Грифин не проливает слез, когда его называют серафимом. Если бы я проявила эмоции, то выдала бы себя.

– Освободят ли меня после того, как я соглашусь на обследование? – спокойно спросила я.

– Я не просил вас соглашаться, – ответил Наместник. – А следовать приказам. Может, вы и третья в очереди на Престол, но теперь я распоряжаюсь вашей судьбой. До того дня, когда с вас снимут эти обвинения, вы будете находиться под моим замком, под моей охраной.

Я задрожала. Дни стояли еще теплые, но ночью становилось холодно. И я только что обнаружила в своей камере второй предмет – маленькое ведерко. При мысли о том, что мне придется справлять в него нужду, пользоваться им без уединения, меня замутило.

– Сенат согласился разрешить вам находиться в Крестхейвене. Под охраной до прибытия эксперта, – сказал Эмон.

– Я могу остаться дома? – спросила я слабым голосом.

Эмон кивнул.

– Вы будете находиться под домашним арестом, и ваша охрана будет меняться. – Он сделал паузу, чтобы многозначительно посмотреть на Наместника Кормака.

– Протокол, – сказал Наместник. – По приказу Сената, увы.

Приказ Сената? Я была не настолько наивна. Этот приказ отдал Наместник. И так он проявил добрую волю. Мне оказали любезность, отпустив домой вместо того, чтобы оставить ждать здесь.

Но Наместник определенно не был добрым. Он что-то замышлял.

– Леди Лириана, мы можем отвезти вас домой прямо сейчас, если так угодно вашей светлости, – заявил Эмон.

Я снова уловила запах одеяла: застарелый пот и плесень. Мой взгляд упал на ведро и на то унижение, которое оно сулило. Из какого-то угла камеры донеслась застарелая вонь, и меня чуть не стошнило.

– Кто будет охранять меня в Крестхейвене?

– Поскольку вы арестованы мной, – произнес Наместник, – конечно же, мои люди.

– Ваши люди? – переспросила я. – Ка Кормак? В стенах крепости Бамарии?

Наместник кивнул, и мне стало не по себе.

Вот почему он хотел, чтобы я вернулась домой. Чтобы привести свою армию в Крестхейвен. Это стало бы символическим завоеванием Бамарии. Тем более они уже оккупировали город, впустив их внутрь крепости… Я не могла этого допустить, не могла на это согласиться.

И даже без символического поражения это подвергло бы Миру и Моргану опасности. Крестхейвен оставался единственным местом, где они были в безопасности, потому что мы держали наше крыло безлюдным: ни горничным, ни слугам, ни охранникам любого рода не разрешалось подниматься наверх. Сколько времени пройдет, прежде чем люди Кормака увидят Моргану, страдающую от головной боли, или услышат крики Миры?

Я представила себе свою спальню. Большая, теплая, с прекрасными окнами, полными солнечного света по утрам. Балкон, на который я могла бы выйти, вид на океан, накатывающие волны, убаюкивающие меня каждую ночь. Она была уединенной, уютной и принадлежала мне. Ковер на полу был мягким и толстым, и безгранично более комфортным, чем тюремная кровать. И запах в моей комнате был чистым, цветочным с легкими нотками благовоний. Не говоря уже о том, что у меня имелась собственная ванная комната, отделанная кипенно-белым мрамором. Я бы почти все отдала, чтобы вернуться в свою постель. К моим сестрам. Даже к Тристану. Сердце сжалось, когда я вспомнила, как он уходил отсюда.

– Ну? – Черные глаза Наместника оставались пустыми, и он демонстративно медленно перевел взгляд на ведро, а затем снова на меня. Мориэл недоделанный! Он знал мою слабость.

– Нет! – крикнула я, боясь, что передумаю. – Я не буду пленницей в своем собственном доме и не допущу иностранных солдат в нашу крепость. Крестхейвен не подвергался нападению уже тысячу лет. И я не стану тому причиной. Я останусь здесь.

Породитель ублюдков сплюнул.

– Думаешь, нам нужен твой маленький домик?

Я прижала руки к бедрам, чтобы они не дрожали. Мои причины были продиктованы гордостью. Но теперь, когда Породитель ублюдков заговорил, я нутром почувствовала угрозу.

На его лице отражалось оскорбление. Он был солдатом, а не политиком, как его брат, Наместник. Он не мог скрыть своей истинной натуры и внезапно подтвердил мои подозрения. Мое заключение в Крестхейвене не соответствовало протоколу. Ка Кормак оккупировал город, но они захватили бы всю страну, если бы представилась такая возможность.

– Да будет тебе. – Взгляд Наместника метнулся к Породителю ублюдков, чья кожа приобрела оранжево-красный оттенок. – Она глупая девчонка, которая порет чушь. Отказывается от щедрого предложения.

Но я знала, что сделала правильный выбор, и в глазах отца нашла тому подтверждение.

– Да будет так, – сказал он, оставляя за собой, как Аркасвой, последнее слово.

– Тогда решено. – Наместник демонстративно осмотрел сырую камеру.

Я невольно проследила за его взглядом, и мой взгляд снова упал на ведро.

– Мне понадобится сменная одежда, – произнесла я своим лучшим голосом Наследницы.

– Лириана, – неофициально обратился ко мне Наместник, – ты в тюрьме, а не на отдыхе в летнем домике.

Я сжала кулаки.

– То, что она просит, справедливо, – возразил Эмон. – Особенно после особых условий, предложенных Сенатом. У нас есть письменный запрос от Магистра образования леди Арианны Батавии обеспечить ее светлости комфортное пребывание здесь. Поскольку ее светлость все еще учится в Университете Бамарии, определенные привилегии закономерны, даже если в настоящее время они не распространяются на наследников. – Он оглядел мою камеру и поморщился. – Мы позаботимся о необходимых приготовлениях для ванных процедур.

Я слегка улыбнулась ему, испытывая огромное облегчение от того, что он на моей стороне, и благодарность за смекалку Арианны. Он подмигнул в ответ.

– Мы немедленно отправим твои вещи, – сказал отец.

– Мы также обеспечим ширму для уединения, – добавил Эмон, не сводя пристального взгляда с Породителя ублюдков.

– Ею можно пользоваться только в случае необходимости уединиться и при обязательном присутствии в камере охранника, – уточнил Наместник.

– Женщины-охранника, – возразил ему Эмон. – Турион Бренна составит расписание сегодня вечером.

Наместник фыркнул, как будто это было излишним и легкомысленным, но кивнул.

– Конечно, леди Лириана должна поддерживать свою безупречную репутацию, находясь в тюрьме. Но, будьте любезны, не отрывайте своих лучших сотури от службы из-за такого незначительного задания.

– Я считаю всех своих сотури лучшими. – Взгляд Эмона метал молнии в Наместника, который одарил его дежурной улыбкой. – На сегодняшнюю ночь мы пришлем охранника, о котором договорились.

Охранник? Кто-то из Ка Кормака? Ка Батавии? Я надеялась, что это не настоящая Тень.

– Лириана, – обратился ко мне отец. – Me bat.

Я услышала невысказанные слова. Будь сильной. Я кивнула, запрещая себе плакать.

Проход опустел, и я вернулась к кровати. Она была жесткой, а одеяло колючим. Запястье жгло в том месте, где Колайя сделала надрез, но я отказывалась шевелиться, пока не услышала одинокие шаги за дверью камеры. Прибыл мой новый охранник. Мужчина.

Меня охватил страх, но в его ауре не ощущалось злого умысла. Когда он вышел из тени, я не увидела ни серебряных доспехов Ка Кормака, ни золотых Ка Батавии. Сотурион был одет в простые черные доспехи и сапоги. Его не совсем холодная, но прохладная энергия достигла меня первой.

Райан.

Решетки камеры отбрасывали тени на лицо Райана. Лунный свет придавал его волосам бронзовый оттенок и серебрил шрам, пересекающий левый глаз.

– Посмотри, в какие неприятности ты нас втянула, партнер. – Он посмотрел в обе стороны прохода. – Не этого я ожидал от церемонии Обретения младшей из сестер Батавии. – Не смущаясь моего молчания, он продолжил. – Я видел, как лорд Грей выбирался отсюда. – Райан заговорщически наклонился ко мне. – Возможно, ты не знаешь, но он выглядел довольно расстроенным.

– Естественно, он расстроился, – огрызнулась я.