— Следующий амулет встанет еще дороже, и над ним придется еще больше поработать?

— То-то и оно! Понимаете? Рано или поздно «ученичкам» подкидывали еще одну блестяшку, чтоб они уверились: вот-вот, еще немножко, и сокровища в кармане. Да и невозможно отступиться, денег-то сколько ухнуло, теперь уж только за сокровищами и остается. А магу-то всего-то и нужно, что бормотать слова поумнее и пассы руками выводить. Н-да-а, неглупо придумано.

Затем дядюшка Фирц расспросил подробнее про мага. Обычно, когда парни приходили на «урок», маг был уже здесь, стоял перед камином или прохаживался туда-сюда. Уходил последним. Как выглядел? Ну, высокий, повыше Роба, в балахоне с капюшоном, бородища черная-пречерная торчит. Ходил с трудом, напряженно, вроде ноги больные у него.

Лицо? Да что ж разглядишь в полумраке! Если магу нужно было рассмотреть вещи, он зажигал крохотный артефактный фонарик, такой, чтоб ему в глаза не светило, и лицо все равно оставалось в тени.

Говорил тихо, голос… Сэм наморщил лоб:

— Голос такой, будто гаркнуть может, но сдерживается.

— А магичил как?

— Магичить при нас не хотел, говорил, что нам на это еще рано смотреть. Только однажды было начал руками широко размахивать, а потом говорит, что нет, если силой двинет, башня может… того… — Сэм руками показал, как рушится строение.

— Амулеты с собой забирал и отдавал уже заряженными. Во! — похвастался белобрысый и вытащил из кармана уже готовое изделие.

Оно представляло собой дешевый жестяной медальон, в который вместо портрета впихнули маленький заостренный металлический предмет, смутно напомнивший что-то Илоне. Внутри его виднелся розоватый полупрозрачный камешек. Минутку, минутку… что же это такое?.. Ах да, это же стерженек перьевой ручки, в которую вставлен кварц… Как там, на бумажке из ящика Сырнокса? Медальон, перьевая ручка, обломок кристалла? Это не список покупок!

Илона замерла. Ну конечно же! Роб — значит, Робин. Вот и загадочное «бин» в начале списка. Расшифровали и без любителя ребусов.

Так значит, Сырнокс замешан в афере… Неужели это он был этим самым магом? У него нет магических способностей, но и здешний «маг», похоже, только притворялся магом. И понятно, откуда накопления, о которых упоминала Айси. Получалось, что и она связана с аферой, а значит, говорить об этом дознавателю рановато — надо выяснить, насколько она там увязла. Как причудливо сплелись две истории!

— Так значит, при вас он ни разу не магичил? — переспросил дядюшка Фирц.

— Нет, — развел руками Робин и вытаращился на старого кваксера. — А может, он и не маг?

Не обращая внимания на слабые возражения, Барк взял у него из рук готовый амулет… Подержав, вернул хозяину.

— Какая-то магия там есть, хоть крошку, да влили… Что ж это делается, люди добрые? По новой все? Нам теперь еще искать его сообщника, который заряжал эти финтифлюшки? — чуть не плача, вскричал Барк. — Эй, вы! Говорите, куда этот ваш учитель делся!

Будущие охотники за сокровищами забеспокоились.

— В самом деле, где он⁈ Уже срок прошел! Маг или не маг, а я его тряхану! — Сэм нашел, на кого вылить злость за сегодняшний день.

Действительно, по карманным часам антиквара прошло уже полчаса, как должен начаться урок. Илона подозревала, что потертое старье с побитой крышечкой точного времени не покажет, но и на полчаса не ошибется. Маг не пришел.

Антиквар с сыном взвыли. На лицах бедолаг было такое отчаяние, что Илона забеспокоилась — как бы старшего антиквара не хватил удар. Дядюшка Фирц засунул руку за пазуху и достал крохотную фляжку:

— На, глотни квакиса, для себя делал.

Антиквар приложился, выхлебал чуть ли не половину и довольно крякнул:

— Ох ты ж… никогда такого не пил. Подъезжай ко мне с бочонком, а?

— Это ж особый, только для своих. Могу уступить бутылочку-другую, только цена будет, сам понимаешь…

Они немного поторговались, и Илона восхитилась — кем бы ни был дядюшка Фирц, а выгодно продать бурду, которую они тут зовут квакисом, он и правда может. Хорошо, что ему пока не пришло в голову пристрастить к ужасному напитку всё королевство — Илона не сомневалась, что дядюшка Фирц справился бы с этой задачей.

Антиквар сделал еще глоток и с сожалением вернул фляжку.

— Жаль, маловата.

— Хех, была бы побольше, ты б упился. Говорю ж, не прост квакис.

— Что-о-о-о! Мне же… Я ж…

Илона похолодела. Что делать, если антиквара скрутит ужас? Но тот неподвижно стоял с удивленным лицом, словно прислушиваясь к себе, и вдруг радостно вскричал:

— А ведь нету больше. Выдохлось проклятие! Выдохло-о-ось! Слышь, Барк, живем! Не нужон нам больше тот маг, поехали домой!

— Поехали, — махнул дядюшка Фирц ему и Барку, который уже бросился плясать на радостях. — Я по дороге с молодыми людьми еще побеседую.

На обратном пути дядюшка Фирц подробно расспросил, как маг двигался, что говорил, какой формы нос и губы видны были из-под капюшона, как с магом столковались — тут, увы, ничего не получилось. С магом их свел знакомец, который тоже хотел ехать в «сикпедицию», уже изготовил аж четыре амулета, продав матушкино пианофорте и муфту; того знакомца тоже втянул его знакомец… При этом сведения передавались в строжайшем секрете, чтобы, не дай Звезды, о «сикпедиции» не прознала стража или разные богатеи города, а то ведь они сами захотят поехать! Дядюшка Фирц слушал, кивал, задавал вопросы, нащупывая, как, к кому и от кого переходили «приглашения». И зачем бы это старому кваксеру? Разве что… он на кого-то работает? Слухи собирает, сведения передает? Впрочем, это его дело.

Илоне тем временем пришло в голову, что Сырнокс вряд ли мог бы быть «магом». Робин сказал — маг выше его на полголовы. А Сырнокс ростом едва с самого Робина. Выходит, есть кто-то, кто ведет занятия с «учениками» — это раз; маг он или нет, непонятно, если нет, значит, есть еще кто-то, кто заряжает амулеты — два. Еще Сырнокс — может быть, он занимается вербовкой, бухгалтерией или чем-нибудь еще. Это три. И, вероятно, Айси тоже участвует… Теперь понятно, откуда у них с Сырноксом столько денег, что ему, как сказала Айси, на полгода хватит…

Илона устроилась поудобнее и решила вздремнуть. Говорить дознавателю про амулеты или нет? Как все запуталось.

Без четверти пять у дома госпожи Эббот остановился кэб, и госпожа Боскет приветливо помахала хозяевам. Илона надела лицо вида «слабый раствор дружеского расположения», с помощью Люси забралась внутрь и села рядом с будущей свекровью.

Для чаепития Илона выбрала черное шелковое платье с едва заметными буфами. Больше никаких украшений фасон не предполагал, но ткань стоила столько, что когда помощница модистки развернула рулон и назвала цену, Илона округлила глаза и попросила матушку не пускаться в излишние расходы.

«Дорогая, — ответила леди Горналон, — если жизнь выдала тебе черное, это не значит, что остальное обязано быть под стать цвету. Девочка моя, ты не можешь радоваться ни лимонному, ни лавандовому, ни цветочным узорам, ни кружеву, ни вышивке… да-да, вот эту шерсть тоже покажите, прошу вас… цена нас устраивает… О чем я? Ах, да. Хотя бы ткань должна быть лучшей из того, что можно найти. Если ты выглядишь плохо, люди начнут думать, что и прочие дела неважные. А в твоем уязвимом положении ты не можешь позволить им усомниться в твоем благополучии.»

Из-под серо-синей пелерины госпожи Боскет выглядывала юбка коричневого платья из плотного муслина в рубчик. Илона почувствовала укол совести. Достойная вдова, мать взрослого сына, должно быть, выглядела как гувернантка, сопровождающая дебютантку на бал. А значит, госпожа Боскет непременно найдет, в чем ее упрекнуть, чтобы восстановить главенство.

Пока Илона подбирала юбки, чтобы забраться в кэб, госпожа Боскет окинула ее взглядом с ног до головы. Без внимания не остались ни платье, ни пелерина из серонтской шерсти, ни выдающийся капор со множеством оборок. Конечно, в доме его придется снять, но хотя бы в кэбе Илона сможет заслониться от пристального взгляда будущей родственницы. Сегодня ветра не было, гулять Илона не собиралась, и мелькнула мысль надеть любимую шляпку с вуалеткой. Но ехать в гнездо блюстителей традиций, эти самые традиции нарушая, показалось ей не самой умной идеей.