Поначалу слушать о необыкновенных людских мечтах было ново и интересно, но затем разговоры об одном и том же наскучили У Си.

Он подумал: «Если вам в самом деле нравится человек, все ваше сердце будет наполнено мыслями о нем, вы будете видеть его во снах по ночам и будете готовы умереть, лишь бы заставить его улыбнуться. Этот человек будет для вас прекраснее и важнее целого мира. Такие чувства нельзя выразить словами».

Луна и звон колокольчиков не имели к этому никакого отношения. Однако люди использовали песни, чтобы создать притворный образ вечной любви, выразить свои выдающиеся литературные способности или что-нибудь еще. Очень скучно и бессмысленно.

Посидев еще немного, Хэлянь И наконец сказал:

— Отведите госпожу Цинлуань передохнуть на задний двор. Нам нравится слушать пение, но к женщине следует относиться бережно. Если твой голос пропадет из-за усердий, мы не сможем это возместить.

Цзи Сян немедленно предложил Су Цинлуань пройти с ним и подозвал ожидающую снаружи служанку, чтобы помочь госпоже перенести цитру.

— Распорядись, чтобы госпоже подали медовый чай из цветов хризантем, — поспешно добавил Цзин Ци. — Старинная утварь здесь вполне прилична, чего не скажешь о других вещах. Если госпоже что-нибудь приглянется, она может взять любую вещь без стеснения. Считайте, что этим вещам повезло попасться вам на глаза. Эти слуги грубы и невежественны, если они поведут себя неучтиво, молю госпожу проявить снисхождение.

Су Цинлуань быстро опустила голову, поблагодарила князя за любезность, поклонилась остальным господам и ушла вслед за Цзи Сяном и служанкой.

Пин Ань позвал слуг, чтобы заменить вино зеленым чаем, а Хэлянь И наконец с серьезным видом спросил:

— Так что, в конце концов, произошло в тот вечер?

Его Высочество наследный принц, естественно, имел своих осведомителей. Бросив быстрый взгляд на Чжоу Цзышу, Цзин Ци кратко пересказал события того дня, сознательно упустив немало мелочей и взяв на себя вину за покушение и рану У Си.

— К сожалению, я всего лишь бесполезный, ни на что не способный человек, который не только стал бременем для других, но и вовлек в неприятности молодого шамана, — сказал он под конец.

У Си удивленно замер и только хотел объяснить, что дело обстоит иначе, как вдруг Цзин Ци подавился чаем и украдкой бросил на него выразительный взгляд. У Си проглотил обратно еще не появившиеся слова.

Хэлянь И нахмурился в молчаливых раздумьях, а Хэ Юньсин откровенно сказал:

— До чего отвратителен этот второй принц! Должно быть, он только и думает, как бы одновременно захватить власть и достичь бессмертия! Целыми днями он водится с этим хитрым даосом. Не знаю, какое абсурдное снадобье он выпил на этот раз, если решил нацелиться на тайные приемы Южного Синьцзяна, но вступить в сговор с этими безумцами, только потому что юный шаман не пожелал завязывать с ним дружбу, а юный князь однажды оскорбил его доброе имя — это уже слишком!

Хэ Юньсин со столь вспыльчивым нравом не заботился о том, что говорит, потому лишь холодно фыркнул:

— Если в будущем Дацин окажется в руках такого человека, то не потеряет ли империя остатки своего величия?

Хэлянь И махнул рукой, дав ему знак успокоиться, и обратился к Цзин Ци:

— Слышал, после нападения ты избавился от шпиона в поместье и даже отправил одежду покойника вместе с подарками второму принцу.

Услышав эти слова, все замерли.

— Ваша светлость, однако, самоотверженный человек, — рассмеялся Хэ Юньсин. — Восхитительно, восхитительно!

Лу Шэнь нахмурил брови.

— Ваша светлость, этот шаг... немного поспешный и необдуманный.

— Хм, но я уже его сделал, — невозмутимо ответил Цзин Ци.

— Ты... — неодобрительно вмешался Хэлянь И. — Ай, Бэйюань, раньше я считал тебя здравомыслящим, как ты мог публично разорвать с ним отношения, даже не посоветовавшись со мной? Хорошо, ты дал волю гневу, но как ты собираешься разбираться с последствиями?

Цзин Ци слегка опустил взгляд и усмехнулся:

— Раз уж мне уже хватило наглости задеть второго принца, естественно, у меня есть способы справиться с последствиями. Кто позволит второму принцу жаловаться на беспорядки в столице, если это он сам пригласил сюда каких-то неизвестных людей? Почему бы не позволить ему устроить еще больший беспорядок?

Морщинка между бровями Хэлянь И стала глубже. Не успел он открыть рот, как Цзин Ци легко поставил чашку на стол, переплел лежащие на коленях пальцы и медленно сказал:

— В прошлом году Северные Равнины подверглись налету саранчи, из-за чего число беженцев превысило десять тысяч.

Когда эти слова слетели с губ Цзин Ци, воцарилась тишина. Хэлянь И не мог вспомнить, чтобы этот человек когда-нибудь так серьезно обсуждал государственные дела, и невольно прислушался.

— Я отчетливо помню, что в этом году в дни великих холодов ярко светило солнце, даже снег на навесах растаял, — продолжил Цзин Ци. — Старики говорят, что это признак весенних заморозков. Если это действительно так, то, боюсь, в этом году ситуация не улучшится. Если забыть о внутренних проблемах, то что нам делать с Весенним рынком?

У Си давно привык видеть озорную улыбку на лице Цзин Ци, однако выражение его лица сейчас означало, что речь шла о каком-то очень важном деле. И хотя его слова не имели никакого отношения к Южному Синьцзяну, он невольно отложил еду и питье, чтобы прислушаться, и в конце концов не удержался от вопроса:

— Что такое «Весенний рынок»?

Хэ Юньсин впервые за долгое время услышал несколько слов от молчаливого молодого шамана и невольно вмешался в разговор:

— Юный шаман прибыл с южных границ, потому вряд ли знает. На севере Дацина, где находится пустыня Маньцзин, есть племя кочевников Вагэла, которое зарабатывает себе на жизнь скотоводством. Великий предок дважды отправлялся с войсками на север, и в итоге вождь племени Вагэла подчинился нашему Дацину. Чтобы предотвратить ссоры и конфликты, был создан Весенний рынок. Каждую весну племя Вагэла прибывает в столицу, чтобы преподнести дары, привозит с собой шкуры и скот и обменивает их на шелк и зерно. Благодаря этому мы живем в мире и согласии уже несколько сотен лет.

У Си был умным человеком, несмотря на свою прямолинейность, потому сразу понял, что Весенний рынок был создан, чтобы поддерживать племя Вагэла ресурсами и не давать им творить беды на границе, и ответил несколькими кивками.

Обдумав слова Цзин Ци, Лу Шэнь сказал:

— Вы правы, Ваша светлость. В последние годы стихийные бедствия не прекращаются, казна давно пуста, количество варварских племен растет, хороший урожай невозможно отличить от плохого, даже скот привозят негодный. Боюсь, даже если нам удастся пережить этот год, когда-нибудь мы окажемся в еще более стесненных обстоятельствах.

Хэлянь И холодно усмехнулся:

— Везде можно оказаться в стесненных обстоятельствах. Стоит ли слишком печалиться?

— Однако если мы хотим обеспечить стране годы спокойствия и надежности, нужно избавиться от корня проблемы... — кивнул Цзин Ци. — Цзин Бэйюань не подходит на роль человека, что способен управлять миром. Его Высочество наследный принц прав, я лишь грязь, непригодная даже для заделывания стен.

Хэлянь И бросил в него маленький фрукт, удачно оказавшийся в блюде под рукой, и рассмеялся:

— Когда я говорил нечто подобное?

— Я, по крайней мере, знаю свои достоинства и недостатки, — улыбнулся Цзин Ци. — Возможно, я бесполезен во многих вещах, но, когда речь идет о делах, которые пачкают взор и вынуждают промывать уши, у меня есть несколько способов решения... Методы ведения дел второго принца действительно заставляют сердца людей содрогаться от страха.

Хэлянь И молча посмотрел на него с непонятным выражением на лице, лишь долгое время спустя спросив:

— Что ты собираешься делать?

Цзин Ци обернулся и с улыбкой сказал У Си:

— В следующем месяце у Его Величества день рождения. Боюсь, мне придется попросить юного шамана о помощи.