Эйдан приготовил себе завтрак, так как на материнский пир, он не успел. Усевшись у окна, юноша стремительно принялся за еду. Он был так голоден, ведь вся ночь отняла у него силы. Сквозь утренний головной туман и шум, стали пробираться воспоминания ночи. То, что он видел, то, в чем был замечен. Самое сложное, что ждало мальчишку впереди — это осознание. Блуждали блики разговоров о душе, о том, кто Этель и о том, что их связывает невидимая, но сильная привязанность. И эта привязанность настолько крепка, что все прочие чувства прогоняет. Ведь он не разу не испугался за ночь ее сил, не разу не поймал себя на мысли, что Этель что-то неправильное обычном его мире. Будто она перечеркнула все страхи. Но Эйдан все еще думал о том, как же так вышло, что все чувства притупились и осталось лишь одно — идти за Этель и слушать то, что она говорит.

Закончив завтрак, он уставился в окно и думал, где же ориентиры настоящего, где же их найти, чтобы не теряться в сказках. Но кажется, ему их не найти. Не хочет ли он? Или уже поздно? Эйдан не знал…

Вернувшись в свою комнату, он принялся рассуждать о том, что сказала девушка о душе. О том, что она продолжает жить даже после смерти тела. Он ходил из угла в угол и думал, где же душа брата и о тех, словах о его собственной душе… «Твоя душа в порядке, хотя и не полностью. Я чувствую, как в ней что-то болит, но что не понимаю. Может ты сам знаешь ответ? Просто боишься сказать?». Но боится ли он сказать это? Сказать то, что обвинения матери в смерти брата, сломали внутри него уверенность в том, что он заслуживает жить в то время, как его брат мертв. Готов ли он сказать себе, что стал для самых близких людей изгоем и мишенью. Готов ли он признать, что лес — могила его брата, стала роднее отроческого дома. Нет, не готов, потому как признание в слух, всегда ведет к изменениям внутри. Эйдан не знал осталось ли в его душе хоть что-то, что может измениться или он навсегда останется таким. Мальчишкой в лесу.

Эйдан распахнул окно и холодный, влажный, предзимний воздух окатил его волной, спиралью закружился по комнате, подняв пыль. Он дышал и дыхание кололо легкие. Что же с ним? Почему он теряется во всем этом? Почему он должен испытывать стыд живя? Он хочет жить. Просто жить. Год за годом Эд думал, что боль отпустит. Станет легче, он забудет, но нет. Он не сумел обмануть самого себя, свою душу, расцарапанную словами матери, потертую о горе брата, рваную от желания жить, вопреки желанию умереть.

Он больше не мог стоять в этой комнате, стены давили, как металлические оковы. Через пару минут Эд стремительно шел вниз по улице, направляешь к любимому кафе. Однажды он должен научиться не убегать от чувств, а работать над ними, слушать их и их собирать кусочки. Но не сегодня.

Теперь у него был новый мир, еще спрятанный, но настоящий и реальный. Мир, который граничит с его бытом и интереснее того, что было в жизни. Вдохнув влажный еще не зимний воздух Эйдан стремительно зашагал по тротуару. Снег еще держался и несмотря на то, что по больше части был грязным и размазанным по дороге, парень все равно чувствовал себя хорошо. Трудно объяснить, что это за чувство, переполняющее все внутри, когда выпадает первый снег. Ведь видишь его каждый год, а через месяц он уже кажется скучным и обыденным. Но вначале это что-то волшебное, магическое, потустороннее! К дождю мы привыкли, от него бежим скорей домой, прячемся за зонтами и остановками, но снег… снег — это совсем другое! Это миллиарды неповторяющихся снежинок, которые засыпают твой город, пока ты идешь в школу или в магазин. Эйдан промочил ноги почти сразу, как вышел на улицу, благо бежать до порта оставалось недолго. В конце улицы он увидел знакомую розовую, неоновую вывеску «Рыбная Пэнни» и прибавил шаг.

Эйдан любил это место еще до глобального ремонта. Тогда были лишь местные, которые приходили отдыхать, любоваться океаном в закат и есть самую вкусную рыбу из всех, что могли приготовить на этом побережье. А сейчас больше туристов, которые разгоняют завсегдатаев своим громким смехом и бесконечными фотографиями. Они не наслаждаются вечерами, днями, часами здесь, нет, они тут ради фото. Экран телефона вытеснил жизнь и теперь блюдо на своей тарелке люди видят через пиксели в то время, как жизнь дает им шанс запомнить прекрасный уголок у порта, в котором отменно готовят. Летом всегда грустно. В порту полно туристов, которые приезжают на автобусе, чтобы оглядеться на местности. Чаще это те, кто устали от душных мегаполисов и хотят спокойствия, но по статистики они всегда уезжают. И к счастью. Когда лето кончается, осенью и зимой много местных, которые живут своим домом и родным краем. Закусочная на высоте в любое время года, но именно осенью и зимой здесь обитает душа. Душа уютная и ленивая, она повсюду: сидит за каждым столиком, стоит у дверей, слушает океан, в каждом раскате грома, в каждой волне бушующей стихии. Эйдан задумывался об этом раньше, но сейчас смысл души был более отчетлив, еще не четкий, но уже видимый. Он думал о том, что те, кто любят город, возможно, никогда не покидают его и их любовь, невесомость и небесность, обитают везде. Приятно думать, что мы все часть какой-то системы, где помогаем друг другу обрести покой.

Войдя, парень сразу же помчался к своему любимому местечку. Несмотря на то, что близился «счастливый час» народу было немного. Наверное, это хорошо, ведь тогда друзья смогут общаться в спокойной обстановке, а для Эда это было важно. У барной стойки крутилась официантка Жаклин. Она работала здесь долгих десять лет, поэтому была местной любимицей. Заметив Эйдана она подошла с широкой улыбкой.

— Давненько я тебя не видела здесь, младший Питерс. Как дела? Уже ждешь ответы из колледжей?

— Привет, Жаки. — улыбнулся Эд. Женщина не выносила, когда ее называли «миссис». — Все в порядке.

— Понятно, не хочешь говорить. — ответила официантка. И парень благодарно улыбнулся ей в ответ. — Так давай-ка поднимем твоей кислой роже настроение. Как насчет горячего шоколада? Вон, видишь какая зима на улице, небось продрог до костей, а⁈ — и Жаки засмеялась громким, хриплым от сигарет смехом.

— Отлично. Спасибо. — ответил Эди и женщина, раскачиваясь направилась к кухне. Ее любили здесь за веселость, бестактность и легкость.

Откинувшись на мягкий красный диван, Эд взглянул на часы. Дэнни вот-вот будет здесь. На душе разливался приятный теплый огонек. Он стал вспоминать, как много времени проводил здесь с подругой, когда они делали домашнее задание, вкусно ели, грелись от морозов и убегали от дождя. «Рыбная Пэнни» будто мать их дружбы, ведь многие теплые и уютные моменты были здесь. «Рыбная Пэнни» словно душа их дружбы. К счастью, тяготящие чувства остались за дверью кафе и теперь он был свободен, теперь лишь ждал Дэнни и того часа, когда вновь окажется за порогом и встретит свои чувства.

Закусочная была химерой прошлого и современности. Каркас одноэтажного здания основан еще в 1968 году и с того момента никак не менялся, тому свидетельствует новая стеклянная двойная дверь, которая каждый раз ужасно скрипит из-за провисшего потолка. Два года назад решили убрать неудобные узкие окна и установить панорамные. Теперь порт и океан был словно на ладони. Внутри никогда нет лишних запахов, только ароматы еды носящийся от столика к столику. Владелец Ник Ли, решил разнообразить зал и справа от входа сделал длинный ряд больших металлических столов и окружающих их мягких кожаных диванов. Выглядит все довольно мило и уютно, конечно, в большом городе такого не встретишь, да и какая разница. А вот с левой стороны те же металлические столы только круглые и рассчитаны для парочек. В белой плитке на полу отражаются флюоресцентные оттенки ламп, которые создают дополнительный свет. Эйдан обожал засиживаться допоздна, так как включались все огни, и закусочная сияла, как новогодняя игрушка.

— Привет. — Эд поднял глаза и увидел Дэнни. Девушка снимала куртку. На ней был белый свитер и обычные синие джинсы, а волосы собраны в высокий хвост. Он не видел ее несколько недель и былрад, как ребенок. — Ты уже заказал что-нибудь?