. И согласился он, ибо взрастал он с малолетства при дворе царском. За-Праклитос же и Асбе вместе с государыней Юдифью и аввой Кама отправились, дабы заключить союз с Исааком, чтобы подчинился он царю и возвратился к прежнему бытию своему. И ради этого пошли они и, прибыв к нему, беседовали с ним о том, что хорошо и что лучше. И покончил тот с разговором, согласившись. И, завершив переговоры, когда уходила государыня Юдифь со своими присными, сказал он им: “Пусть целуют крест государь, и государыня, и чада их, и все старейшины народа перед священником моим, что не изменят слову своему, а затем я поцелую крест у их священника!”. И, сказав это, послал он священника и Агара с государыней Юдифью. И когда пришли они и поведали государю о том, как договорились они, то не отказался он, а сказал им: “Да будет, как вы сказали!”. И свершил он то, о чем говорили, и прибавил [к этому] то, о чем не говорили. И так скрепили они договор крестным целованием, которое свершили государь, и государыня, и чада [их], даже азажи, вуст-бэлатены и баала-мавали. И об этой клятве сказал сей царь-миротворец: “Я не вопрошаю о сроке клятвы: да будет он до дня смерти его!”. О какова же благость его, просящего мало, а дающего обильно и сугубо! И, свершив его, возвратились Агар и его присные вместе с азажем Халибо и монахом, которому целовали крест. И прибыли они в Цэмбэла в месяце нехасе[106].
И в этот месяц зимы упокоился брат сего царя, мар Виктор, радостный ликом, светлый сердцем, добрый нравом и чистый помышлением, да будет над ним мир и да помилует и ущедрит его бог! И тогда еще упокоилась жена благая и верующая Амата Йоханнес, мудрая советом и добродетельная, да будет над ней мир и да помилует и ущедрит ее бог!
И в этот месяц нехасе пришел азаж Халибо к азмачу Исааку и поведал ему слово царское, исполненное любви и мира. Тот же принял его прекрасно, с радостным ликом. И когда сказал [Халибо]: “Вот прислал государь монаха, чтобы целовал ты крест, как целовали крест государь, и государыня, и чада, и все старейшины народа”, то стал [Исаак] затягивать это дело, говоря: “Завтра или послезавтра”. И когда [Халибо] торопился вернуться к государю, то [Исаак] стал не отпускать его до исполнения своего замысла диавольского. И было это на 13-й год царствия.
И до месяца зимы пришла к сему царю весть, гласившая: “Пришел мусульманин, царь Адаля. Это он убил всех старейшин маласаев, знатных в своем племени, и всех родичей их вплоть до младенцев”. И когда услышал он эту весть, то не стал он спешить в поход, чтобы воевать с ним, но стал ждать пока не будет ясно, чем завершатся переговоры с Исааком. Тогда послал сей царь милостивый, воздающий добром злодеям своим, с сыном азажем Халибо кэфтан, одеяние парадное, украшенное золотою цепью, что снял он с шеи своей, с золотым обручьем и шлем золотой, [в знак] пожалования ему вновь должности дедж-азмача, которой был тот лишен, верхового мула и с попоной, богато расшитой шелком. Все дары сего царя, что давал он Исааку, который втайне плел ему сети, подобны дарам господа нашего Иисуса Христа, что давал он Иуде, выдавшего его на распятие и смерть. [И Исаак] никому не поведал сего совета злого, что решил он втайне. И однажды сказал он азажу Халибо, За-Праклитосу и Асбе:
“Что вы скажете? Вот услышал я весть тяжкую: Амха Гиоргис воцарил и вызволил с амбы сына азажа Гера. Вы же пошлите к государю, и я пошлю к нему весть обо всем этом. Если же подозреваете вы, что я соучастник в этом деле, пусть бог погубит жизнь мою!”. И, сказав так, поклялся он ложно, ибо был он зачинщиком и свершителем сего совета злого. И тайно послал он к Амха Гиоргису, говоря: “Пришли ко мне сего израильтянина[107], что вызволил ты с амбы, чтобы воцарил я его открыто!”. Асбе же и присные его решили с азажем Халибо послать к государю обо всем внешнюю видимость в письме государю в словах написанных, а внутреннюю же сущность рассказать на словах о том, какое коварство он творит. А азаж Халибо также послал своего сына. Сей же царь, великий советом и исполненный разумом, принял совет мудрых и сказал: “После сего пойду я бороться с врагом веры моей. Ежели я умру за Христа, то приобрету себе [благо], а ежели обрету победу, то возблагодарю бога, помогшего мне ради веры моей в него. Доселе ждал я конца переговоров с Исааком коварным, да рассудит его бог по деяниям его!”.
