— Гномов нанял.

— А сокровищница далеко?

— Я все принесу или можем слетать. Сядешь на меня сверху и полетим. Там и поспать можно, только жестко.

— Слетаем. А завтра на рассвете уладишь вопрос с избранными для девушек, чтобы они сюда больше не шастали без приглашения, эти твои чешуйчатые.

— Как скажешь. Пойдем есть и спать. Или спать и есть.

— А потом повторим, но уже в доме.

— А можно так часто?

— Ты и вправду не знаешь? Сколько угодно.

Дракон внутри меня счастливо заурчал и уснул.

Ведьмы

Ведьмы в одном из небольших кабинетов дорвались до пузатого флакона сладкого пьянящего эликсира, который лишь изредка удается добыть у фей. Путем элегантного дамского торга, сладких посулов, полуобманов и взаимных заверений в самой крепкой и искренней дружбе, какая только может возникнуть в кругу хитрых дам.

— И все же я лично предпочитаю коньяк. Не так пьянит разум, но стирает границы страха.

— Ты чего-то боишься, Марцелла?

— Я опасаюсь разгуляться в полную силу, выйти за рамки своих внутренних догм. Всесилие слишком остро пьянит, Эльза. Приходится всю жизнь оборачиваться на себя прежнюю, искать подсказки, правильно ли я поступаю, честно ли это. В моих понятиях о чести, само собой разумеется.

— А я ничего не боюсь. Честно. "Делай, что должно и будь, что будет"- так сказал кто-то из великих нашего родного мира. Я делаю все, что в моих силах на благо страны, врученной судьбой в мои руки. И даже немного больше. И пью этот чудесный напиток смело, надо же и отдыхать хоть иногда.

— Я вам обеим завидую. Вы очень искушенные слишком во многом. И во власти, и в жизни там, на Земле, без ведовской силы. Такое богатое прошлое, столько приключений! Столько знаний. Я тоже боюсь переступить черту шалостей по незнанию, по глупости. А нектар — он прекрасен. И дает забыть о всяких хлопотах и заботах, даже о моих любимых зельях и сборах.

— Не будем о заботах, Мирта. Как считаете, моряки от нас не сбегут? — задумчиво спросила Марцелла, погрузившись в глубокое кресло мягкой кожи и крутанув содержимое своей пузатой рюмки.

— Думаю, нет, — с готовностью ответила Мирта, попытавшись скопировать ленивое действо подруги и вылила на себя пару капель нектара.

— На ночь замковые ворота запрут, никуда они не денутся, можно отдыхать спокойно, а утром посмотрим. Кстати, о коньяке, а как вы думаете, что будет, если плеснуть чуть-чуть поверх настойки фей доброго старого коньяка? У меня в сумочке есть небольшая фляжка. Вот не надо только на меня так смотреть! Подарил дедушка моих деток. Коллекционный, пятидесятилетний. Дорогоооой! Зря предложила?

— Мне кажется, они не смешаются, коньяк крепче.

— Я не знаю. А почему не смешаются?

— Разная плотность. Рискнем? Если содержимое бокала не смешается, то ляжет красивыми слоями. Ярко-зеленый фейский нектар снизу и золотистый коньяк поверх.

— Эльза, ты физик-недоучка. Коньяк упадёт на дно и там и заляжет. Мирта, выгляни в коридор, попроси принести шоколад и лимон. Я готова к экспериментам!

— И я тоже, только бы утром проснуться без головной боли.

— Нас спасут, в замке есть целитель. Да и потом, что нам будет на троих от крошечной бутылки нектара и ста граммов коньяка.

— Двухсот. Впрочем, как часто мы так собираемся? Раз в полгода? Даже если и напьемся, в чем лично я сомневаюсь, то что? Ну попугаем привидения, ну сотворим с десяток иллюзий, что в этом плохого?

— Лимон сейчас принесут. Шоколада в замке нет.

— Это, определенно, повод напиться с горя, давайте ваши бокалы.

Коньяк перетек из фляжки в пузатые рюмки на извитых ножках. С нектаром он не смешался, а лег, было, на дно, как и предсказала Марцелла, правда, совсем ненадолго. Через долю секунды весь напиток приобрел структуру и цвет жидкого меда со множеством пузырьков, стремящихся к поверхности.

— Не отравимся?

— Мы сирины, а значит, почти бессмертны!

— До дна! За то, чтобы не отравиться властью и не пресытиться нашими милыми шалостями!

Джинджер

Небо успело окраситься всполохами алого света. Кровавый восход становился все ярче, предвещая недоброе. Долго же мы плутали по замку, долго он нас морочил. Спускаемся вниз, выходим почти под самое небо — на крышу каменной преисподней. Поднимаемся вверх, оказываемся перед стражей, что охраняет спуск в подземелье. Лестницы, залы, темные двери, морок факелов и теней на стенах, пугающие то высотой, то близостью свода каменные потолки. Всюду вступает в борьбу суровая природа серого, почти черного вечного камня и напускной роскоши легких предметов, призванных скрыть его мрачную суть: ковров и хрусталя, напольных ваз и гобеленов, зеркал и кружева штор.

Из-за тяжелых дверей из коридоров слышится многоголосый ведьминский хохот. Парни все так же не верят в то, кто именно нас морочит, что и замок непрост, и люди в нем вовсе не люди. Еле вышли наружу в тот самый сад, о котором рассказывал Серджо. Тропка лезет к острому гребню низкой с виду скалы.

— Рискнем? Серджо, ты как, влезешь?

— Думаю, да. Нога уже почти и не ноет.

— А ты, Лукас?

— Деваться некуда, рискнем.

Подниматься вверх трудней с каждым шагом, вроде и не особо-то высоко. Из-под ботинок вниз слетают клочья чахлой травы, что умудрилась вырасти на каменистом склоне, песок и какой-то мусор. Все это летит в лица парням, что пыхтят за мной следом. На двух ногах устоять уже практически невозможно, то тут, то там приходится цепляться руками поочередно, но и вершина близка. Из замка нас пока никто не заметил. Надеюсь, что они не решили дать нам прогуляться немного, чтобы схватить по пути, упиваясь своею властью. Вот уж не думал, что когда-нибудь воочию увижу то, про что пела в старых не то былях, не то сказках моя бабушка. Ближе к вершине под ногами все больше острых камней, они проминают подошву, не сказать, чтобы больно, но неприятно. Серджо, вроде, справляется, он ползет прямо следом за мной. Еще небольшой рывок, подтягиваюсь руками. Есть, я высунул голову на небольшое плато, теперь, главное, не сорваться. И сам улечу, и парни полетят следом. Нашел надежный упор для правой руки, подтянулся повыше, ухватился левой, еще чуть-чуть, самую малость. Рубеж осилен, осталось лечь на живот, отползти от края, освободить место парням, и можно уже оглядеться.

— Дай руку, доносится хриплый шепот кадета.

Свесился, как-то поймал запястье парнишки, тяну. Черт, а он уже устал, даже лоб покрылся бисером пота.

— Спасибо. Помоги Лукасу, там скользкий уступ.

Вдвоем затянули и кока. Странно, парням дался подъем тяжелее. Хотя, Серджо после болезни, а кок у нас плотный мужчина.

Перед нами открылся небольшой кусок моря, зажатый скальной стеной, от него дорога идет прямо к замку. Замок тоже стоит в полукольце из скал, по верху которого и расположено плато. На одном из его краев и сидим мы втроем. Противоположный край вроде бы пологий и имеет спуск, кажется, в конце спуска виднеются здания, может, и городок небольшой. Красные крыши я вижу совершенно точно, а еще какой-то шпиль или антенну на высоком доме.

— Бухта, — констатирует Серджо.

— Нас отсюда и гнали в замок, только там был ангар.

— Может, это другая?

— Может и так.

— Предлагаю ползком по скале вокруг замка спуститься немного левее.

Ползти по плато неимоверно сложно. Но и встать в полный рост — не встанешь, могут заметить из окон. Острые камни царапают кожу через тонкую ткань штанов, впиваются в локти, сдирают кожу ладоней. Вперед и только вперед, лишь бы подальше от этого логова тьмы и восставших из преисподней. Восход начинает разгораться в полную силу, еще чуть-чуть, и мы будем видны как на ладошке у великана, ползи, не ползи. Мою мысль словно почуял кок.

— Парни, бегом марш! Нас уже и так почти видно.

Бежим вперед, тропка виляет, становясь то уже, то шире. Местами видны следы оползней, старых камнепадов. И какой только идиот воткнул замок в такое опасное место? Где, вообще, в Африке столько скал? Не припомню. Может, тут заповедник? А что, ловко придумано: и чужих никого, и самим творить можно почти все, что угодно.