– Да это нелепо, – возмутилась Пави, в ее голосе слышалось некое отчаяние. – Ее светлость встала у меня на пути. Я не специально. Она упала, это была не потасовка.

– Тогда три удара плетью должны гарантировать, что отныне вы будете действовать сознательно и смотреть куда идете, – ответил Эмон.

– Значит, так все будет происходить, Арктурион? – Виктор Кормак шагнул вперед и прищурился, глядя на меня. – Мой отец боялся, что принятие в Академию сотуриона, не обладающего магией, понизит ее стандарты. Сотурион Пави в точности следовала вашим приказам и теперь подвергнется наказанию, потому что тот, кого здесь не должно быть, встал у нее на пути? Неужели нас всех будут наказывать за проступки ее светлости? Я думал, к ней будут применяться те же правила, что и ко всем нам.

Глаза Эмона потемнели, а выражение лица стало похожим на бога Смерти. Он был Стремительным – жестоким, опасным. Его аура пульсировала яростью, испуская свирепые тени, мерцающие в воздухе. Виктор отступил назад, и остальные ученики, ожидавшие на краю поля, заметно вздрогнули. Пави побледнела.

– Любой сотурион, который нападет на другого без предупреждения, будет наказан, – прогремел он, и его голос звучал властно. – Ни к кому здесь нет особого отношения, включая вас, сотурион Виктор. Факт, о котором хорошо осведомлен ваш отец. Еще один вопрос, и вы следующий. Мы не терпим мелких ребяческих нападок, а именно это и произошло. Акт трусости и злобы. Сотурион Пави, за вмешательство в тренировку другого сотуриона, что является нарушением, вы получите три удара плетью. – Стремительный дернул подбородком.

Турион Дайрен схватил Пави за руки, безжалостно вскинув их у нее над головой. Она охнула, когда он связал веревкой ее запястья и тянул до тех пор, пока она не застонала от боли.

Он встал позади нее, потянув за шнурки на спинке ее туники. Она расползлась в стороны, обнажив спину и плечи. У меня перехватило дыхание, когда я поняла, для чего нужен был такой странный дизайн одежды – чтобы предоставить легкий доступ во время наказания. Хотя не меня публично связали и раздели, я все равно испытала унижение и осознала, насколько близко была к такой же участи. Пави являлась благородной леди из благородного Ка, племянницей бамарийского сенатора, лучшей подругой Нарии… Вряд ли она ожидала, что когда-либо окажется в таком положении.

Я стояла позади нее, рядом с Райаном и Эмоном. Пави выгнула шею и напряглась, чтобы посмотреть на меня своими черными, полными ненависти глазами. И тут Дайрен схватился за хлыст и крикнул:

– Один.

Он отвел руку назад, напрягая мускулы. Хлыст зажужжал, рассекая воздух, и с ужасным звуком полоснул обнаженную плоть Пави. Она вскрикнула. С моих губ сорвался слабый вздох.

– Два.

Я покачнулась на месте, когда еще один хлесткий удар достиг Пави. Она закричала от боли, и ее крик напоминал вой животного.

Райан уставился в землю, происходящее ему тоже явно не приносило удовольствия. Он согнулся, положив руки на бедра и стараясь придать своей позе скучающий вид, но выражение лица выдавало его с головой.

При третьем ударе Пави издала нечеловеческий рев. Этот последний удар вспорол ей кожу до крови, когда хлыст коснулся спины. Турион Дайрен развязал ее руки, и нас распустили, но прежде Пави протопала ко мне, ее развязанная туника развевалась по обе стороны тела, а кровь стекала по ногам.

– Ты еще получишь свое, Батавия. – Пави плюнула мне под ноги и пошла прочь, а я осталась стоять на поле, замерев от шока.

– Теперь отправляйтесь в бани. От вас воняет, как от дерьма, – заорал Дайрен. Каждый ученик и наставник на арене встали, собрали свои вещи и направились к дверям.

Эмон отвел меня в сторону.

– Ваша светлость, – тихо обратился он. – Я всегда буду наказывать тех, кто этого заслуживает. Но в следующий раз… если вы будете замешаны, у меня не останется выбора. Не позволяйте этому повториться. Волки наблюдают, докладывая о каждом нашем шаге. Одно неверное движение, одно одолжение, о котором доложат его высочеству, и ваша сделка аннулируется.

Когда я представила свои руки, связанные над головой, свою спину, обнаженную для всеобщего обозрения, мои колени подогнулись. Я поплелась через поле, схватив по дороге свою сумку, и направилась внутрь. Катуриум был наводнен сотури, толпившимися и толкавшимися по пути к баням.

– Берегись, Батавия, или тебя выпорют следующей.

Я не заметила, кто это сказал, но эти слова словно прорвали плотину. Все в зале повернулись, сосредоточив свое внимание и гнев на мне. Я чувствовала пульсацию аур, которые смешались в презрении, недоверии и ярости.

– Стремительный пляшет под дудку ее отца, – послышалась насмешка. – Преподайте ей урок.

У меня сердце остановилось, когда сотури Ка Кормака обернулись, и на их лицах расползлись звериные ухмылки, а глаза сверкнули жестокой ненавистью. Они направились ко мне. Я отступила, натолкнувшись на другого сотуриона, потом еще на одного.

Они не стали бы это делать. Я была наследницей Аркасвы. Я была леди. Но теперь я должна стать одной из них. И, казалось, им очень хотелось напомнить мне об этом.

Раздался крик, и, протолкнувшись сквозь толпу, рядом со мной появился Райан. Он обнял меня, и я машинально вцепилась в него, когда он отвел нас к стене, подальше от потенциальных обидчиков. Каждый сотурион в зале свирепо смотрел в нашу сторону. Меня била неконтролируемая дрожь. Райан скользнул рукой по моей спине и прижал ладонь к пояснице.

– Выпрямись, – тихо пробормотал он. – Закрой рот и отвечай на их взгляды. – Он подтолкнул меня вперед и, не убирая руку с поясницы, вцепился в ткань моей туники, вжавшись костяшками в кожу. – Смотри на них. Прямо им в глаза! Выше голову. Помни, кто ты есть.

Я втянула воздух, отчаянно нуждаясь наполнить легкие, а затем сработал мой многолетний опыт жизни при дворе, где меня научили производить впечатление и напоминать всем о силе нашего Ка. Я расправила плечи и свирепо сверкнула глазами на собравшихся.

В конце коридора открылась дверь, и Турион Дайрен выругался, велев всем идти мыться.

Толпа разошлась, и Райан отпустил меня.

Он дернул подбородком, как бы спрашивая, все ли со мной в порядке.

Я кивнула и направилась к баням.

Женские бани состояли из бесконечных бассейнов, наполненных горячей водой, и белых мраморных скамеек, которые в тот момент занимали сотни обнаженных тел. Большинство девушек с гордостью демонстрировали свои тела, в то время как другие завернулись в белые полотенца. Войдя внутрь, я не могла отвести от них глаз, непроизвольно сравнивая себя со всеми, кто меня окружал.

Мне всегда нравилось мое тело. Зная, что Тристан тоже от него без ума, я никогда особо не задумывалась о своих размерах, формах или изгибах. Меня больше заботила необходимость скрывать порезы и синяки. Но сейчас я отчетливо осознала, насколько мое тело не подходило для выполнения поставленной задачи. Я обладала женственной фигурой с округлыми формами, в то время как у всех моих сокурсниц были гибкие тела воинов, сильные и мускулистые, о чем мне приходилось только мечтать. У некоторых учениц, которые только вчера принесли свои клятвы, уже четко обозначались мышцы брюшного пресса, и их бедра окрепли и уплотнились, чего еще неделю назад не было. Я вспомнила, как этим летом наблюдала за Нарией, как она бежала от океана к своему полотенцу на пляже. Ее ноги были худыми, как у юной девушки. Но теперь они стали мускулистыми и сильными.

Я могла бы тренироваться, заменить жир мышцами. Но как бы сильно я ни старалась, у меня никогда не будет такого тела, как у них. Для этого нужна магия, которой я лишена.

Дверь за мной захлопнулась, послав глухое эхо по всей купальне и уведомив всех о моем присутствии. Я так увлеклась разглядыванием, что отпустила ручку. Девушки перестали сушить волосы, а те, кто плескался в бассейнах, затихли, и когда я оказалась в центре внимания, единственным звуком в повисшей тишине было журчание текущей воды.