Я отвлеклась, что дорого мне обошлось, так как отморозок Ка Кормака нашел меня первым. Он заскрежетал зубами и потянулся ко мне пухлыми, мокрыми от дождя руками.

У меня заканчивались силы, энергия иссякала, и я пдскользнулась на покрытой грязью траве. Халейка мчалась ко мне, но она не успеет добраться вовремя. В последнем рывке я воспользовалась внутренней силой, чтобы сбросить его с себя, присела на корточки и выбила из-под него ноги.

В глазах потемнело. Боль от каждого удара, пинка, тычка и царапины отдавалась во всем теле. Я смутно увидела Райана на краю арены, он цеплялся за стену, чтобы удержаться на ногах. Он не отрывал от меня взгляда и кричал мое имя, но в голове шумело, и я едва его слышала. Внезапно он показался мне таким далеким. Все стали отдаляться.

Халейка кричала. Кто-то еще крикнул:

– Эмартис!

«Лир!» – В моей голове прозвучал крик Райана, наше сознание снова соединилось, как раз в тот момент, когда кашоним закрылся и наша связь оборвалась. Тишина наполнила уши.

Я погрузилась в темноту.

Я начала захлебываться. Вода была во рту, скатывалась по горлу, попадала в глаза и затекала в нос. Кашляя и отплевываясь, я перевернулась на бок. Неужели дождь стал настолько сильным? Затем я открыла глаза и увидела, что гроза закончилась. Видимо, она прекратилась, когда я была без сознания. Надо мной стоял Турион Дайрен и раскачивал в руке пустое ведро. Ублюдок.

– Пропустили часть боя, – заявил он.

– Я… что?

Все еще кашляя, я попыталась посмотреть по сторонам. В шее что-то хрустнуло, и вот тут-то я почувствовала боль по-настоящему. Когда кашоним покинул мое тело, клянусь Богами, это было самое ужасное, что мне когда-либо приходилось испытывать. Я снова закашлялась, едва не подавившись, и осознала, что во рту грязь и кровь.

Меня ослепила яркая вспышка белого света, и я подавила очередной приступ кашля, потому что не могла выдержать его, не могла заставить себя пошевелиться, так сильно болели ребра. Зрение то появлялось, то пропадало. Все тело саднило, каждая мышца болела, боль была просто невыносимой, не похожей ни на что, что я испытывала раньше, намного хуже, чем нахашимы, прожигающие себе путь. Слезы градом катились по щекам. Даже дышать было больно. О, Боги. Как же больно.

– Сотурион Лириана, – произнес Эмон. – Встаньте.

Внутри начала зарождаться паника. Как? Как я могла встать, когда мое тело так разбито?

– Встаньте, – приказал он. – Сейчас же, – одними губами добавил он.

За нами наблюдали. Наместник находился поблизости. Я обязана была подчиниться.

Вскрикивая при каждом движении, при каждом малейшем давлении, я перевернулась на бок, потом села, а затем каким-то образом поднялась на дрожащих ногах, которые едва не подкосились. Я встала и чуть не потеряла сознание.

– Арктурион, – обратилась я, вытирая губы и пытаясь избавиться от отвратительного привкуса во рту.

– Сотурион, – ответил он, – вы пропустили хабибеллум.

– Извините, я обессилела.

– Да, – вмешался турион Дайрен. – Вы отключились по полной. Странно, когда мы не допускаем никакого контакта с головой.

Я нашла глазами Райана. Подозревал ли Дайрен? Знал ли, что мы сделали?

– Мне казалось, я продержалась довольно долго, – возразила я.

Дайрен усмехнулся.

– Говорил же я тебе, Эмон, – вмешался Наместник. – Это пустая трата ценных ресурсов. Из-за своей слабости она пропустила хабибеллум, и я не увидел ни одного правильно выполненного приема для уклонения от пятерки или нанесения ответного удара. Ее светлость сейчас так же бессильна, какой она была несколько недель назад. Чем она занималась в течение последнего месяца?

– Тренировалась. Она тренируется со мной каждый день и ни разу не пропустила ни одного занятия, – закричал Райан. Он был бледен, а шрам, рассекающий его левый глаз, выделялся красной полосой. Я никогда не видела Райана таким слабым, казалось, он с трудом даже просто стоял. На лбу у него выступил пот, а волосы завились на концах. – Она старается изо всех сил.

– Изо всех сил? – переспросил Наместник. – Учитывая, что поставлено на карту для ее светлости, я полагал, что она не станет выбирать, какие тренировки почтить своим присутствием.

– Она и не выбирает, – крикнул Райан.

– По моим отчетам, она ничего не знала в свой первый день, не училась и не готовилась. К тому же пропустила свою первую практику ведения боя. И сегодня вечером она опоздала. Мне кажется, это не похоже на то, что кто-то серьезно относится к своей учебе, как и не похоже, что кто-то собирается усовершенствовать свои навыки. Здесь мы соблюдаем субординацию. А леди Лириана Батавия не соблюдала ее и несколько раз ослушалась своего Арктуриона. Это преступление, которое требует наказания.

По толпе прокатилась волна изумления – смесь страха и поддержки. Но ее перекрыл вихрь энергии, темной силы, исходящей от Эмона, когда выражение его лица изменилось, превратившись из сердитого в разъяренное.

– Покончим с этим сейчас, – продолжил Наместник. – Она не выполняет свою часть сделки. Это очевидно.

– Она ее выполнит, – прорычал Эмон, – когда поймет, что значит быть сотурионом по-настоящему. Турион, – обратился он к Дайрену, – отведите сотуриона Лириану к шесту.

Я похолодела от ужаса.

– Нет! – воскликнула я, у меня зазвенело в ушах. – Нет!

– Арктурион! – закричал Райан. – Вы не можете. Она ранена.

– Я не могу? Хотите быть следующим, сотурион?

– Сэр, – ответил он. – Я не это имел в виду.

– Мы следуем иерархии командования, – сказал Эмон. – И вам не мешало бы это запомнить. Наместник прав. Сотурион Лириана пропустила свою первую боевую практику. Она предпочла ослушаться приказа. И сегодня решила опоздать. Потому ей придется расплатиться за содеянное.

Дайрен схватил меня за талию и потащил через поле.

Крики, доносившиеся с трибун стадиона – завывание волков Кормака – звенели у меня в ушах, смешиваясь с насмешками моих сокурсников. Все это превратилось в один невыносимый шум.

Я пыталась упереться ногами в землю и помешать Дайрену тащить меня вперед, но сил больше не осталось, на смену пришла боль. Даже борьба с ним приносила мучения, потому что он вцепился в меня мертвой хваткой, надавливая на болезненные синяки, пока вел к шесту.

Шест был невероятно высоким и черным, уходящим в ночь надо мной, обещая наказание и боль.

Дайрен потянул меня вперед. Я чувствовала подступающее изнеможение, сознание угасало, пока тело пыталось справиться с травмами. Он прижал меня к шесту, который оказался на удивление горячим и сухим, впитав тепло от факелов арены, и поднял мои руки точно так же, как с Пави, связав веревкой запястья, а затем задрал их так высоко, что я подалась вперед и ударилась грудью о закругленный металл, после чего попыталась обрести равновесие на носках.

– Шест! Шест! Шест! – Крики становились все громче, а вместе с ними росла и паника внутри меня.

Тело начало трясти, болела каждая клеточка. Дыхание перехватило от осознания того, что меня связали, как животное, на глазах у более пятисот волков из Кортерии, которые одобрительно завывали.

– Эмон! – Слезы градом катились по лицу. Я видела, что было с Пави, а в ее теле жила магия. – Эмон, пожалуйста!

Он уже стоял рядом со мной и мрачно хмурился.

– Мне жаль, – тихо произнес он. – Будь какой-нибудь другой способ, я бы им воспользовался. Но его нет. Они пришли сюда за этим. Они ждали этого. Лир, сегодняшним опозданием и тем единственным прогулом вы решили свою судьбу. Они знали. У меня нет выбора. Вы должны понести наказание.

– Эмон, – всхлипнула я. – Пожалуйста. Мне жаль. Мне так жаль. Я никогда больше так не поступлю.

– Да, – ответил он убийственно спокойным голосом. – Больше вы такого не сделаете. Не после этого.

– Эмон! Не надо!

– Если я не подчинюсь, он расторгнет сделку, – прошипел он. – Вы понимаете? – А для арены он громко объявил: – Сотурион Лириана приговорена к трем ударам плетью за неподчинение приказам.