Сбегать посреди рабочего дня за кормом для его собаки? Составить сводный отчёт по продажам в текущих жилых комплексах и коттеджных посёлках? Найти и составить список проверенных компаний по аренде техники? Закупиться канцелярией? Сделать для всех участников собрания кофе и провести конференцию? Подготовить полностью бумаги по коммерческим организациям в новом жилом комплексе, который готовится к сдаче? Собрать компромат на конкурентов? Отвезти пса к ветеринару? Всё это потребовал от меня Люцик на второй неделе работы. И потом глупо таращился и хлопал ресницами, когда я отвечала, что не успела что-то сделать.

Правда, к концу месяца мне всё же удалось поймать баланс в делах с шефом. Я уже поняла, что у каждого нового поручения нужно уточнять срок. Что-то ему требовалось “ещё вчера”, а какие-то вопросы отправлялись в список ожидания.

Для удобства мы с Никитой Алексеевичем составили таблицу, где он записывал задачи вместе со сроками и уточняющими данными. Я в свою очередь сортировала, выполняла и переносила в архив. Казалось бы, нервотрёпка должна была закончиться.

Если бы только не его долгие посиделки в кабинете. Это стало моим личным адом.

Каждый раз, когда Кузьмин с довольной миной проплывал в кабинет с телефоном у уха, я точно знала, что он задержится минимум на пятьдесят минут. В такие моменты хотелось рвать и метать, потому что от голода желудок прилипал к позвоночнику и гудела голова. Приёмы пищи стали ненормированными, ровно такими же, как и у самого мужчины: он, казалось, вообще не ел ничего в течение дня и иногда к вечеру едва держался на ногах. Правда, слабости не показывал и всегда моментально исчезал в лифте.

За первым месяцем пролетел второй, потом начался третий. Следом четвёртый и пятый.

К тому моменту я знала о Никите Алексеевиче куда больше, чем кто-либо в здании. Он жил на набережной в центре города в многоэтажке, которую сам же и построил, на последнем этаже. Наверняка, квартира имела шикарный вид на воду, но это оставалось лишь моей догадкой. У него имелась большая собака породы аляскинский маламут, с которой он зачастую бегал по утрам или вечером. Кузьмин регулярно занимался спортом, два раза мне удалось его застать рано утром на беговой дорожке без рубашки прямо в кабинете — аппарат аккуратно стоял в углу и не привлекал к себе внимание. Тогда же я и увидела увитое татуировками жилистое тело. Разве что слюна в тот момент не капала на пол. Хорошо, что он этого не заметил. Или сделал вид.

Мужчина фактически жил на работе, иногда оставался допоздна и отправлял меня домой на такси. Он ходил в одежде только чёрного цвета, на руках носил чётки и какие-то кожаные браслеты с бусинами. Каждый месяц красился в одной и той же парикмахерской у знакомого мастера, всегда в один цвет. Любил много читать, не допускал никого к своей библиотеке в кабинете — пять огромных полок, заставленных разной литературой, он протирал лично в первую пятницу месяца. Явно не любил покупать подарки, с холодом относился к праздникам и избегал сборищ. На совещаниях всегда уходил в угол, к окну, и задумчиво пялился на улицу. Пил только чёрный кофе с двумя ложками сахара и всегда морщился, если замечал, как я делаю себе капучино или латте с сиропом и маршмеллоу.

Он оказался очень последовательным и педантичным, Люцифер не любил задержек с документами. Нервно постукивал пальцами по столу, когда ждал что-то или читал отвратительно оформленный документ. С кем-то мило беседовал каждый вечер, и я подозревала, что это и правда жена. Скорее всего, она либо путешествовала, либо часто была в разъездах по делам. Поэтому мужчина плохо питался. Иногда я приносила ему из дома овсяную кашу с шоколадной крошкой — как оказалось, это блюдо начальнику приглянулось настолько, что однажды он стащил мой контейнер и незаметно слопал. Так как на этаже больше никто не находился, а кухонная зона была одна, вопросов в обнаружении преступника не возникло. С тех пор я приносила двойную порцию каши и подкидывала контейнер на стол шефа вместе с кофе. А он взамен его мыл и по вторникам и четвергам оставлял на кухне пончики в глазури. Правда, большую часть сам же и съедал.

Ещё мне удалось узнать один самый важный факт о Никите Алексеевиче: в тот роковой день, когда он меня подвёз, шеф вернулся в офис и сильно избил Коробкова. Боря уверял, что приказ об увольнении к нему попал ещё утром, и он знал о том, что Олега Евгеньевича хотят попросить, однако мне всё равно казалось, что борова убрали из компании после того, что он натворил. Или по крайней мере пытался.

Кузьмин на деле оказался хорошим, порядочным человеком. Вот только на работе иногда не видел границ.

Желание уволиться не копилось со временем. Да, трудиться бок о бок с Люцифером оказалось сложно, почти невыносимо. И всё же я справлялась. Однако иногда его задания доводили до точки кипения. Именно после такого квеста на половину рабочего дня я ввалилась потная, злая и грязная в кабинет Ирки. Девушка в этот момент что-то увлеченно чертила, поэтому не сразу подняла взгляд, а уж когда это сделала, то догадалась без лишних слов — предел исчерпан.

— Что на сей раз? — кисло уточнила Самойлова.

— Он заставил меня в срочном порядке ехать на другой конец города в поисках книги, которую продавал какой-то странный мужик. Я бежала на встречу с продавцом, упала в лужу, вся извалялась как свинья. Купила чёртов талмуд весом не меньше килограмма и знаешь что? Попробуй угадать!

Ира откинулась в кресле и подняла глаза к потолку.

— Наверное, ему уже ничего не нужно было? — несмело предположила она.

— Хуже! Оказывается, он не увидел сразу, что это второй том, а нужен третий. Такая книженция ему ни к чему. Я попыталась вернуть её мужику, тот забрал талмуд и сбежал, не вернув деньги! — взревела я и упала на стул, отчего подруга скривилась и зашипела сквозь зубы. — Меня это достало, вот правда. Буду увольняться.

— Жаль, по соглашению уже не получится, — вздохнула Ира. — Так бы у тебя неплохая подушка финансовая образовалась.

Я посмотрела на девушку и поняла, что она права.

— Уточни у Борюсика, у меня в договоре по этому поводу что-то прописано?

— У всех прописано, — недовольно буркнула Ира, достала телефон и принялась печатать сообщение. — В моём 250 тысяч прописано, а у Борьки 350 почему-то. Интересно, что в твоём Люцифер накалякал?

Девушка замерла на мгновение и уставилась на меня немигающим взглядом.

— Вот же ты везучая! У тебя там 700 тысяч прописано!

Вот он — выход! Всё, что нужно — увольнение по соглашению. И для этого у меня появился замечательный план.

— Хватит, — выла Самойлова жалостливо и пыталась вырваться из моей цепкой хватки. — Да что на тебя нашло? С ума сошла? Прекрати уже!

От радости я трясла бедную подругу за плечи и широко улыбалась. Наверняка, со стороны выглядело страшновато.

— Ты же понимаешь, — наклонилась лицом прямо к Ирке. Наши носы соприкоснулись, а голубые глаза девушки расширились до небывалых размеров, — нужно всего лишь убедить Люцифера, что я ему не подхожу. Тогда он сам предложит увольнение по соглашению сторон!

Вскочила на ноги и закружилась по кабинету. Едва не снесла ладонью рамку с фото на столе и фигурку пикачу, а следом и фикус. Почти раскатилась на ламинате. Всё же сохранила вертикальное положение. Рухнула на стул, который жалостливо заскрипел и начал качаться, отчего пришлось встать и буквально нависнуть коршуном над бедной подругой.

— Как ты собралась это провернуть? — с сомнением уточнила Ира и пожала плечами. — Мне кажется, у тебя просто крыша едет от переработок.

— Я собираюсь устроить саботаж. Настоящий бунт. Игру на выживание.

Самойлова откатилась назад на кресле, насколько позволяло место, и хмуро уставилась на меня в стиле “совсем сдурела, баба”. Недобрые флюиды, что она излучала, ощущались и за километр.

Она совсем не верила в то, что подобный план мог сработать. И всё же не учла маленького момента: секретари у Люцифера сменялись один за другим. Так почему же я должна была стать исключением из правил? Только со мной Никита Алексеевич должен сам захотеть расстаться, причем на положительной ноте.