Матушка не представляла, как Илона управится с хозяйством, и где найти достаточно надежную женщину в помощь. Люси согласилась поехать с Илоной, и это стало решающим аргументом.

Дни, пока ждали ответа от отца, Илона провела как на иголках. Морин пришлось дважды дать ей успокоительного. Наконец, пришло письмо. Лорд Горналон сообщал, что если леди Горналон не видит препятствий, он согласен.

Последние недели Илона едва осознавала происходящее вокруг. Мыслями она была уже там, в будущем. Лишь однажды объявление в газете внезапно выдернуло ее из облака грёз, и недавнее прошлое заныло занозой. «Как известно, неотложные дела заставили доктора Алитруэ покинуть наш город, но по счастью, он успел обучить своей методе душелечения господина и госпожу Смит… принимают по адресу…»

Илона незамедлительно показала объявление дядюшке Фирцу, справедливо полагая, что без него дело не обошлось. Неужели старый кваксер перенял дело по выманиванию секретов горожан?

— Помилуйте, госпожа Кларк, — казалось, дядюшка Фирц непритворно оскорбился. — Всё, что мне нужно, я и так знаю. Нет-нет, исключительно душелечительные разговоры. Если кто хочет выложить монеты, чтобы обсудить свои горести, так разве ж я против? Как я уже вам сказал, всё лучше, чем за кружкой. Занимаются душелечением люди достойные, приличные, поклялись, что тайны при них и останутся. И никакой магии!

Похоже, дядюшка Фирц и правда не смог пройти мимо легких денег, не более того. Илона решила, что, пожалуй, ему можно поверить.

Наконец настал день отъезда. Морин вручила Илоне прощальный подарок: небольшой нагревательный артефакт, чтобы и кашку для Ларри приготовить, и воду для чая вскипятить, не просясь к хозяйке в кухню.

Провожать Илону с матушкой на станцию дилижанса пришли все: госпожа Эббот, дядюшка Фирц, мэтресса Скотт и Барк. Илона услышала столько теплых слов на прощание, что когда дверца захлопнулась, ей пришлось вытирать глаза платком. Но вскоре ее внимание поглотила дорога — никакого сравнения с мрачным путем прошлой осенью! Теперь за окном цвело лето, пестрели красками луга, и настроение у Илоны было под стать.

Им повезло. Дилижанс, рассчитанный внутри на добрую дюжину пассажиров, вез всего две семьи. Молодая пара с тремя сыновьями-непоседами расположилась в передней части, оставив заднюю в распоряжении леди Горналон, Илоны с Ларри и Люси. Служанка все еще была ошарашена тем, что для нее, не мелочась, взяли билет первого класса, как для господ. Она-то думала, что ей придется ехать на крыше, в третьем классе. Люси поняла бы даже второй, но леди Горналон, картинно закатив глаза, отрезала: «Не выдумывай. Ты нужна нам в дороге, чтобы заниматься Ларри. Если станешь на каждом холме выходить наружу и тащиться по пыли, уже через полпути будешь грязная, уставшая и ни на что не годная».

Действительно, пассажирам третьего класса полагалось толкать дилижанс на трудных участках, второго — выходить, освобождая карету от лишнего веса, и только первый обладал привилегией оставаться на мягких сиденьях даже на самых крутых подъемах.

Несколько билетов третьего класса матушка тоже купила — слишком много было багажа у их компании, и крышу пришлось порядком нагрузить.

Остановки на половине дороги хватило как раз, чтобы размяться, перепеленать Ларри, наполнить фляги водой и прихватить у разносчика несколько пирожков.

В Крисануре вокруг станции толклось с полдюжины извозчиков, готовых отвезти пассажиров, куда тем надобно. Оценив, что в кэб всё не уместится, матушка, к удивлению окружающих, подозвала селянина с повозкой. Тот никак не ожидал, что две госпожи, путешествующие с собственной прислугой, выберут его таратайку, но, увидев кучу чемоданов, узлов, дорожных сундучков и коробов, понятливо кивнул и кликнул пару носильщиков; вслед за багажом в телегу забралась Люси и тут же принялась руководить доставкой так, словно всю жизнь провела в разъездах. Илона с матушкой и малышом поехали на вокзал в экипаже с мягкими рессорами: телегу по брусчатке слишком сильно трясло.

На вокзале матушка оставила Илону и Люси с багажом и быстрым шагом удалилась к кассам. Приняв решение, леди Горналон действовала, как всегда, основательно: заказала все расписания и карты, распланировала путь самым удобным образом, и вот теперь ждать поезда на Байроканд оставалось всего три часа.

Приехали утром. Горналоны бывали всей семьей в Байроканде лишь однажды лет десять назад. Илона мало что помнила, только бесконечные приемы и прогулку в парке с фонтаном. Теперь же большой город обрушился на нее лавиной звуков, облаком раскаленных запахов, звоном и блеском упряжи, рычанием мобилей, отражением солнца в огромных витринах и криками горластых лоточников.

Отцовский поверенный порекомендовал своего байрокандского коллегу, и тот загодя нашел хорошую, просторную комнату с каморой для Люси. Поехали сразу на Вересковую улицу, где на углу с переулком Газетчиков Илоне предстояло прожить два года.

С Ларри на руках Илона смотрела в окно. Внизу сновали пролетки, кэбы, мобили, спешили по делам прохожие… Такое оживление даже для Брютона было бы необычным, а в сонном Шинтоне столпотворение означало бы, что случилось нечто страшное. Но в Байроканде поток людей и экипажей был привычной частью городского пейзажа.

Люси тихо подошла и зашептала Илоне на ухо:

— Госпожа, я в лавку сбегаю и про ужин узнаю, когда подают. Матушка ваша отдохнуть прилегла.

Леди Горналон, и правда, устроилась в кресле и задремала.

— Люси, погоди, собери детский экипаж, я погуляю.

— Ага… вы только далеко не отходите, заблудитесь.

Люси никогда не покидала маленький Шинтон, и жизнь за дверьми нового дома ее пугала, но долг заставил храбрую женщину пренебречь страхами и собраться за покупками. Ее лицо выражало готовность к битве с большим городом.

— Не заблужусь, Люси, не беспокойся.

— Тогда я соберу экипаж прям в чулане у выхода. Нам ключик дали, чтоб туда-сюда не таскать.

Илона кивнула, и вновь повернулась к окну. Ларри гулил у нее на руках и теребил оборку на воротнике. Через четверть часа она посадит малыша в люльку на колесах и шагнет в эту суетливую, беспокойную, тревожащую, но такую интересную жизнь.

КОНЕЦ ПЕРВОГО ТОМА