Породитель ублюдков подал знак, и один из его людей оттащил солдата прочь. Наместник теперь стоял прямо рядом с отцом, слишком близко, чтобы он мог мне помочь. Глаза защипало от слез. Проклятье Мориэла! Он знал! Черт возьми, он все понял. Он догадался, что задумал мой отец, и разыграл свой собственный отвлекающий маневр, чтобы поймать нас с поличным.

– Приношу свои извинения за это недоразумение, ваша светлость, – сказал Наместник, наконец возвращая посох. – Продолжайте.

Я подняла свой посох, и рука задрожала, когда мной овладел новый страх, о котором я не думала даже в самых безумных фантазиях. Даже без сдерживающей магии отца, контролировавшей мое тело, даже избавившись от Заклинания новорожденного, я ничего не чувствовала. Никаких ощущений, никаких порывов.

Во мне не было никакой магии. Ничего не происходило.

– Леди Лириана Батавия… Леди Лириана! – Голос Наместника Кормака вывел меня из ступора. – Я не знаю, в какую игру вы играете, но пора с этим заканчивать. По приказу Сената и Императора Теотиса вы продемонстрируете свою магию. Сейчас же. – В его голосе слышался гнев, но также нотки радостного возбуждения, от которого меня затошнило.

Аура Наместника пульсировала, обрушивая на меня его ярость. Два года ему отказывали в желаемой добыче, и его подозрения оставались без ответа. Хищник, наконец-то поймавший свою жертву.

– Я… – На глазах выступили слезы, когда я, наконец-то, осознала, что происходит. – Я не могу. – Мой взгляд упал на Тристана. Он уже покраснел и подался вперед на своем сиденье, приоткрыв от ужаса рот. Я покачала головой, как бы говоря: «Это не то, что ты думаешь». Но его ответом было лишь выражение отвращения.

– По приказу Сената и Императора Теотиса, вы сию же минуту покажете свою магию, – потребовал Наместник. – Если вы этого не сделаете, то будете арестованы за попытку сокрытия ворока. Мы проведем обследование и определим, скрываете ли вы первый, второй или третий ворок.

По всему храму разносились крики люмерианцев, которые повставали со своих мест. Все происходящее очень походило на то, что случилось два года назад с Джулс.

Дрожащей рукой я подняла посох высоко над собой, слезы застилали глаза, и я прекрасно понимала, что все бесполезно, что ничего не произойдет. Потому что во мне не было магии.

– Леди Лириана Батавия, наследница Аркасвы, Верховного лорда Бамарии, приказом Сената и Императора Теотиса вы арестованы за отказ продемонстрировать свою магию и попытку сокрыть обладание вороком. – Его взгляд метнулся к Породителю ублюдков. – Схватите ее.

Паника поглотила меня, я то приходила в сознание, то снова теряла связь с действительностью. Нечеткие, бессвязные, окрашенные тьмой образы появлялись перед глазами по мере того, как я погружалась в давящую темноту.

Могущественный на вид маг с серебряной эмблемой волка шагнул вперед, обнажив посох, но Тристан бросился к нему, повалив на землю.

– Нет! – воскликнул он. Они боролись, катаясь по полу, пока Тристан не уселся своему противнику на грудь и не ударил кулаком по лицу. Маг вскинул свой посох, раздался раскат грома, отбросивший Тристана назад, но тот ответил ему с помощью собственной магии, одновременно с этим крикнув: – Я сделаю это сам!

Тристан вырубил его очередным взмахом своего посоха и, пошатываясь, поднялся на ноги.

Я кричала, визжала и умоляла его не делать этого. Но Тристан направился ко мне, монотонно произнося заклинание на старом люмерианском. «Нет, нет, не надо». Обжигающие черные веревки-оковы затянулись вокруг моего тела. Я замерла и едва могла дышать, кода наши взгляды встретились.

– Прости меня, – одними губами произнес он.

Тристан.

Моя кожа горела. Веревки были настолько горячими и тугими, что я едва оставалась в сознании. А потом все исчезло.

Перед глазами появлялись обрывки образов. Затем снова наваливалась темнота.

Арианна хватает Моргану и Миру, поспешно уводя их из храма в окружении нашей охраны.

Темнота.

Моя двоюродная сестра Нария, наполовину потрясенная, наполовину довольная.

Члены Ка Батавии вскакивают на ноги с горящими глазами.

Размахивание кулаками и какофония криков.

Ухмылка лорда Виктора Кормака, когда Породитель ублюдков хватает меня за запястья.

Мои ноги волочатся по полу, завязки на сандалиях развязываются.

Красный плащ Породителя ублюдков развевается позади него и опускается на мое тело.

Его тошнотворный запах смешивается с благовониями храма.

Райан бросается к моему отцу, который спорит с Наместником Кормаком.

Стремительный с обнаженным мечом, пылающим звездным огнем, отдает приказ своим сотури отступить.

Крики Тристана.

Тени. Темные, грозные ауры душат меня, впиваются в мое тело.

И снова забвение.

Я тонула, опасаясь за свою жизнь и испытывая тошнотворный ужас за своих сестер. Я должна была защищать их, оберегать так, как не смогла сберечь Джулс. И теперь я не могла, не могла…

Я не могла дышать. Мне не хватало воздуха.

Наконец, последняя волна мрака накрыла меня с головой, утянув за собой на дно.

Я очнулась на небольшой жесткой кровати, голова раскалывалась от боли. Кто-то накрыл меня тонким колючим одеялом, которое пропахло пылью и плесенью. В воздухе витал застарелый запах пота. Я села, вздрогнув от холодного сквозняка, который гулял в затемненной камере с неровными каменно-серыми стенами высотой более трех этажей. В центре потолка располагалось открытое круглое окно. Ни один люмерианец не смог бы добраться до него без магии, хотя на нем все равно были установлены железные прутья, гудящие от наложенного заклинания. За ними виднелись расплывчатые очертания полной луны.

Я находилась под землей, в камерах Цитадели Теней, которая представляла собой комплекс древних пещер, уходивших на многие мили под землю. Благодаря обычным и заколдованным замкам, а также Теням, которые охраняли эти камеры, отсюда невозможно было выбраться.

В глубине души я надеялась, что проснусь в своей собственной постели, что все просто сон, что моя церемония Обретения еще не состоялась. В последние два года я довольно часто испытывала подобное ощущение: бесконечные фантазии и грезы наяву о том, что я проснусь и найду Джулс живой, а Миру и Моргану снова здоровыми. Но этого так и не произошло.

Это был не сон.

Меня заключили в тюрьму. Связали. Черные сверкающие веревки, вызванные заклинанием Тристана, все еще обвивали мое тело, обжигая каждый дюйм кожи, которого касались. Какое бы положение я ни принимала, как бы ни ерзала на месте, я не могла найти облегчения. Моя грудь резко вздымалась, когда веревки впивались в тело. Слезы жгли глаза. В то время как под заколдованными оковами кожу саднило и опаляло жаром, остальную часть тела знобило от холода. В стенах прятались Тени. Я их не видела, но чувствовала их присутствие. Они были подобны призракам.

Я не сводила глаз со стен, боясь, что могу увидеть одну из них, что Тень может выскочить и напугать меня. В эту ли камеру поместили Джулс? Испытывала ли она то же самое, когда очнулась, бросало ли ее то в жар, то в холод? Мучила ли ее боль? Боялась ли она?

Я поискала свой посох, но его не было. Меня никогда не поместили бы в тюрьму с ним. На мне по-прежнему было вечернее платье и ожерелье, но ни то, ни другое не могло согреть меня в этой камере.

Я сделала глубокий вдох. Сегодня вечером я уже падала в обморок, но теперь мне нужно взять себя в руки, чтобы придумать план. Я знала, что скоро кто-нибудь войдет в эти двери, и должна быть готовой постоять за себя. По крайней мере, я все еще находилась в Бамарии, а не на корабле, плывущем в Литию. Оставаясь в своей стране, у меня был шанс выжить.

В коридоре послышались шаги, и я встала, покачиваясь от тяжести в голове. Я почувствовала их раньше, чем увидела, ведь ауры этой четверки соревновались за господство. И эти четверо были самыми могущественными людьми в Бамарии