***

Примечания:

[1] Это строки из стихотворения китайского поэта эпохи Пяти династий, Ли Юя 李煜 (также известен как Ли Хоучжу 李后主, 937-978). Оригинальное название «破阵子 · 四十年来家国» — «В момент поражения / За сорок последних лет государства». Под «ветвями яшмы/яшмовыми листьями» здесь понимаются члены императорской семьи. Перевода на русский язык мы не нашли.

[2] Хоу — наследственный титул знати второго из пяти высших классов; маркиз, удельный князь, господин.

[3] Дословно можно перевести как «свежий ветер и светлая луна» — это образ обстановки, которая располагает к лирической беседе, к мечтательности и любви.

[4] Гибкая ива — образно о женской очаровательности. Цветы персика — символ женщины.

Глава 20. «Разговор по душам»

У Си молча сидел в стороне до самого ухода Хэлянь И. В душе он понимал все и ничего одновременно.

Цзин Ци на некоторое время задумался, слегка наклонив голову. Когда он опустил глаза, сидящий напротив человек не смог разглядеть прелестную улыбку, что не сходила с его лица. В тот момент его подбородок казался чуть заостренным, а уголки глаз — приподнятыми. Все это делало его облик холодным и равнодушным.

Через какое-то время Цзи Сян вошел и обратился к Цзин Ци:

— Господин, госпожа Су выпила воды и сказала, что уже довольно поздно, потому ей придется уйти.

Цзин Ци кивнул.

— Найди кого-нибудь, чтобы проводить ее... О, точно! Когда-то нам подарили чашу из кораллового стекла. Скажи ей, чтобы взяла ее. Она слишком яркая и пестрая для кабинета, в поместье молодой госпожи будет смотреться лучше.

Пин Ань чуть не задохнулся от шока. Поскольку все гости разошлись, а У Си жил по соседству, часто заходил к ним и в принципе был хорошим знакомым, Пин Ань наклонился и проворчал Цзин Ци на ухо:

— Господин, чтобы приобрести эту чашу, покойный князь использовал все свои связи и заплатил очень много денег. Но вы... вы так легко отдаете ее...

Цзин Ци пальцем ткнул его в лоб, оттолкнув в сторону, демонстративно взмахнул рукой от недовольства и сказал:

— Деньги не являются неотъемлемой частью человеческого существа, потому не стоит тратить усилия на их получение и сохранение. Разве ты не слышал, что улыбка стоит тысячи золотых монет? Так утомительно! Ты так скуп, что мне интересно, позволит ли тебе хоть одна семья жениться на их дочери.

Пин Ань почувствовал, что его расточительный господин в будущем явно пойдет другой дорогой, и пробубнил себе под нос:

— Ваш слуга предпочел бы никогда не жениться. Лучше остаться холостяком, чем жить с женщиной, которая разоряет семью.

Цзин Ци пристально посмотрел на него в ответ.

Пин Ань сразу понял, что случайно брякнул что-то не то. Он этой фразой не только обозвал господина расточительным человеком, но и сравнил его с «женой». Потому Пин Ань раскрыл свои тонкие поросячьи глазки как можно шире, чтобы выглядеть прямодушным и ни в чем не повинным, а затем бесстрашно сказал:

— Господин, есть предел удачи, сопутствующей человеку. Нужно беречь свое счастье, только тогда маленький ручей будет течь далеко. Приобретая богатства, нужно думать, как разыскать источники доходов и сократить расходы.

«Ах ты, маленький болван! Еще вздумал поучать меня» — подумал Цзин Ци.

— Приобретая богатства, нужно думать, как разыскать источники доходов и сократить расходы, — рассмеялся он. — Нужно ли ждать, когда начнешь скитаться по улицам в ужасающей нищете, чтобы наконец не жалеть денег? Убирайся, убирайся! Иди занимайся, чем занимался, и не мешай мне.

— Как прикажете, — обиженно ответил Пин Ань. — Позже этот слуга вернется и подаст господину отчет. Тогда мы вместе обсудим, когда придет время продать последнюю рубашку.

Цзин Ци треснул его по спине и с издевкой сказал:

— Маленький сукин сын, ты вконец обнаглел!

Когда Пин Ань в гневе покинул их, Цзин Ци повернулся к У Си и спросил:

— Мне казалось, после стольких размышлений тебе есть, что сказать. Теперь, когда все ушли, почему ты молчишь?

У Си с легкой улыбкой наблюдал за пререканиями слуги и хозяина, но, услышав вопрос, опомнился и ответил:

— Почему ты только что сказал им это?

Цзин Ци скользнул по нему возмущенным взглядом и задал встречный вопрос:

— Что еще я мог сказать им? Отстраниться от общей картины происходящего и сказать, что покушение не имело ко мне никакого отношения и что это Хэлянь Ци приложил руку к распрям народов Южного Синьцзяна?

У Си кивнул.

— Так все и было.

Цзин Ци тяжело вздохнул и потер виски:

— Братец У Си, в твоей груди бьется живое сердце или все-таки лежит весовая гиря?

— Ты обозвал меня идиотом? — невозмутимо спросил У Си.

Цзин Ци лишился дара речи. На этот вопрос было действительно сложно ответить. У Си вдруг улыбнулся. Внешность этого человека всегда была изящной, просто несколько угловатой. Однако улыбка смягчала черты его лица, придавая особенной привлекательности.

Цзин Ци незаметно прищелкнул языком. Этот малец был красив уже сейчас. Возмужав, он определенно не облегчит окружающим жизнь.

— Знаю, что-то произошло между тобой и этим вторым принцем, — продолжил У Си. — Иначе ты не стал бы так разговаривать с ним на торжественном банкете Лу Жэньцина.

Айя, он заметил даже это! Он мало того, что не был дураком, так еще и видел людей насквозь. Цзин Ци изумленно спросил:

— Как я в таком случае должен был поступить?

У Си на мгновение задумался.

— Ты мог притворно улыбнуться, а потом с три короба наговорить бесполезной ерунды. Думаю, ты довольно часто несешь вздор.

Цзин Ци взглянул на чистое небо, сказав самому себе не опускаться до уровня ребенка.

— Вообще-то в тот день ты мог сбежать. Однако, не будь там тебя, боюсь, нам с А Синьлаем пришлось бы нелегко, — продолжил У Си. — Я пришел поблагодарить тебя. Я обязательно запомню твой поступок. Если ты когда-нибудь окажешься в опасности, я пожертвую жизнью, чтобы защитить тебя.

Если бы так сказал кто-то другой, то Цзин Ци решил бы, что это шутка, однако серьезный вид У Си не оставлял сомнений в правдивости его слов. На мгновение Цзин Ци растерялся, но затем улыбнулся:

— Я всего лишь болтал языком. Кроме того, именно от людей из моего поместья убийцы узнали ваше местонахождение — за что ты меня благодаришь?

— Это не одно и то же, — совершенно серьезно ответил У Си. — Плохой человек из твоего поместья — шпион, подосланный Хэлянь Ци, отношения к тебе он не имеет. В наших краях люди могут не иметь кровного родства, но вместе жить и вместе умереть, словно братья. Твои боевые искусства могут разве что временно запугать противника, но больше ни на что не годятся. Вот почему я обязательно защищу тебя от обидчиков в будущем.

Слова этого ребенка могли заставить людей задуматься, говорил он с благими намерениями или все же пытался оскорбить кто-то.

Цзин Ци горько усмехнулся, подумал немного и сказал:

— Мне не нужно, чтобы ты рисковал своей жизнью, но как насчет отдать мне одну вещь?

У Си кивнул.

— Я хочу того благоухающего котенка, что умеет танцевать.

— Конечно! Хочешь что-нибудь еще? — искренне спросил У Си.

В глазах других этот «благоухающий котенок, умеющий танцевать» был всего лишь редким экзотическим животным. Однако У Си думал, что котенок научился «танцевать», крутясь и извиваясь под звуки музыки, потому что родился чуть умнее остальных. А необычный аромат появился, поскольку У Си от скуки кормил его травами — в общем, котенок действительно не был какой-то особенной вещью.

Цзин Ци не знал, смеяться ему или плакать.

— Думаешь, я вымогатель, использующий слабости людей? В следующем месяце день рождения государя... хм, да, день рождения государя. В драгоценностях, старинных вещах и яшмовой посуде из министерств двора нет ничего необыкновенного и нового. Мой дядюшка-император особенно любит маленьких зверьков, они поднимают ему настроение.

— Ты хочешь подарить ему кота, — понимающе сказал У Си.