– Я… Что… нет, – покачала я головой. – Ничего, я…
Райан как-то неестественно замер.
– Кто это с тобой сделал?
Я замотала головой.
– Н-никто.
Но он меня не слушал и вместо этого потянул назад, подальше от толпы, подальше от любопытных глаз. Пристальный взгляд Райана внимательно скользнул по моей лодыжке, заметив травму. Он пошел чуть медленнее, но все еще собирался покинуть поле как можно быстрее. Я попыталась скрыть боль в лодыжке, но он покачал головой и сбавил темп еще больше.
– Я в порядке, – возразила я.
– Ты не в порядке.
Он с невероятной нежностью обхватил оба моих запястья, не сжимая, чтобы не причинить боль, но достаточно крепко, чтобы я не смогла вырваться, и отвел меня в укромный, затененный уголок. Там стояла мраморная статуя Арктуриона Атенайи. Военачальница разгромила небольшую армию акадимов, терроризировавшую земли людей за пределами Бамарии. Размахивая своим мечом из звездного огня, она восседала верхом на ашване, вставшем на дыбы. Мы скользнули дальше за статую, в скрытый угол, оставшись совсем одни, но даже тогда он не отпустил меня.
– Райан? Перестань! Что ты?..
– Лир, расскажи мне, что случилось. – Его аура окутала меня, исчез лютый холод или бушующий ураган, и вместо этого появилась успокаивающая прохладная темнота, больше похожая на ночное небо, полное звезд. – Кто это был? Кто причинил тебе боль?
От его слов мой пульс мгновенно участился, а запястье начало зудеть. Он заметил мои травмы, причиненные Мирой во время ее видения.
– Я в порядке. Я споткнулась по дороге сюда. Ладно? Пойдем. Мне нужно выйти на арену.
– Лир… ты… – покачал он головой. – Ты даже не можешь встать на правую лодыжку, не поморщившись. Ты далеко не в порядке. На твоей тунике кровь и, – он нежно коснулся моей щеки, склонившись очень близко к моему лицу, и внимательно рассматривал меня, – у тебя порез под глазом, и он уже набухает.
– Потому что я споткнулась! – Я попыталась стряхнуть с себя его руки, отстраниться, чтобы он перестал так пристально меня разглядывать и не увидел больше. – В чем дело? Ты полон решимости доказать свою состоятельность в качестве моего охранника, что ищешь то, чего нет? Отпусти меня!
Он отпустил меня и сделал шаг назад, но по-прежнему преграждал мне путь. Его плечи поднимались и опускались в такт дыханию, и теперь в его ауре пульсировал темный гнев.
– Это абсолютно разные вещи. До того, как стать твоим охранником, я был твоим другом. А я защищаю своих друзей.
Когда он произнес эти слова, я почувствовала изменение в его ауре, она больше не полнилась беспокойством, теперь в ней ощущалась пугающе спокойная, неистовая решимость.
– Когда я уходил из твоих покоев вечером, с тобой все было в порядке. А теперь признайся мне. Кто это с тобой сделал? – Его щеки зарделись румянцем, когда он запустил пальцы в волосы с такой яростью, какой я никогда раньше у него не видела. Его глаза потемнели, а взгляд стал яростным. – Где Тристан? – спросил он. Его голос стал таким низким, а тело замерло, и я поняла, что, если выскажу хоть малейшее подтверждение, он сразу же помчится на его поиски и причинит ему боль, наплевав на присутствие Наместника. По всей его ауре я чувствовала необходимость затеять драку, потребность защитить меня.
– Нет! – воскликнула я.
– Кто еще был с тобой в этом отрезке времени? Кто еще мог это сделать? Я оставил тебя с ним наедине, а потом ты появляешься с опозданием в таком виде и хромаешь! – Он помолчал, приподняв здоровую бровь. – О, Боги! Вот почему ты не хотела, чтобы тебя спасали в твой день рождения? В тюрьме тебе было безопаснее? – Его ноздри раздувались, грудь вздымалась и опускалась, а в глазах промелькнули зловещие тени. В тот момент он выглядел беспощадным, как будто пытался сохранить контроль, боролся с каким-то первобытным желанием выследить того, кто причинил мне боль. Я не могла ему этого позволить.
– Райан! – воскликнула я. Кровавые обеты на моих запястьях горели огнем, потому что он слишком близко подошел к правде. – Нет! Тристан никогда не поднимал на меня руку. Он не делал того, о чем ты подумал. Клянусь Ориэлом. Он никогда… никогда бы… – Разве что если бы я обладала вороком. Если только помешала бы ему арестовать моих сестер за обладание вороком. Я покачала головой. – Райан, пожалуйста. Просто перестань. Ты ошибаешься, и мне нужно вернуться на хабибеллум.
– Лир, – взмолился он. На его скулах играли желваки, и он не сводил с меня пристального взгляда. Вдруг что-то изменилось, его ярость переросла в беспокойство. – Я не ошибаюсь. – Его голос смягчился. – Тебе и раньше причиняли боль. Ты думаешь, я не заметил? Я тебя вижу. Вижу, как ты скрываешь свои раны.
– Я этого не делаю! – ответила я, всматриваясь в его глаза и отчаянно молясь, чтобы он оставил эту тему, чтобы забыл все, что, как ему казалось, он видел, чтобы перестал задавать вопросы.
Он прижал руки по бокам, сжав их в кулаки, а затем разжал.
– Ты не позволила мне помочь тебе после первой практики. О, Боги! Я не должен был уходить, я должен был знать…
– Райан! Прекрати это! Пожалуйста! Я не могу… мы не можем обсуждать это прямо сейчас. Наместник наблюдает за мной! Он пришел посмотреть на меня сегодня вечером! Чтобы испытать! Ты ведь понимаешь, что он желает использовать результаты моих достижений против меня любым доступным ему способом, и он собирается использовать это и против тебя тоже! Помнишь? – Новые горячие слезы обожгли мои глаза.
Райан снова взял меня за подбородок и нежно провел пальцем по щеке.
– Я помню. – И тяжело вздохнув, продолжил. – Но меня это мало заботит сейчас, когда тебе больно.
– Что ж, тебе нужно начать об этом думать, – ответила я. – Потому что у меня нет выбора. Он не допустит ни единого оправдания. – Я выпрямилась, расправила плечи и попыталась собрать все оставшееся у меня мужество. – И я не дам ему ни одного. – Особенно если это может привести к моим сестрам. Не тогда, когда Эмартис угрожал мне судьбой Ка Азрии в это же самое утро.
За спиной Райана с мягким стуком упала на землю капля дождя. За ней последовала еще одна. И еще.
Плечи Райана поникли.
– Мне это не нравится, – сказал он. – Я понимаю… Теперь, когда ты знаешь, что я твой охранник, ты смотришь на меня по-другому. Но когда я поклялся в Цитадели Теней, что с тобой не случится ничего плохого, что я буду защищать тебя, когда смогу… Лир, видят Боги, я говорил серьезно. – И точно так же, как в ту первую ночь, он прижал кулак к своему сердцу, дважды постучав по нему, а затем расправил его и прижал к сердцу ладонь.
Я посмотрела ему в глаза.
– Ты не можешь защитить меня от этого.
Он поджал губы, его глаза были полны решимости.
– Нет, могу. – Райан отпустил мой подбородок, прижался ко мне всем телом, и его дыхание коснулось моего уха. – Ты знаешь слова, чтобы воззвать к кашониму? – тихо спросил он.
Сквозь его ауру я чувствовала, как колотится его сердце, и мое собственное заколотилось в ответ, страх захлестывал меня с каждым ударом, каждым вздохом. Я прислонилась спиной к холодной влажной стене позади себя, нуждаясь в возможности успокоиться, овладеть собой.
Кашоним. Воззвав к родовому наследию, оно придало бы мне дополнительную силу. Забрать все, что было у Райана, и использовать свое тело как канал, по которому эта сила будет струиться.
Я покачала головой.
– Не знаю, сработает ли это, – ответила я, и сердце забилось еще быстрее. – Это слишком опасно. Он захватывает все тело. – Я вспомнила, как сотури валялись без сознания на земле после церемонии Клятвоприношения. Сначала они получали прилив энергии, а потом энергия иссякала. – Я через минуту потеряю сознание от этой силы.
– Нет. – Райан замолчал, отступая назад, когда позади него послышались шаги. Тени заполнили наш угол, а затем исчезли. Когда мы снова остались одни, он продолжил: – Кашоним захватывает тело, только когда ты используешь всю энергию сразу. Обычно он предназначается для каких-то критических моментов, когда встает вопрос жизни и смерти. Но сейчас другое дело, у тебя есть только я, и не забывай, мое родовое наследие прервалось, поэтому сила не настолько большая. К тому же я не собираюсь драться сегодня вечером. Мне не нужна сила, забирай ее. Всю без остатка. Я обещаю, она не захватит тебя, если ты этого не позволишь. Тебе просто нужно распределить ее на части и использовать осторожно. Ты можешь это сделать. Думай о выносливости, а не о скорости.
