Я сделала глубокий вдох. Это не гонка. Я просто должна выдержать этот забег, каким бы унизительным он ни был. Найдя комфортный для себя темп, я почувствовала себя лучше, даже ощутила приток энергии. Но когда мы достигли двадцатиминутной отметки, живот пронзила острая боль, и я согнулась пополам от спазмов.

Халейка и Гален бежали рядом и быстро пришли мне на помощь. Они обступили меня с флангов, создавая помехи тем, кто пытался согнать с трассы более медленных бегунов, пока я старалась отдышаться, борясь со спазмами и массируя живот. Но это только разозлило всех, кто обгонял нас. Казалось, чем дольше мы бежали, тем более агрессивными они становились, норовя врезаться в меня или наступая мне на пятки.

– Вы здесь не для того, чтобы помогать своему другу, – закричал Турион Дайрен. – Думаете, акадимы замедлят свою погоню за вашими друзьями? Они будут благодарны вам за легкую добычу. И убьют вас. А теперь двигайтесь! Быстрее!

Лицо Халейки вытянулось, и она выпятила нижнюю губу в знак протеста.

Мимо пробежал Лиандер, красный от напряжения.

– Грей, беги! – Он перепрыгнул через ряд рукоятей кинжалов, и пыль клубами взметнулась из-под его ног, когда он приземлился.

– Хэл, мы должны. – В голосе Галена звучало извинение. – Лир, продолжай бежать.

Халейка ускорила бег, и Гален присоединился к ней.

Мои ноги волочились по земле, поднимая облака пыли позади. Я замедлила темп, потому что почти теряла сознание от слабости и изнеможения. Я просто выбилась из сил.

– Прибавьте скорость! – крикнул Эмон. – Последние пять минут. Любой, кто не ускорится, сегодня вечером снова побежит!

Сердце ухнуло в пятки, когда каким-то образом все побежали быстрее. Кожа зудела от жары и пота, смешанного с пылью, прилипшей к телу, по щекам катились слезы, пока я заставляла себя бежать быстрее. Лошади ашван взмыли в небо, отбросив на землю свои тени, и раздался звук набата, предупреждающего о смене часа. Я была так близка к финишу, если бы только могла еще бежать.

Лошади галопом неслись вниз, оставляя на небе голубые полосы света в виде закрученных узоров. Зазвонили колокола. Я замедлила бег, чуть не всхлипывая от облегчения.

– Сотурион Лириана! – прокричал Стремительный. – Кинжал! Сейчас же!

Проклятый кинжал! Я просто пробежала мимо него. Я так сосредоточилась на завершении часа и на том, чтобы двигаться быстрее, что совершенно забыла рассчитать расстояние и теперь находилась почти в полумиле от финишной черты.

Дерьмо! Я отчаянно размахивала руками, но едва могла набрать стартовую скорость. Несколько отставших на трассе прибавили скорость. Леди Пави бежала прямо за мной. Кто-то из бежавших мимо обозвал меня тормозом. Ашерой. Позором для сотури. Кто-то другой прокричал, что я ненастоящая люмерианка.

Мои икры забились, и судороги вернулись с удвоенной силой. Я была в двадцати футах от своего кинжала. Лицо горело. Пятнадцать футов. Живот сводило коликами. Десять футов. Я споткнулась, отшатнувшись в сторону. Что-то ударило меня сзади, и я упала на землю.

Я ударилась щекой, заглотив облако пыли, и из глаз брызнули слезы.

Пави пробежала по моей руке.

– Отодвинься! – закричала она.

Морщась и кашляя, я села, пытаясь вытереть налипшую на лицо грязь поврежденной рукой. Бока пронзала такая режущая боль, что я не могла встать, а рука не позволяла опереться на нее.

В ушах стоял звон, но где-то издалека я услышала, как Стремительный выкрикнул мое имя.

Я поднялась, тяжело и прерывисто дыша, пробежала последние несколько футов до своего кинжала и, схватив его, рухнула на колени.

Внутренности выворачивало наизнанку от невыносимой боли, и, прижав руки к земле, я вонзилась пальцами в грязь, когда очередной приступ пронзил мое тело.

Кто-то сел позади меня, откинул мои волосы назад и начал успокаивающе поглаживать рукой по спине.

– Я рядом.

Райан.

Ловкими пальцами он пригладил выбившиеся пряди моих волос как раз в тот момент, когда я наклонилась вперед и извергла из себя весь съеденный завтрак. Я закашлялась от мерзкого привкуса желчи, и меня снова вырвало.

Желудок сжимался, горло горело, и меня продолжало рвать теперь уже одной желчью.

– Все хорошо. – Райан удерживал мою косу в стороне, успокаивающе поглаживая по спине своей сильной рукой. – Еще что-нибудь осталось? – тихо спросил он. – Не держи это в себе. Ты почувствуешь себя лучше.

Я закашлялась, а потом сглотнула, морщась от послевкусия. Желудок болел, но был опустошен. Я вытерла рот, практически не чувствуя смущения. Меня никогда раньше не тошнило перед посторонними, тем более на людях.

– Я все.

– Не спеши, – сказал он, помогая мне сесть. Все еще держа руку на моей спине, он накинул мне на плечи холодное полотенце. – Подержи его на шее и подыши глубоко. Я принесу тебе немного воды.

Райан отсутствовал всего секунду, когда кто-то схватил меня сзади и рывком поставил на ноги.

– Стойте! – закричал Райан. – Ей нужно отдохнуть!

Кто-то потащил меня на другой конец арены, а я безуспешно пыталась затормозить, упираясь пятками в землю, отчего едва не упала вперед.

– Шест. – Турион Дайрен наконец отпустил меня, грозно взирая сверху вниз.

– Что? – Желудок снова скрутило, и у меня закружилась голова. Я закашлялась и почувствовала, как желчь снова обожгла горло. Я оказалась возле ужасного шеста, с вершины которого свисали веревки, развевавшиеся на ветру и отбрасывавшие на землю танцующие тени, от которых у меня кружилась голова.

– Три удара плетью на шесте, – сказал он.

– Удары плетью! За что?

– За стычку во время забега.

Новые слезы навернулись на глазах.

– Стычка! Пави налетела на меня.

– Пять ударов.

Меня всю трясло, слезы застилали глаза, но я постаралась звучать как престолонаследница, чтобы не позволить панике вырваться наружу. Он ведь несерьезно, он ведь на самом деле не думал, что это хорошая идея.

– Турион Дайрен, вы полагаете, мой отец, ваш Аркасва…

– Ваш отец! – выплюнул Турион Дайрен. – Ваш отец отдал вас нам, чтобы вы стали сотурионом. Лорды и леди тренируются среди тех, у кого нет титулов. Наследники Аркасвы не пользуются здесь особыми привилегиями. Разве отец лорда Виктора Кормака не прислал его сюда же?

– Но… – К моему унижению, голос сорвался. – У меня нет такого же… – Я махнула рукой на своих сокурсников, не желая произносить вслух, что не обладаю магией.

– Семь ударов!

– Значит, никакого наказания для Пави?

– Десять!

– Турион, – направляясь к нам, крикнул Эмон. Он тащил леди Пави за собой, зажав в руке бретель ее туники. – Я намеревался привести сотуриона Лириану к шесту, чтобы она увидела, как сотурион Пави получит наказание за то, что затеяла потасовку.

– Арктурион, она…

– Я знаю, Турион. Я знаю, что произошло, и именно поэтому сотурион Пави будет выпорота, а сотурион Лириана будет на это смотреть.

Сжав челюсти, турион Дайрен кивнул. Я всегда знала, что он придурок, но никогда не осознавала насколько. Что-то подсказывало мне, что он получал определенное удовольствие от исполнения наказаний.

Эмон обратился к аудитории, наблюдающей за нами с особым вниманием, его голос сочился угрозой:

– Вы знаете, что происходит, когда не подчиняешься прямым приказам. Пусть это послужит вам всем уроком, чтобы вы не забывались.

Холодок пробежал по моему телу. Я никогда раньше не присутствовала при порке, и мне не хотелось этого видеть. Кнуты в Академии были пропитаны магией, предназначенной для того, чтобы вспарывать спину сотуриона, причинять невыносимую боль и оставлять раны, которые долго заживают. Предполагалось, что одна порка для сотуриона столь же болезненна, сколь и унизительна. Эти меры были варварскими, как и Атака пятерых. Столько усилий прикладывалось для того, чтобы отсеять самых слабых сотури.

А я даже не являлась настоящим сотурионом. Без магии… Я даже не хотела думать о том, что может сделать со мной порка.

Райан сжал челюсти, встав в стороне с наставником Пави, который выглядел разъяренным.