— О, Эди. — она расплылась в горькой улыбке. — Жаль, что я раньше не встретила такого как ты. Может и не было бы этого на лице. — она коснулась своей расколотой стороны.
— Понимаю, что это не мое дело. Но если ты захочешь поделиться, я рядом.
— Хочешь сказать, что Этель не поведала тебе мою историю? — удивилась Ава. Эд лишь отрицательно покачал головой. — Знаешь, я бы не смогла рассказать тебе об этом даже пару месяцев назад. Но сейчас осознаю, что время пришло. Раскрою душу, чтобы стать твоим предостережением.
— Ава, если тебе больно говорить об этом, лучше не стоит.
— Нет, так нужно. — отрезала девушка. — Обещай, что не станешь меня осуждать и перебивать.
— Обещаю. — нахмурился Эди.
— Я родилась 11 января 1964 года в семье фермеров. Большие поля, скотина и много-много работы — таким было мое детство, но его «скрашивала» старшая сестра. — Ава глотнула лимонад, ее лицо помрачнело от воспоминаний. — Мария была воплощением надежды мамы и папы. Они ей помогали с учебой, покупали все, что захочется, позволяли не работать, гулять в городе и никогда не обделяли ее вниманием. Она не обижала меня, хуже. Она делала вид, что меня не существует. Шли годы, а моя прозрачность в доме становилась все шире и шире. Я много работала в поле и ухаживала за животными, особенно осенью и зимой, когда у мамы болели ноги и она не могла долго бывать на холоде. Я не роптала, была смиренной и помогала родителям. — девушка перевела дух и продолжила. — Жить стало невыносимо, когда Марии исполнилось двадцать лет. Она забеременела и вышла замуж за какого-то городского парня. Они поселились на нашей ферме и стали изводить меня. Мария и ее муж считали, что я служанка, да и родители тоже. Должна работать и помогать с племянником. Я стала тенью без души, только тело для побоев, только руки для работы. На пороге шестна̀дцатиле́тия меня жестоко избил муж Марии и я сбежала в лес. — Ава поднялась с места, ее глаза наполнились слезами, но она не смотрела на Эйдана, у которого в тот момент сжималось сердце. — У меня были поломаны ребра, такой боли я не испытывала. Нашла место у реки и промывала руки от ссадин, омывалась холодной водой, чтобы не упасть в обморок. Тогда-то я и увидела впервые Хранителя. Из воды на меня смотрели большие янтарные глаза. Я решила, что это была гадюка или любая другая змея. Я не спасалась, не было сил и желания. Умереть тихо в лесу от укуса хищника и больше не вернуться в семейное рабство и унижение. Это было моим желанием. Но змея не убила меня. Вместо этого она обернулась в человека. Из вод вышел мужчина, на вид ему было около тридцати. — Ава замолчала, переводя силы.
— Он стал твоим другом?
— Он стал любовью моей человеческой жизни. — отрезала Ава и продолжила. — Перт, так он себя называл. Излечил меня от ран и ссадин и дал время на то, чтобы прийти в себя. Его будто совсем не волновало, что обращение в рептилию для меня было необычно. Он кормил меня и выхаживал, но почти не говорил. Через четыре дня я вернулась домой и это был первый раз за мою жизнь, когда родители были рады мне и действительно волновались. Но потом все снова вернулась в прежний лад, а я думала, что сходила с ума. Мужчина, спасший меня в лесу, был сказкой, и я хранила эту сказку в сердце. Перт вернулся через какое-то время. А я, начитавшись книг в школьной библиотеке, думала, что у меня галлюцинации. И не хотела их развеять. Днем я работала на ферме и терпела притеснения от мужа Марии, а ночью убегала в лес к Петру. Так прошел год, пока он не уговорил меня бежать из дома и я согласилась. Отсюда началась точка невозврата.
— Он спас тебя от семьи. — заключил Эд.
— Да. Спас. — улыбнувшись, подтвердила девушка. — Мы жили глубоко в лесу, в старенькой хижине, но большего мне было не нужно. Он был Хранителем и каждый день показывал чудеса, радовал меня, любил и заботился. Прошло еще четыре года и вот мне двадцать один год. Жизнь за пределами леса меня не манила и не волновала, я жила в своем маленьком мирке с тем, кто превозносил меня, кто обожал меня. Но однажды мой угрюмый черноволосый, кареглазый Петр вернулся альбиносом. Он с восхищением рассказывал мне о неком Кальде, духе проводнике, который предлагает душе выбор. И Петр присоединился вечности. Я радовалась вместе с ним, за него и за себя. Но после он стал другим. Стал меняться на глазах. Моя немощь его раздражала, мое здоровье, мои потребности стали для него обузой. Мы много ссорились и как-то раз он высказал мне, что я мясной мешочек. Дряхлый и склонный к разложению мешок.
— Хреновый он был. — сжав челюсти, сказал Эд.
— Я любила груши. — задумчиво, произнесла Ава. И после этих слов Эйдан вздрогнул. — Как-то Перт сказал мне, дерево приносит плоды каждый год, а они вянут и преют. Но дерево продолжает жить несмотря на то, что ростки его умирают. Он сказал, что я умираю с каждым днем. И что он боится потерять меня. Прожить со мной лишь двадцать, тридцать, пятьдесят лет, а потом жить с воспоминанием тысячелетия. Петр решил оказать мне честь стать Хранителем.
— Он убил тебя? — прошептал недоуменно Эд.
— Нет. — выдавила Ава. — Я поняла, что если хочу быть с любимым всегда, то должна стать Хранителем. Был поздний ноябрь. Шел сильный проливной дождь. Голые деревья не удерживали поток воды. Помню я шла вся насквозь промокшая. Петр отлучился по делам леса и у меня был в запасе весь день. Я пришла к реке, где мы впервые встретились. И стала думать о своей семье, своей жизни и о себе. Много часов под дождем и много дум. К сумеркам дождь отступил и, должно быть, Петр уже возвращался в наш домик, когда я приняла решение. Я повесилась.
— Ты что? — ошарашенно вскричал Эйдан. Он поднялся с места и сделал несколько шагов в сторону подруги, но она жестком приказала ему остановиться.
— Ты обещал не осуждать и не перебивать меня. — металлическим тоном, повторила Ава. — Да, Эйдан я самоубийца.
— Нет, это он вынудил тебя!
— Это сделала я. Я пошла на такой шаг, даже не обговорив его с Петром. — спокойно, продолжила Ава. — Он вынул мое теле из петли и похоронил, оставив лишь резинку для волос. Но он не успел. Природа услышала и приняла. Я очнулась в земле. Волчьи лапы помогли отрыть выход на волю. И я не была напугана. Петр подробно рассказывал процесс обращения, и я знала, что буду зверем год, потом получу свой человеческий облик и раскрою свой дар. Но все из того, что он рассказывал мне не подходило, лишь то, что мое тело должно истлеть. — она обернулась, посмотрев на друга. Эд вновь присел и был в ужасе от того, что рассказывала подруга о себе. — Моим первым шагом Хранителя было возвращение в нашу хижину. Только Петра там не было. И я принялась искать его, но тщетно. Через сутки вновь вернулась в наш дом и обнаружила там мужчину. Это был Кальд и он пришел за мной.
— Погоди. — остановил подругу Эд. — Кальд? Зачем ему быть там, если он проводник выбора?
— В тот день он был моим проводником в новую жизнь. — неясно, ответила девушка и продолжила. — Он объяснил мне, что я совершила преступление против Создания. Мое наказание заключается в отсутствии выбора. Облик человека и дар я получила сразу после пробуждения, как и клеймо Расколотая. В мире духов, как и в мире людей существуют предрассудки и осуждение. В моем мире меня считают кем-то вроде прокаженной. Самоубийц сторонятся. Поэтому проводник был необходим. Кальд забрал меня из того леса и привел сюда. Он представил меня перед Редьярдом и Этелью, не с целью приобщения к группе служащих душ, а чтоб объяснить им кто я. Хранителей не представляют другим, не устраивают вечеринки или клубы по интересам. Порой в одном лесу может жить с десяток духов, и они могут быть не знакомы. Первому Хранителю дают понять, что среди них отказник. Но Кальду стоит отдать должное, он со всеми учтив и вежлив, даже со мной.
— Вы встретились с Петром, когда все кончилось? — любопытство брало вверх над парнем.
— Нет. — улыбнувшись ответила девушка. — Я никогда его больше не видела и не увижу. Он бросил меня от стыда, именно поэтому решил похоронить, чтобы я не искала его в опозоренном облике. После десятилетий я возвращалась в наш дом и ждала его. А как-то раз у места повешения я нашла свою резинку для волос. Она была завязана на ветвях груши. Деревце ее сохранило. Я его не виню, бежать от Расколотой — не злодеяние.
