Меня начало трясти как в каком-нибудь приступе. Глаза проткнула боль, такая будто бы их выковыривают столовой ложкой. Каждая кость ломилась наружу, суставы закручивались, а кровеносные сосуды превратились в стекло. По позвоночнику взбиралось нестерпимое, заставляло проклинать всё мироздание. Мускулы рвались как размокший пергамент. Пальцы холодели, а вместо слов изо рта выплёскивались хрипы. Бабочки сыпались с неба, на Болота спускался полный мрак. Вокруг собирались мерзкие человекоподобные существа небольших размеров. Пустыми глазницами, на вытянутых лицах, смотрели на меня, а в моих глазах застывало их отражение.

Знакомые голоса. Голоса доносились издалека — становились всё громче.

— Учитель Ханд! — услышал я и, глубоко вздохнув, с усилием поднял веки. Мои ученики, младшие Искатели, пытались привести меня в чувства. На их лицах вырисовывалось неподдельное волнение. Я видел это, но как бы смотря со стороны; вот в овраге лежит наставник, а Софистия и Ифор кружатся вокруг.

— Теперь знаю. Они не верили ему, пытался предупредить. Тысячи лет назад была уничтожена целая цивилизация. Они погибли. Вот мёртв и я…

— Нет, вы живы, — выдохнув, произнёс Ифор, затем помог подняться.

— Что с вами произошло? — ошалело спросила разноглазая и начала тараторить: — Мистер Форц сказал, вы, там, сюда… то есть… попросили остановить экипаж. Вышли и пошли к оврагу. Потом, недолго постояв на краю, ру-рухнули на самое дно. Что с вашими волосами на затылке? Когда они успели постареть? А эти шрамы, откуда они у вас!?

— Нашёл их. Пепельные болота. Они прямо здесь…

— Как!? Где? Они где-то неподалёку, — удивлённо воскликнул Ифор, смотря по сторонам.

— Поручение Бургомистра Рэмтора выполнено. Срочно… Нам пора возвращаться в Оренктон, — очень тихо огласил успех.

— Поручение? Бургомистр вам что-то поручил? — с непониманием в голосе задала вопрос Софистия.

— Да. Ты что, успела забыть об этом? Рэмтор поручил нам найти Рефлект… Он же дал мне повестку… и свисток.

— Нет. Вы нашли его между ящиков в переулке неподалёку от библиотеки, — возразил своевольный любитель носить кожаную броню.

— А про какую повестку вы говорите? — присоединилась ученица к танцу непонимания.

— Учитель Ханд, мы отправились на поиски, дабы опровергнуть историю о сприггане. Вы уверены, что господин Рэмтор давал вам повестку и поручал найти Пепельные болота?

— Вы хорошо себя чувствуете? Вы случайно не проглотили кровь гомункула? Я слышала про мозговых червей… — встревожилась ученица, которая уже переоделась в свою накидку.

— Не знаю, как себя чувствую… Я был в бескрайнем городе? Рэвиндитрэ. Да… он отличался от тех, что мы когда-либо видели. Его сожгли в ходе битвы против роя уродливых тварей. Да, шедевр градостроения, его поглотило неистовое пламя. Теперь он здесь… прямо под нами. Похоронен под пеплом. Ещё видел Хора. Нам лгут… — неразборчиво рассказал я, перебиваясь дыханием.

— Понятно. Теперь пойдёмте, мистер Ханд. Вам нужно отдохнуть, — произнесли они и, положив руки на мои плечи, осторожно повели к карете.

Ветер проносится через маленькие трещины в стенах, воет зверем, угадившим в капкан. Пытается прорезать одеяло мрака, но тщетно. Он вязнет, как в трясине, и дрожит. Судорожными попытками выбраться поднимает пыль в воздух, закручивает её в медленном интимном танце. Босыми ногами чувствую каждую шероховатость холодного камня, мелкие и острые песчинки впиваются в кожу. В правом углу, рядом с ветхой тумбочкой, — детская кровать. На ней в послушном ожидании сидит маленький человек. Держа что-то в руках, смотрит на женщину. Та рычит и ругается, принуждает мальчишку осушить флакон. Не могу разглядеть: лица расплываются. Отбросив книгу, она всё неистовее рвёт глотку.

Наблюдаю, пытаюсь подобрать объяснение, в попытках сталкиваюсь с участью музыки ветра — мысли густеют, затвердевают, не позволяют встать на тропу рассуждений. Спустя мгновения пустоты, она выкрикивает: — Паршивец неблагодарный! Тебе подарили великий шанс стать инструментом достижения всеобщей мечты. Наградили такой важной ролью, а кого? Мелкое ничтожество, которое брыкается и прячется в книжонке! Будь моя воля, я скормила бы тебя звонарям за такое непослушание. Но великий Медиум Сагитару против — ты обязан благодарить Его Святейшество за свою жизнь. Понимаешь? А теперь быстро пей. Ты же хочешь стать частью Парада Далёких Огней? Хочешь услышать всеобщего Отца? Тогда сможешь снова увидеть эту слизнячку в едином-целом. Эй! Держи её и не отпускай, иначе покатится на обед свиньям.

— Я не притронусь к этой жиже, — прохрипел мальчишка, аккуратно держа в рукахсклянку. — Она сделает из моего друга безвольного пса.

— Друга? Ты с кем-то сдружился? Как по мне, с таким как ты станет дружить только клоп. Всё, довольно выдумывать. Открыл и выпил. Раз-два…

— Он не клоп, — возразил мальчик. Он — Искатель.

— Да неужели, — прошипела сиделка. Её лицо скривилось, будто смотрит на выгребную яму. — И зовут его, должно быть, Крыс Обыкновенный. Хорошо, тогда покажи его мне. Сейчас же. Преподам тебе урок, погань неблагодарная. Будешь знать, как обманывать…

— Набав Днах. Донный бог, — прошептало дитя.

Я вспомнил эту ржавую темницу. Флан садилась вон на тот стул, рядом с кроватью, и читала «Путника глубин». Теперь же её наказали. Аккуратный овал с угольными локонами, его отдали маленькому мне в назидание каждому, кто захочет проявить доброту и заботу. Обретя утраченные воспоминания, сердце билось спокойно, гнев не застилал мой взор. Я ничего не чувствовал.

— И где же твой Нубан Нах? — тревожно рассмеялась сиделка, вроде, сдерживая слёзы.

— Пусть не страдает. Сделай всё быстро, — попросил тот я. — Она виновна в собственной слабости. И только. Разве можно винить травинку за то, что не выдержала тяжёлую поступь обстоятельств. Такова моя просьба…

Сиделка отпрянула, застыла. За ней вынырнула тень и обхватила перекошенное лицо служанки Астрологов. Из горла пробирается визг, кожа трескается, из трещин сочится сок. Нет, не сок — нити, кровавая гифа. Они извиваются подобно червям. Нарушая все мыслимые законы нашего мира, падают вверх. Происходящее очаровало меня. В это же мгновение старался найти причину отсутствия страха, но ничего. Даже волосы на затылке остаются неподвижными — не принимают вертикальное положение. Древние механизмы молчат, пока нити растягиваются и впиваются в стены. Следуя за невидимой иглой, прошивают их как какую-нибудь ткань, с которой работает портной.

Тело сваливается на пол пыльной комнаты. Частички разлетаются, зависают в воздухе. Настоящая пыльная мгла.

На мальчишку голодным зверем набросился кашель, сжимал горло невидимыми лапами, выдавливал хрипы. Клубы непроглядного дыма подлетели к нему. Приступ, обещавший быть долгим, довольно быстро прекратился. Тень показала себя. Мой Проводник с Пепельных болот, это был он. Положив чудовищную ладонь на макушку мальчишки, успокаивал, поддерживал его. Набав Днах был со мной всегда. Тот министерец в лесу — теперь я понял, что отражалось в его глазах.

Сквозь стены проник шепот, заставлял пылинки вибрировать. Стрелами заплавали разводы, вырисовывали необычный узор.

— Мало времени. Приближается… уже здесь! — прощёлкал Набав Днах. — Страницы укрепят, помогут, — вырывая листы из книги, в спешке лепил их на перегородку. Судорожно водил конечностями, разглаживал, чтобы остановить звуки, пробиравшиеся между вишнёвых жил. Вдавливая бумагу, оборачивается и смотрит прямо на меня.

Я снова оказался там. Только уже сижу на тропе в центре серой метели. Огненные сказители рассказывают мне истории. Повествуют на своём языке как живые люди из плоти. Слова пламени были и будут доступны не каждому. По крайней мере, моя уверенность в этом обрела такую твердость, которой позавидовала бы самая крепкая горная порода. Образы опечатывали сознания, клеймили его. Ряд послеобразов превращался в бурную реку, что уносит к ставшей сном правде. Но…