На секунду я решила, что он передумал, что разгадал мой блеф, вызванный злостью и смущением, но он только хлопнул дверью во второй раз и исчез.

Остаток вечера я провела, приводя себя в порядок и добираясь до своих покоев.

На следующий день Райан держался со мной отстраненно. Или, скорее, неприветливее, чем обычно. Он не позвал меня размяться рядом с ним перед утренней пробежкой и после, когда меня снова стошнило, не стал дожидаться, чтобы узнать, как у меня дела. Он просто неспешно направился в бани.

Во время нашей тренировки он практически выкрикивал приказы, требуя, чтобы я тянулась, бегала и прыгала по команде. Раз за разом он прорабатывал со мной протокол тренировки, не интересуясь, все ли со мной в порядке, нужен ли мне перерыв. И он смотрел в мою сторону, только когда ему нужно было проверить мою осанку или положение тела. Всякое подобие взаимопонимания и дружбы, которые у нас сложились, исчезло. Он выглядел и вел себя как истинный жестокий верховный лорд, обвиняемый в убийстве.

Пусть у меня имелись свои причины, и я наполовину обезумела от боли, причиненной мне во время практики и вызванной моими кровавыми обетами, но я понимала, что испортила наши отношения, и возможно, безвозвратно.

Как только прозвенели последние звонки на этот день, он встал с матов, схватил свою сумку и вышел за дверь, даже не потрудившись закрыть ее за собой.

Я потащилась обратно в свои покои и рухнула на кровать. Я не могла заснуть, но и пошевелиться тоже была не в состоянии, поэтому просто лежала, уставившись в потолок, пока свет постепенно мерк.

Я очнулась, когда колокола возвестили о наступлении нового часа, и подумала, что, если сейчас встану, то смогу помыться, поужинать, а затем прочитать несколько глав домашнего задания, которое мне задали на лекции по оружию. Но я уже несколько дней не видела своих сестер.

С последнего видения Миры прошло две недели, так что, возможно, у нас оставалось еще две или три недели до следующего. Но Моргана, скорее всего, нуждалась в моих маслах и отварах. Кроме того, нам нужно было обсудить угрозу со стороны Эмартиса и то, что Маркан убил торговца.

Ранее днем Эмон поймал меня в коридоре, одарив долгим, пристальным взглядом.

– Ты пережила практику, – сказал он.

Я смогла только кивнуть. Объяснение Райана, почему меня бросили на съедение волкам в самом начале учебного года, имело смысл, и я знала, что Эмон сделает все, что в его силах, чтобы защитить меня. Но я все еще была в ярости. Эмон знал, что я пропустила первую практику, и не предупредил меня во время моего визита к нему.

Таким образом он меня наказал, дал понять, что я не могу снова наделать ошибок, если хочу сдержать свое слово.

– Больше никакой самодеятельности во время прогулок по городу, – велел он. – У вашей охраны и так дел по горло.

– Кто это был? – спросила я. Безжизненное лицо торговца все еще преследовало мои мысли. – С кем он был связан?

– Угроза, которую мы предотвратили.

– Он мог бы быть чем-то большим. Если бы Маркан не…

– Маркан выполнял свою работу именно так, как положено, с тех пор, как поступил на службу к твоему отцу. А теперь постарайтесь запомнить, что, как начинающий сотурион, вы находитесь под моим командованием. Больше никаких расследований, никаких вылазок за преступниками или преследований тех самых повстанцев, которые хотят вас убить. Ваша задача – пережить обучение, а не нестись навстречу своей смерти. Идите.

Эмон перестал быть источником информации, но у меня все еще оставалась Моргана.

– Лир, о, Боги, – воскликнула Моргана, когда я, пошатываясь, вошла в двери Крестхейвена. Юстон и Родос внимательно посмотрели на меня. – Ты дерьмово выглядишь.

– И тебе привет, – ответила я.

– Наверх, – велела она, уже таща меня за собой. – Мира ждет.

Вечер я провела, рассказывая им обо всем, что произошло на этой неделе, и обо всем, что узнала. Однако ни у кого из них не было больше никакой информации или предположения. В итоге мы пробрались на кухню, съели пирог, который там нашли, и приготовили дополнительное лунное масло. Моргана убедила меня тоже взять его с собой, чтобы принимать как обезболивающее после тренировок. Вернувшись в свои покои, я смешала его с небольшим количеством подслащенного вина и выпила все одним глотком.

Поздно вечером появился Тристан, но я была практически в отключке, поэтому он просто уложил меня спать. Проснулась я в одиночестве, перед глазами все расплывалось, а тело по-прежнему болело. Я завершила свою первую неделю обучения сотуриона и осталась жива, поэтому посчитала это своего рода победой.

Но этого было недостаточно.

Не успела я опомниться, как дни начали сливаться воедино. Я просыпалась на рассвете, с трудом съедала небольшой завтрак и выпивала кофе, бегала в течение часа, высиживала пятичасовые уроки, обедала и тренировалась с угрюмым Райаном, который после нашей ссоры в мою первую практику почти со мной не разговаривал, лишь давал инструкции и наставления, касающиеся обучения. Я покидала Катуриум, наблюдая, как все больше темнеющее небо обещает более короткие осенние и зимние дни, и каким-то образом возвращалась в свои покои, чтобы принять душ и поужинать. К тому времени, как я заканчивала есть, наступало время идти на практику ведения боя или заставлять себя сосредоточиться на текстах и домашних заданиях.

Большинство вечеров заканчивались тем, что я извивалась под Тристаном, прижимаясь к нему и надеясь сделать его счастливым, хотя разговоров о нашей помолвке больше не звучало. И если я не была с Тристаном, то спала во время перелетов в Крестхейвен и обратно.

Прошло тридцать дней с начала моего обучения, а это означало, что у Миры не было видений уже больше месяца. Не было ни особой регулярности, ни причин для их появлений. Иногда проходило три месяца, иногда нам удавалось продержаться всего четыре недели. За те два года, что у нее возникали видения, я усвоила, что четыре недели – это единственное время, на которое мы могли гарантированно рассчитывать, после этого видение могло прийти в любой день.

Находясь так далеко от нее и от Крестхейвена, я испытывала постоянную тревогу, и Моргана мало чем могла помочь, потому что с каждым днем ей становилось все хуже из-за ее собственного ворока, и с каждым разом она употребляла все больше лунного масла, которое я варила, пила больше вина и курила больше лунных листьев. Поэтому мне нужна была возможность незамедлительно добраться до них с Мирой, если понадобится, особенно теперь, когда каждый день для Миры был на счету.

По крайней мере, Эмартис, похоже, умолкли, хотя бы на какое-то время. Либо их напугало убийство торговца, и у них было меньше поддержки, чем они ожидали, либо, если леди Ромула права, они выжидали подходящего момента, становились все могущественнее и приводили в действие новые планы. Последний вариант казался наиболее вероятным, и каждый раз, когда я об этом думала, душа уходила в пятки.

Спустя очередную неделю я ввалилась в Катуриум. В прошлую пятницу Райан включил в программу особенно жесткую силовую тренировку с приседаниями, и несмотря на то, что уже наступил понедельник, я все еще чувствовала себя совершенно разбитой. Мне удалось нанести удар ногой ему в грудь, и я, наконец, овладела ударом кулаком, которому он учил меня еще во время моего пребывания в Цитадели Теней, но моя победа быстро омрачилась пониманием того, что мне придется противостоять сотури, которые освоили этот удар несколько недель назад.

К тому же сегодняшний день отмечал шестинедельный интервал с последнего видения Миры, и я знала, что буду как на иголках, пока не случится следующий.

Халейка как-то странно посмотрела на меня за завтраком, пока я, полусонная, пила свой кофе.

– Лир, у твоих кругов под глазами есть свои круги. Ты поздно легла прошлой ночью?

– К сожалению, – ответила я, делая глоток черного кофе, и, несмотря на дерьмовый вкус, продолжала его пить, потому что только благодаря ему держалась в полусознательном состоянии.