Без раздумий я нарисовала свою закорючку в бумагах и окинула задумчивым взглядом своё новое рабочее место. Приёмная, в отличие от старой, была с полностью непрозрачными стенами и такой же дверью, что давало видимость уединения. Никита Алексеевич деловым тоном рассказал все тонкости связи с ним, мои основные задачи, выдал список экстренных контактов. Показал кухню, скинул на почту инструкцию по эксплуатации кофемашины. И при этом ни разу не упомянул, почему меня не просто не выгнали ссаными тряпками, а более того — повысили в должности. Ведь оклад мне обещали на порядок больше.

Мужчина живо скрылся за дверью кабинета, и уже через десять минут телефон начал звонить не переставая. Для внутренней связи на столе стоял спикерфон, через который можно было общаться с Кузьминым. Только оказалось, что шеф предпочитает переписку. И я со скоростью пулемета печатала важную информацию, изредка переводила важные звонки на генерального и пыталась разобраться в бумагах. Ближе к обеду я спокойно выдохнула, так как Никита Алексеевич обязался сам отвечать на звонки ближайший час. Вместо похода в столовую я выбрала кафетерий с парой булочек и кабинет подруги Иры Самойловой — местного главного архитектора. Девушка спокойно жевала крендельки и заплетала длинные русые волосы в толстую косу, поглядывая при этом в монитор. Рядом на столе стоял стакан с какао.

Когда я ворвалась в кабинет, Ира обеспокоенно вскочила с места и бросила все свои занятия:

— Нашлась, пропажа! — рявкнула она и пригладила задравшуюся уже слишком высоко короткую серую юбку в складку. При своих пышных формах она обожала одеваться максимально открыто и экстравагантно. Правда, в стенах компании приходилось сдерживаться. — Ты где была? Всё утро звоню!

— Точно, — прошептала расстроенно, — забыла телефон проверить. Зачем искала?

Мне хотелось верить, что Коробков не разнёс по офису слухи о том, что произошло.

— Как это зачем? — девушка округлила свои необычайно голубые глаза и пухлые губы. — Тебя же уволили вместе с начальником! Я уже и Наде, и Сашке позвонила. Они в расстроенных чувствах собрались залечивать твои боевые раны.

Настал мой черед удивляться и вскидывать брови от непонимания происходящего.

Олега Евгеньевича уволили. И, судя по слухам, меня тоже, хотя каким-то чудесным образом я оказалась на месте секретаря генерального директора. Тот факт, что борова убрали из компании, приятно грел душу и заставлял улыбаться. Справедливость восторжествовала. Он заслужил это.

— Не понимаю, — пробормотала себе под нос. — Кто тебе рассказал?

— Борюсик, — недоверчиво покосилась на меня девушка. — Он не мог соврать, видел лично приказ от вчерашнего числа на Коробкова.

Гаджет подруги ожил на столе, и она мгновенно схватила его в руки, чтоб проверить входящее сообщение. По мере того, как взгляд бегал по срокам, лицо Самойловой менялось с заинтересованного на испуганное.

— Ты что, — прошипела она и скривилась, — теперь наверху работаешь? У Люцика?!

— Я вообще у Никиты Алексеевича теперь, — с улыбкой выдавила.

Подруга громко охнула и упала в кресло. Пара крендельков скатились по тетради на пол, но она этого не заметила совершенно. Пялилась на меня своими большими глазищами и не двигалась.

— Я про него и толкую тебе, дурочка, — пояснила Ира тоном учительницы, которой достался нерадивый двоечник. — Его из-за внешности, трудоголизма и желания поорать на сотрудников тут Люцифером называют, сокращают до Люцика. Ну, иногда демоном ещё. Ты хоть понимаешь, во что вписалась?

— Стой, погоди, — я махнула руками, чтоб девушка успокоилась, и коротко рассказала события предыдущего вечера и утра. Она слушала с открытым ртом, иногда вставляя матерные комментарии по поводу Олега Евгеньевича и его шаловливого неугомонного хозяйства, требующего укорочения. — Так что у меня не было выбора.

Ира схватила со стола мобильный и с энтузиазмом начала что-то писать, кусать губы при этом и поднимать взгляд к потолку, будто там находились подсказки. Наконец она снова тяжело вздохнула и покачала головой.

— Так и думала, — недовольно рычала Ирина, — надо было увольняться!

— И как бы я без денег сидела? — рявкнула в ответ и плюхнулась на стул у стенки. Он жалостливо проскрипел и едва не подкосился.

Ипотека сама себя не оплачивала, как и счета за коммуналку, продукты и, самое главное, операция сестры. Мама вряд ли бы пережила совместное существование со мной, даже если временное. К тому же с ней мы постоянно ругались. Она не понимала моих увлечений, я огрызалась. Впрочем, всё, как у других.

— Глупая, вчера же Суббота писала, спрашивала про тебя, — Ира сделала страшное лицо и покривлялась. — Опять всё пропустила?

— Меня вчера блин изнасиловать пытались.

Подруга прикусила губу и покраснела. Поняла прокол, однако признавать ошибки она не любила, поэтому сразу же замяла тему.

— В общем, у Ольги место секретаря свободно, она про тебя спрашивала. Могла бы уйти и не горбатиться на этого трудоголика. Ты же в курсе, что у нас оплачивают двести пятьдесят тысяч при увольнению по соглашению?

Тяжело сглотнула, когда в памяти всплыли похожие слова в исполнении Никиты Алексеевича. Он точно что-то болтал про увольнение и какую-то выплату, но я настолько испугалась этой перспективы, что без раздумий подписала все бумаги и с довольной мордой погрузилась в работу. Оставаться без заработка казалось семью кругами ада. К тому же в последнее время в городе повысился уровень безработицы.

Подруга тем временем продолжала подливать масла в огонь:

— Да-да, могла бы свалить и сразу к Субботе пойти. А теперь тебя Люцик будет иметь и в хвост, и в гриву.

— Ничего он не будет, — фыркнула недовольно и с грустью прикинула, какое именно количество звонков мне пришлось обработать только за одно утро. Была ли это его вина? Вряд ли. Ведь не он просил всех клиентов и партнеров связываться с ним. Словно заклинание, которое исполнялось, если в него сильно поверить, я повторила. — Не будет. Мы с ним сработаемся, вот увидишь.

Ирка заливисто заржала, как лошадь, повизгивая и утирая слёзы. Только почему-то смешно было лишь подруге, на моём лице не дрогнул ни один мускул.

— Ты вообще в курсе, что у него секретари по три месяца сидят и сбегают? За те деньги, которые Люцик предлагает, задач слишком много. И просьб тоже, — дверь в кабинет открылась, и на пороге появился Борис Котик — наш общий знакомый-кадровик. Невысокий блондин с симпатичной внешностью и уточненными чертами лица, Боря походил на модель и имел некоторый спрос у дам. Только никому не отвечал взаимностью, да и общался зачастую как гопник. Мы с подругами никак не могли определить его ориентацию. А спрашивать не решались.

Он модельной походкой продефилировал на свободный стул и с важным видом закинул ногу на ногу. Парень сложил руки на груди и недовольно поджал губы, кидая на меня выразительные заинтригованные взгляды.

— Вот Борео докажет, правда ведь? — Ира пошла с козырей и решила задействовать все имеющиеся сплетни, слухи и факты из мира управления персоналом. — Сколько там уволилось секретарей у Люцифера?

— За последний год? — скривился Котик и деловито поцокал языком, когда Самойлова размашисто кивнула и снова взялась заплетать русую косу. — Так, ну, если брать календарный, то пока что один. Если брать последние двенадцать месяцев, то пятеро. Или даже шесть. Последняя девочка просидела четыре месяца, потом ушла.

Стало страшновато. Мог ли Кузьмин действительно быть тираном? Он походил на строгого и в то же время справедливого начальника, а не отчаянного головореза и кровопийцу, которому лишь бы довести бедных секретарей до икоты.

— А по какой причине? — протрубила довольная Ирина, будто прочитав мои мысли.

Боря тяжело вздохнул. Ему явно не нравился этот разговор, и он с огромной радостью отправился бы в столовую. Только Самойлова в последнее время настолько яростно взялась за похудение, что решила приносить свою еду и вонять на весь офис. Впрочем, проблемы других сотрудников её не сильно беспокоили.