Меня вырвало из объятий невообразимых видений, когда колесо экипажа на мгновение провалилось в ямку. Сразу понял: мы снова в пути. По ощущениям, время утратило свою плотность, текло иначе и незаметным дымом просачивалось между перстами, сжатыми в кулак. Посмотрел в окно и убедился, что мной была упущена большая часть событий, происходивших на дороге нашего возвращения.

Мы уже проезжали мимо небольшой рощицы рядом с деревней Недо. Это поселение находилось относительно недалеко от Оренктона, и жили в нём, в основном, рабочие, которые трудились в шахте у подножья горы Нодэ. Добывали необходимую руду, а может, искали чёрное стекло или же жеоды. Последние крайне ценятся, и считаются почти мифическими из-за своей редкости. Я даже слышал, что такие камня покоятся на дне чумных прудов. А ещё говорят, что жеоды попали на плоско-круглую из самого Озера Мундус. Много чего болтают, но что будет с миром, если верить в каждый слух?

Сквозь ряд древесной процессии с густой кроной, шла бледная, по всей видимости, нагая девушка в круглой шляпке. Она своим видом напомнила белый гриб. Гуляя по вечно жёлтой роще, ласково гладила стволы, и листва постепенно начинала зеленеть. Травинки тянулись к стройным ногам как железная стружка к магниту. Ветви кустарников оживали, их ветви выгибались, закручивались в попытках повторить её облик. И вот оно — почтение. Увидев наблюдателя, приезжающего мимо на карете, приветливо помахала. Ответив тем же, случайно вслух произнёс: — Спригган существует.

— Ой! — вздрогнула Софистия, отвлёкшись от изучения написанных мной записей о безумных ронохах. — Вы пришли в себя? — она почти забыли об аккуратности и позволила спешке взять над собой верх — страницы в качестве конфетти праздника обреченных поисков разлетелись по кабине. В тот же миг внутри черепа распустился необычный и даже немного пугающий цветок, отдалённо похожий на перевёрнутого паука. Лихорадочно перебирая лапками, бутон явил уверенность: младшие Искатели опасались моего падения с обрыва здравомыслия в пучины полного и безвозвратного безумия.

— Как вы себя чувствуете? — взволнованно спросила разноглазая. — Мы дали вам обезболивающую настойку, но этого мало. Скоро вам помогут. Ещё совсем чуть-чуть потерпите.

— Главный Искатель Оренктонской Академии выполнил свой долг, раскрыл тайну Рефлект-а, — монотонно отчитался я. Новообретенные губительные знания тарабанили, скреблись внутри мозга. Но даже немного рад тому, что именно мне досталось это бремя. Младшие не готовы хранить разлагающее откровение. Не могу сказать наверняка, какие последствия набросились бы на них, окажись они на тех кровавых топях. — Некогда там стоял город, — продолжив рассказ, не сводил взгляда со своей сумки. — Я был там, видел последний день Рэвиндитрэ. Прозвучит как плохая шутка, но его построили на спящем вулкане. Да, так и было. Никто не знал об этом, ибо он опустился в земную кору. Со стороны — обыкновенное поле. Когда он проснулся, похоронил всё и вся под пеплом, — закончил я с пониманием того, что нельзя сразу открывать правду, она слишком тяжела.

— Но… вы говорили про чудовищ, про битвы, — сказала Софистия. — Ещё, когда спали, бормотали про Хора. Якобы его не слушали. Никто… кроме одного человека. Вроде бы Вальдр, так вы его назвали.

— Чего только не скажешь во сне…

— Довольно, — прервал Ифор и протянул шкатулку. — Вот, посмотрите на себя.

Беру её и осматриваю. Она отличалась от прочих рельефным музыкальным узором. Ранее уже видел такие — умелец из Рыбацкой деревни, на побережье Глухого моря, вырезал паутину линий на поверхностях приятных на ощупь шкатулок. Таков его досуг и дополнительный способ заработка.

Едва слышимый щелчок. Открыв атрибут всякого чистоплотного обитателя современности, с некой толикой трепета направил верхнюю крышку на себя. В отражении совсем не то, что ожидал увидеть. Лицо моё, но теперь на нём появились чёрные ветвистые шрамы. К тому же не хватало части левой щеки, зубы обнажились, а клык заметно подрос и заострился. Безумие влияет на внешний вид, так вроде бы говорят. Если правда, полученные знания — наглядный пример верности этого утверждения, но в несколько иной форме нормальности. С таким видом нельзя показываться на людях. Они ранимы и впечатлительны — начнут суетиться, кидать камни, попутно выражая пренебрежение к так называемому еретику. Всё во благо собственного душевного равновесия. Толпы двуногих заворачивают знающих в обёртку неприкасаемых — просто, но эффективно, даже напоминает действия Министерства, которое выставляет защитников — предателями, агентами террора. Разумеется, там и там имеются свои настоящие безумцы и настоящие предатели, поддавшиеся желанию обогатиться. Жертвы настоящей «хоривщины»…

— Ну, рано или поздно…это должно было случиться, — проговорив с напускной досадой, приоткрыл сумку и вытянул чёрную ткань. — Это совсем не шрамы. Когда был младше, да, я не всегда был таким, какой сейчас, мне довелось оказаться в племени работорговцев. Благо удалось смыться от них. Однако перед этим всё-таки загнали краску мне под кожу. Клеймо. «Почему она только сейчас появилась?» — спросите меня вы. Так отвечу, она проявляется после взаимодействия с кровью. Упал в овраг, лишился щеки и вот — страшный ронох готов.

— Как это? А почему раньше не рассказывали об этом? Как вы сбежали от работорговцев? — поставила она вопросы.

— Пусть былое остаётся за чертой настоящего. Вы не мусорные вёдра, чтобы вываливать в вас ненужные знания, — озвучил я, пока Ифор молчал, наблюдал и сомневался.

— А что вы делаете? Разве это не часть чёрного савана… не, теперь вижу… они отличаются…

— Ты же не думала, что я мастерски зашил твою накидку, но пропустил прореху в собственной голове? — в шутливой манере сказав это, спрятал лицо в ладонях капюшона. — Опережу твой очередной вопрос и сообщу. Мы остановимся в этом замечательном поселении, где совсем не процветает кровосмешение.

Ифор постучал ладонью по крыше и сообщил Форцу о нашей остановке в Недо. На въезде в деревню нас встретила стража, присланная из Оренктона для защиты на случай появления солдат Серекарда. Поговорив с нашим извозчиком и проверив бумаги, нас пропустили. Проехали по дороге, остановились на площади рядом с гостевым домом, где можно найти горячую пищу и ОБЫКНОВЕННЫЕ постели. Стараясь сохранить видимость отсутствия растерянности, МЛАДШИЕ не спешили и оглядывались, но всё-таки зашли в постройку, откуда манил приятный аромат жаркого. Я же размял ноги — одна из них хрустнула, подумал, что сломал. Пришлось заново знакомиться с ними, ведь время, проведённое в одном положении, дало о себе знать. Меня терзали сомнения: смогу ли сегодня есть еду. После Рэвиндитрэ, выворачивающий вкус ядра, апокрифа, не покидал моё горло.

Мимо пробегала пара дворняг. Лаяли, рычали, но очень быстро закрыли слюнявые пасти и принялись разглядывать экипаж, принюхиваться. Их глаза тускло светились, именно такие детали способны заставить вооружиться солью, или поджечь травы-обереги. «Тапетум люцидум» — вдруг подумалось мне. Перед тем, как присоединиться к Ифору и Софистии, обратился к носителю скрытых талантов: — Мистер Форц, не желаете ли вы составить нам компанию? Такой путь позади — можно всем вместе и за одним столом отужинать.

— Ценю ваше предложение, но нужно быть здесь, рядом с ними, — сказал он и кивнул на лошадей. — Не доверяю я местным. Не их вина, просто я сам по себе подозрительный.

— Понимаю. Всегда нужно быть настороже. Мы ведь не знаем намерений вон тех прохожих. А судя по их виду, у того вполне может быть спрятан клинок под рубахой, чтобы отобрать башмаки у случайного путника. А вон тот, скорее всего, поджидает пьянчугу, который напьется до беспамятства и уснёт в свинарнике. А зачем рисковать, когда кошель можно просто подобрать. Примерно так он нахваливает свою изобретательность. А тот, в дублете, по всей видимости, дуреет от всего происходящего.

— Вот-вот, — согласился извозчик. — Но радует последний, его потерянность намекает, что не всё потеряно. Скажите, Искатель, как долго вы учились читать людей с такой лёгкостью? Мне бы так…