— Я всё понимаю, — пробормотала неуверенно, хотя на самом деле не знала главного — как начать. Как именно сменить гнев на милость и отношение к себе? Зажмурилась и выпалила на одном дыхании. — Мне нужны деньги. Много. Три миллиона.

В ответ звучала лишь тишина и звуки готовки. Звон столовых приборов, льющейся воды и писк кофемашины. Приоткрыла глаза и наткнулась на задумчивое выражение лица мужчины. Он жевал губу и внимательно разглядывал меня.

— Не возьму в толк, — заговорил спокойно и местами резко, — я что, похож на благотворительный фонд? На фонд исполнения желаний?

Только и смогла открыть рот от неожиданности, потому что его слова словно обухом по голове ударили. Почему-то я не ожидала этого от Бубликова. Будто его Кузьмин покусал. Что такое с ними всеми?

Не успела возмутиться и хоть как-то отреагировать, потому что по прямо над нашими головами раздался недовольный женский возглас:

— Миня!

Я обернулась и увидела Наталью Андреевну, выходящую из уборной комнаты наперевес со своей сумкой. Она сурово сдвинула брови, упёрла руки в бока и поджала губы. Только сейчас я поняла, что они очень похожи, а раз женщина ехала к сыну-бизнесмену…

— Прекрати издеваться над бедной девушкой! — воскликнула бабуля.

Вениамин скукожился, пригнулся и как-то сразу стал похож на нашкодившего мальчишку.

— Тебе лучше не лезть, ма, — пробурчал мужчина, подтверждая мою догадку.

Я спрятала улыбку и пересела на соседний стул, освободив место Наталье Андреевне. Та без промедления поставила сумку с тростью и медленно села. Смерила строгим взглядом мужчину и начала отчитывать:

— Как не стыдно, Василиса к тебе через всю страну ехала не просто так денег одолжить! У неё сестра болеет, деньги нужны на операцию, да и она наверняка всё отдаст, верно?

Женщина зыркнула на меня, отчего я машинально закивала, как китайский болванчик. Лишь бы добиться своей цели.

— Я же не знал, — досадливо выдавил из себя Вениамин и тотчас получил морщинистой ладошкой по лысине. — Ай, за что?!

— Вечно ты не разберёшься и ерунду делаешь. И ведёшь себя, как дурак, — отрезала Наталья Андреевна.

Прибежавший с подносом официант замер на месте и не решался подходить. Быть в эпицентре событий — сущий кошмар. Я тоже чувствовала себя неловко.

— Простите, Василиса, — в голосе мужчины сквозило сожаление, он спрятал взгляд и вообще отвернулся. — Я даже не спросил, зачем вам такая крупная сумма. Хотя мог бы догадаться.

— Не страшно, — отмахнулась.

Ещё десять минут Наталья Андреевна отчитывала Вениамина, как школьника, и ругала, на чём свет стоит. Она не забыла упомянуть тот факт, что ехала к нему на встречу через всю страну, а он вообще забыл об этом и едва вырвался с работы. Наверное, её запал не закончился бы и через час, только Миня прервал её и пообещал обязательно провести вместе время. Женщина успокоилась и попросила меня рассказать сыну всю ситуацию.

Некоторые моменты я упустила. Через пять минут рассказа мужчина превратился в весёлого и задорного Бубликова, с которым я и познакомилась на конференции в столице. Он крякал, уточнял и хитро щурился, когда речь заходила о наших с Кузьминым отношениях.

— Очень жаль вашу сестру, — заключил Веня, глянул на наручные часы и вздохнул. — Можем сразу поехать в банк, сниму вам деньги. Сейчас только позвоню им, уточню, где такая сумма есть.

Пока мужчина общался по телефону, Наталья Андреевна положила свою морщинистую ладонь на мою руку, легонько сжала и ободряюще улыбнулась. Вскоре мы пообедали и втроём отправились в два банка. Как оказалось, целой суммы нигде не смогли найти, пришлось делить по половине. Как только мы вышли из второго отделения банка, я заказала такси до аэропорта — чётко успевала на рейс до нашего города. Вениамин клятвенно пообещал помочь в случае неудачи и попросил не экономить на себе, помог заказать билеты и отправил в добрый путь. На прощание я даже приобняла его мать и поблагодарила. Она в своей манере махнула рукой и стала отчитывать сына по какой-то другой ерунде.

Начался новый забег. Я едва не опоздала на самолёт и столкнулась со стюардессой, из-за чего получила ушиб головы. На лбу быстро вылезла шишка размером с половинку грецкого ореха. С пересадкой в Москве пришлось добираться двенадцать часов, из-за чего в приземлились в родном городе мы только ближе к одиннадцати ночи. На улице было душно и жарко.

Сразу по прилёту включила свой телефон, написала сообщение Вале и помчалась домой. Мне хотелось быстрее увидеть сестёр, обнадёжить, сказать, что я добыла деньги. Что теперь точно всё будет хорошо. Что мы не обречены, как думали раньше.

Словно по мановению волшебной палочки мой мобильный сразу же стал разрываться от звонков и сообщений от Никиты. Он атаковал с невиданной скоростью, просил поговорить и не уезжать, обещал, что будет себя в руках. Хотел объясниться, всё расставить по полочкам.

Но мне было некогда.

Мчалась на всех парах, игнорируя его послания, и мысленно представляла, как заявлюсь в квартиру родителей, как обрадую Валю и уже точно сделаю так, что всё-всё будет отлично. Мы заслужили счастье. Сестра заслужила его.

Таксист как назло медленно ехал, хотя пробок на дорогах, как и других автомобилей, не было совсем. Я же нетерпеливо постукивала по ручке двери и старалась держать себя в руках, чтоб не умереть от духоты и желания увидеться с родными. По пути решила изменить конечную точку и отправилась сразу к сестре. Поднялась на нужный этаж и нажала на дверной звонок. Так как ключа с собой не было, ждала, пока хоть кто-то откроет.

Но с другой стороны раздавалась лишь тишина. Куда все запропастились в двенадцать ночи? Неужели сестра сбежала на гулянку, а мама укатила к своей подружке в деревню? Такое бывало, однако очень редко. К тому же они обычно предупреждали об этом. Задумчиво позвонила Вале и услышала лишь длинные гудки. Она не брала трубку.

Нехорошее предчувствие засело в груди. Попыталась позвонить в дверь соседей, но раздался лишь собачий лай. Все будто вымерли.

С неспокойной душой пошла к себе домой — хотелось помыться, перекусить чего-нибудь и обзвонить подруг. Хоть кто-то должен быть в курсе произошедшего! Пока брела в темноте парка, размышляла, что же скажу Никите. Как оправдаюсь? Видел ли заявление и деньги? Какие слова он хотел услышать? Он заслуживал правды, но не всегда моя истина совпадала с его ожиданиями.

Ничего не предвещало беды. Я поздоровалась с соседкой снизу, уточнила, как у неё дела. Зашла в подъезд вместе с ней и её пекинесом. Поднялась к себе на этаж, открыла дверь и замерла.

В коридоре везде валялись вещи. Мои. Чёртовы. Зимние. Вещи. Среди которых я спрятала накопленные деньги.

Сердце пропустило удар. На негнущихся ногах заглянула в гостиную и ужаснулась: всё было перевёрнуто. Содержимое всех шкафов валялось на полу хаотичными кучами.

Меня ограбили.

На дрожащих от страха ногах подошла к дивану и рухнула на колени. Внутри валялась пустая коробка из-под телефона. И ни одной купюры.

Слёзы начали застилать глаза, я громко всхлипов и стала обмахиваться ладонями, чтоб не расплакаться. Но это не работало. Эмоции переполняли, я часто дышала и старалась сдерживаться.

Прикрыла глаза ладонями и завыла. Громко, по-волчьи, совершенно забыв о соседях и позднем времени. Согнулась пополам, уткнулась лбом в пол. Грудь давило, выплачивало наизнанку, всё внутри горело. Кровать превратилась в лаву.

“Я всё испортила. Всё испортила.”

Неожиданно тёплая ладонь легла на спину, отчего я вздрогнула и выпрямилась. Хоть перед глазами картинка плыла, мне удалось разглядеть Никиту.

— Не бойся, — прошептал он и протянул ладонь, за которую я тотчас ухватилась и и буквально рухнула в его горячие объятия. Мужчина не растерялся, крепко прижал меня к своему торсу, уткнулся носом в волосы и заговорил спокойно. — Что случилось? Расскажи! Или ты из-за беспорядка? Я всё приберу, прости, не мог найти коробку. Пришлось долго…