– Я могу это сделать, – запротестовала я. – А как насчет тебя?

– Я перестал посещать вечеринки с тех пор, как стал отверженным, и я вообще не сплю.

Я вгляделась в выражение его лица. Хотя он и пытался пошутить, на самом деле делал серьезное предложение, жертвуя своим временем и энергией. Ради меня. Но более того, он шел на риск. Если бы кто-то увидел нас и заподозрил, что наши отношения выходят за рамки ученик – наставник, исключение из Академии или даже изгнание из Бамарии было бы удачей.

Меня захлестнуло какое-то мощное, глубокое чувство: желание и стремление. Я хотела сказать «да», потому что хотела пройти обучение. Наконец-то я была готова отдать этому все свои силы. И мне хотелось почаще бывать рядом с ним. И это… это было намного опаснее, чем то, что Император готовил для меня предстоящей зимой.

– Если ты попросишь меня тренировать тебя, я скажу «да».

Я открыла рот, но он перебил меня.

– Я хочу, чтобы ты отдохнула сегодня, хорошенько подумала об этом. Если ты соглашаешься на дополнительные тренировки, то должна быть абсолютно серьезной. Поблажек не будет.

– Я знаю.

– И… то, что я сказал тебе прошлой ночью… то, что… почти произошло между нами. Я не скажу этого снова. И этого больше никогда, ни в коем случае не повторится, если мы не хотим рисковать.

В сердце образовалась пустота. Он не поцеловал меня, потому что сказал, что я уничтожу его, если он это сделает. Но его губы коснулись моих, и этого было достаточно, чтобы понять, что я сгораю от страсти к нему.

– Ты прав, – согласилась я.

– Тогда иди и отдохни остаток дня. Подумай и дай мне свой ответ завтра.

Когда я возвращалась в свои покои, на улице было прохладно. Наконец-то наступила осень, и я была к ней готова. Готова к переменам. Готова отпустить прошлое и обрести свою силу с помощью Райана.

На какой-то момент я почувствовала странную надежду, как будто каким-то чудом Богов я со всем справлюсь. Как будто в моей жизни внезапно снова появилась возможность добиться успеха.

Я вошла в студенческие покои и направилась по коридору. Какой-то сотурион крался в тени коридора, и его плащ сливался с темнотой, а лицо скрывала маска из черных перьев – черный серафим.

Эмартис.

Сначала сотурион меня не заметил. Я последовала за ней, уже догадавшись, кто это. Я всегда могла заметить сотури, особенно когда знала их, а ее я точно знала. Мне была знакома форма ее подбородка, темные шелковистые волосы и золотисто-темная кожа, типичные для членов Ка Элис.

Тани Элвин из Ка Элис. Марионетка леди Пави и сотурион, которая была полна решимости превратить мою жизнь в ад даже больше, чем Нария, и заставить меня заплатить за то, что случилось с Пави.

Но мне надоело платить.

– Тани! – не раздумывая, крикнула я. Темно-карие глаза уставились на меня сквозь прорези маски. – Это была ты… Ты оставила то послание, ты вломилась в мои покои. Я доложу о тебе.

– Доложишь обо мне, – усмехнулась она и вышла из тени, стягивая маску с лица и бросая ее в сумку. – Это я доложу о тебе, – рявкнула она.

– Доложишь за что? – спросила я.

– За то, что использовала кашоним во время хабибеллума. – Она подняла руку, чтобы заглушить мои протесты. – Думаешь, я не знаю, как это выглядит, когда им пользуются? Когда у кого-то слабого, бессильного и жалкого внезапно появляется лишняя сила? Я наблюдала за тобой. И знаю, какова ты в бою. В прошлом месяце я сама дралась с тобой. Ты ни за что не смогла бы дать отпор или выжить, не воспользовавшись всем, что мог дать Райан.

Я пристально смотрела на нее, не обращая внимания на бешено колотящееся сердце. Я не могла выдать своих эмоций, не могла показать, что расстроена ее правдой.

«Грифин не проливает слез, когда его называют серафимом. Он знает, кем является. Только серафим в маске грифона мог бы расстроиться, ведь его правду раскрыли. Никогда не показывай обиды, иначе ты раскроешь свою правду своим врагам. Контролируя то, что они видят, ты контролируешь то, что они думают».

Наставление тети Арианны все еще было свежо в памяти. Я могла бы использовать его и свою способность идеально играть свою роль.

Я шагнула вперед.

– Даже если ты что-то действительно скажешь, у тебя нет доказательств. А у меня есть… Я видела тебя и твою маску.

– Он очень беспокоился о тебе, – сказала Тани, хлопая ресницами. – Проявлял слишком большой интерес. Знаешь, я не первая, кто подозревает, что между вами что-то есть.

Я ощущала губы Райана на своих, чувствовала огонь, бегущий по венам, то, как даже воспоминание об этом самом легком прикосновении поглотило меня.

– Я полагаю, у тебя достаточно скучная жизнь, раз ты сочиняешь истории обо мне.

– Ты всегда была высокомерной. Но это ненадолго. Ты потеряла три месяца своей драгоценной сделки с Наместником из-за опоздания. Тебе распороли спину за то, что ты была никчемным бойцом. Что сделает Наместник, когда я доложу ему о твоем жульничестве на арене? Что в ваших отношениях с лордом Райаном есть нечто большее?

– Ничего он не сделает, потому что в твоих словах нет правды. Я собираюсь выйти замуж за лорда Тристана, и то, что ты видела на арене, результат месяца тренировок.

Только секунду назад она была в нескольких футах от меня, а в следующее мгновение ее лицо оказалось в нескольких дюймах, а кулак уперся мне в живот.

Я отлетела назад, врезавшись спиной в стену.

Боль, вспыхнувшая при соприкосновении со стеной, пронзила меня насквозь. Но в отличие от боли, которую я всегда испытывала раньше, которая могла сломить меня или замедлить мои действия, эта разожгла неистовое пламя. Этот огонь не поглощал меня, а освещал изнутри.

В считаные секунды я вскочила на ноги и, сжав руки в кулаки, как учил Райан, бросилась в атаку, оказав Тани ту же любезность, которую она оказала мне.

При соприкосновении с моим кулаком ее глаза расширились, и она захрипела, согнувшись пополам. Я пинала, толкала, отвешивала пощечины и сбила ее с ног на колени.

– Я пользуюсь кашонимом сейчас? Правда?

Она отступила от меня, но я была быстрее, ударив ее плечом в стену.

– Я донесу на тебя, – сказала я. – И найду остальных.

Капля крови потекла из уголка ее рта по подбородку. Ее глаза расширились от восторга, и улыбка расплылась по лицу. Она рассмеялась, и радостное ликование звенело в каждом издаваемом ею звуке.

– Донесешь на меня? – спросила она, смеясь еще сильнее. – Донесешь на меня? Знаешь, насколько могущественны Эмартис? В каких высоких кругах они сидят? Насколько сильной защитой мы располагаем? Насколько велика поддержка? – Она плюнула в меня кровью.

Я отступила назад, неуверенная, поверила ли ей, но в ужасе от того, что поверила.

Меня вывели из себя не столько ее слова, сколько наглость, абсолютно бесстрашная манера, с которой она снова набросилась на меня, пиная и сбивая с ног.

Я была законной мишенью для нападения во время боевой практики или хабибеллума, или даже в перерывах между тренировками и занятиями в Катуриуме. Но здесь, в моих покоях, когда я была леди Лирианой, она зашла слишком далеко.

Я превосходила ее по положению во всех отношениях. Мое слово всегда будет выше ее.

И все же она дралась, утверждая, что у нее есть поддержка, подтверждая, что другие с подозрением относятся к нашим с Райаном отношениям, что другие, возможно, заметили мою силу и его бессилие и заподозрили, что он поделился ею со мной. Никто никогда не осмеливался нападать на меня так открыто. Никто, кроме Нарии, Пави и Виктора, самых могущественных, благородных начинающих сотури в Бамарии, не считая меня.

Этот факт напугал меня больше всего на свете. Я догадывалась, что Эмартис пользовался поддержкой в высших эшелонах власти, подозревала, что за ними стоит Наместник. Но то, что я услышала от Тани, подтвердило мои подозрения, и ее наглость подтвердила ее заявления… Моя теория о Наместнике становилась слишком реальной.