— Потрясающая модель, — признался Александр, не сводя глаз с макета города.

— Я знаю, но спасибо. Мы нанесли кубы и ручейки на эту модель и на этом успокоились. У коллеги были свои дела, я вернулся к изначальному расследованию, считая, что упёрся в тупик, и всё было хорошо, пока парни Абсолюта снова не полезли куда не следует.

— Абсолюта?..

— Ну, выражением Абсолюта в нашем мире являются власти.

— А, правительство…

— Власти, — с нажимом уточнил Евгений. — В какой-то момент ручейки Небытия разрослись в потоки, а полиэтилен стал истончаться. Причина? Довольно скоро я проследил закономерность, но долго в неё не верил. Ну, вывозят людей из города, самому бы неплохо, но может, такая вот система эвакуации. Однако мне попались на глаза копии писем счастья, и неприятный дух внутри меня зашевелился — кто-то называет это интуицией, я же этого мудака стараюсь не называть по имени. В общем, каждый, кого добровольно-принудительно потащили из города, жил точнёхонько в центре каждого куба твердейшей реальности, а с его исчезновением куб начинал таять словно сахар в чае грёбаной энтропии.

— Выходит, реальность скрепляют определённые люди на определённых местах?

— Определённые люди на своём месте. Нюанс, но важный. Все эти… скрепы могут быть кем угодно и работать кем угодно. Неважно, бедные они, богатые, тёмные или в крапинку. Важно, что они заняты своим делом, к которому у них интуитивно лежит душа. Иногда Абсолют действует не дуболомно, и если не получается соблазнить человека путёвкой из осаждённого города, ему просто подсовывают более оплачиваемую, но ненавистную работу. Действует не хуже экстрадиции. Кто мог подумать, как важно в мире счастье, а?

Александр переваривал информацию, блуждая глазами по тщательной модели Чернокаменска. Евгений тем временем собирал вещички, то и дело поглядывая на открытый люк, словно иначе он захлопнется. Писатель уточнял детали у друга, чтобы утрамбовать в голове каждый нюанс. Вскоре назрел полноценный вопрос.

— Зачем правительству вывозить этих людей? Они, очевидно, в курсе их значимости.

— Я долго думал, что они действуют из идиотски добрых соображений — есть важные люди, нужно их обезопасить, но когда начались махинации со сменой работы… не знаю. Не хочется думать, что исполнители Абсолюта продали зад небытию. Но так думает мой коллега. Я предпочитаю считать, что это такая кривая система защиты свидетелей. Может, один кабинет борется с другим. Версий много. Не знаю.

— А я… мне тоже пришло письмо.

— Напомни свой адрес? Этаж.

Александр всё назвал, и Евгений быстро отыскал нужное место на макете.

— К добру или худу, но ты не скрепа нашего общества, Сань. Ты внимательно читал письмо?

— Я вообще его не читал.

— Как это?!

— Его прочёл и пересказал Кент.

— Ну слушай, я его, конечно, ценю, но парень псих… Тому ли ты доверился, дружище?

— Он же навёл меня на тебя, да и менты…

— Что менты? Ты вообще видел ментов поблизости, кроме того безобразного и очевидно ошибочного случая с соседкой?

— Может, она…

— Нет, ближайшая Скрепа живет не в твоём доме. Я бы на твоём месте всерьёз подлечил свою паранойю, Сань.

Евгений сгрудил весь нужный скарб под люком, накрыл его снятой со стены наволочкой, подошёл к компьютеру и встал возле него в глубокой задумчивости.

— Эта хрень тяжеловата, но системы «Пентюм» неожиданно устойчивы к нынешнему цифровому безобразию. Поможешь? О-о! Слушай, я ж тебя не узнал тогда. Секунду.

Евгений сел за компьютер, начал перебирать свежие записи и остановился на одной.

— Вот! Смотри.

Александр увидел, как мнется, но всё же подходит к стойке регистрации. Евгений ускорил момент их упоительной беседы, промотав к моменту, когда они с владельцем гостиницы уходят к лифту.

— Видишь? — ткнул Евгений в низ экрана.

— Какой-то чел…

— Я тоже так думал. Смотри, как зыркает на тебя и держится откровенно поодаль.

И правда, человек держался строго на определённом расстоянии от писателя и не сводил с него глаз. Когда они с владельцем уехали на лифте, неизвестный бросился туда, где они только что стояли и принялся ждать, на каком этаже остановится лампочка над дверцами. Так он и стоял, пока не подоспел администратор. Перекинувшись с ним парой слов, человек отошёл к выходу и сел в одно из откидных сидений у стены. Когда лифт оповестил, что кабинка причалила к первому этажу, человек подскочил, но, узнав владельца, плюхнулся обратно.

— До сих пор мается, — щёлкнул ногтём Евгений по экранчику с актуальным изображением. — Поджидает, затейник. Чуйка у меня на таких. Погоди-погоди… А это что за знакомый затылок?

В гостиницу зашёл некто в деловом пальто, окружённый двумя крепкими парнями в полувоенной форме, и направился прямо к стойке. Евгений быстро-быстро переключал камеры, чтобы ухватить лицо. Когда это наконец удалось, он ахнул.

— Не может… Какого хрена он не с Мэром, в такую-то минуту? Саня! Твою налево…

— Что происходит?

— Мой заказчик! Тот, чьё задание я не распутал. Эта тварь не принимает «нет» и «нужно больше времени». Я продолжаю, продолжаю копать, но пока осада небытия не прекратится, это всё бессмысленно. Он же думает, я что-то утаиваю. Он пришёл выбивать ответы, Сань. А у меня одни вопросы!

— Успокойся. Что делать?

— Делать… делать… он знает, что я тут! Прихватил подтанцовку, а потом и ментов нагонит! Куда бежать… Гляди, к лифту ползёт, тварюга!

Александр начал усиленно соображать.

— Тебе есть куда смыться?

— Не успеваем! Видишь, ждёт, а ехать недолго!

— Я еле дошёл сюда по коридору…

— Некуда мне бежать, Саня!

Евгений схватил его за грудки и, чуть смущённый собственной паникой, разжал пальцы.

— Знаешь, твой люк отыскать задачка ещё та, — хладнокровно заметил Александр. — Если успею навести порядок наверху… Но газовый ключ придётся куда-то деть. Найдут ведь.

— Скинь вниз, запрусь изнутри. От тебя понадобится потом только убрать этот поганый матрас.

Александр хлопнул его по спине.

— Держи свою стремянку!

Половину пути он прошёл не дожидаясь нерасторопного друга. Добравшись до верха, Рассветов прыгнул. Пальцы лишь скользнули по краю проруби, и приземлившись на место, он ощутил невыносимую слабость в коленях.

— Не могу…

— Кому какое дело, что́ ты не можешь! — взвился Евген, и прилив смеха подействовал на Александра отрезвляюще.

Во второй раз он зацепился как следует, подтянулся и медленно выполз из проруби наверх. Секунда на грязнющем полу была грубо прервана очередным криком:

— Ключ! Быстро!

И Александр, спотыкаясь, порыскал в поисках ключа, чтобы аккуратно передать его в протянутые Евгения, который уже взобрался на стремянку. Люк Рассветов закрывал стремительно, замедлившись лишь в конце, чтобы ничего не бахало. Пока Евгений лязгал вентилем изнутри, он вставил обратно латы, водрузил, тужась до жил на шее, матрас, стянул перчатки и принялся спешно заправлять кровать. Он буквально слышал три пары шагов в коридоре.

— Чёрт, чёрт, чёрт…

Подушки упрямо отказывались влезать в наволочки. Запоздало увидев, что они разнокалиберные, Александр перешёл от чертыхания к матерям. Шаги стихли где-то совсем рядом. Подушки попадали как попало, и писатель заспотыкался к одеялу. От поднявшейся пыли он задыхался и кашлял.

Тут-то и раздался требовательный стук в дверь. Швырнутое одеяло легло как бог на душу, сформировав причудливый рельеф из бесконечных складок. Александр тихонько взвыл.

— Секунду! — воскликнул он с капризным разочарованием и принялся быстро-быстро расправлять всё это плоскогорье.

— Открывайте! — повелели из-за двери, и Александр наперегонки с собственным сердцем бросился открывать.

Его глазам предстала грудь впередистоящего амбала, который мягко, профессионально отодвинул писателя назад и зажал в углу. Второй амбал с ходу принялся переворачивать помещение верх ногами.

— Пусти, — раздался тот же властный голос, и первый амбал отошёл от писателя, встав так, чтобы и начальник мог наладить зрительный контакт, и он отреагировать, чуть что.