Я покачала головой.
– Я тоже сначала об этом подумала. Но я не собираюсь просто слоняться по Крестхейвену. Мне предстоит учеба на сотуриона, и ты знаешь, что это значит. У меня не будет времени и на то, и на другое. И все это зависит от того, переживу ли я вообще эти семь месяцев.
– Переживешь, – твердо заявила Мира, но смотрела она отстраненно.
– Возможен еще один вариант. – Моргана поморщилась, потирая виски.
«Ты в порядке?»
Она подняла голову и, поморщившись, откинула назад свои черные волосы.
– На этой неделе я выходила из дома больше, чем следовало бы, надеясь найти ответы для тебя. – Она прислонилась к Мире, которая продолжила растирать ей виски. Выражение ее лица смягчилось.
– Моргс. – Я была тронута ее усилиями, но не могла видеть ее страдания.
Прочитав мои мысли, она закатила глаза и содрогнулась.
– Мне просто нужно покурить, и все будет нормально. Возможно, я нашла кое-какую полезную информацию.
Я подалась вперед.
Мира замерла и нахмурилась.
– Ты мне не рассказывала об этом.
– Сейчас рассказываю, – огрызнулась Моргана.
Я ободряюще сжала руку Миры. Моргане была свойственна несдержанность и резкость, в то время как Мира могла мгновенно расплакаться.
– Что ты узнала? – спросила я.
– Молчите и не думайте, пока я не закончу вам рассказывать, – велела Моргана. – Это… – Она замолчала и, прищурившись, ущипнула себя за переносицу. Ее лицо исказилось от боли.
Мира обеспокоенно повернулась ко мне.
– Просто ненавистный спазм! – рявкнула Моргана. – Проклятье Мориэла! Перестаньте беспокоиться! Вы ведь знаете, что я все слышу! – Моргана сделала несколько глубоких вдохов, пока мы с Мирой ждали, не глядя друг на друга и нервно пытаясь очистить свои мысли. Состояние Морганы ухудшалось, о чем в тот момент я совсем не хотела думать, да и не могла, иначе снова расстроила бы свою сестру.
Наконец, она выдохнула и открыла глаза.
– Есть еще один вариант. Но он опасен, и ты должна поклясться, что не будешь ничего предпринимать, пока я не скажу. Если мы доживем до весны и ни на йоту не приблизимся к решению этой проблемы… то это наша последняя надежда. Поклянись. Ты ничего пока не будешь делать.
– Клянусь, – быстро ответила я. Мира прищурилась.
– Посол Звездного двора приехал с визитом. Он только что прибыл на встречу со Стремительным, чтобы обсудить продление контракта относительно торговли звездным огнем. Он афейянец.
– Нет, – автоматически ответила Мира. – Ты не можешь. Ты не должна.
– Конечно же, она не должна. Я лишь говорю, что он здесь.
– Грифинье дерьмо. Зачем тогда об этом говорить? – Мира повернулась ко мне. – Ни в коем случае. Ты не можешь говорить с афейянцами. Ты знаешь правила.
Я знала, как и каждый люмерианец. Мы выучили правила, как только научились ходить. Первое – акадимы нападают по ночам. Второе – никогда не заключай сделку с афейянцами.
Было лишь одно исключение: Рамия. И то только потому, что она лишь наполовину афейянка, лишенная их самых худших, самых опасных качеств. Хотя… Я по-прежнему оставалась у нее в долгу. Я пробежалась пальцами по ожерелью, надежно закрепленному, словно броня, на моей груди и плечах.
Афейянцы пришли из Люмерии Матавии, как и мы. Обе наши расы какое-то время мирно жили вместе до Потопа. У нас имелось много схожих традиций и историй, но они были бессмертными и могли черпать магию из самых глубоких источников в любой точке мира. Говорили, что афейянцы могут двигать небо и землю, могут сделать все, о чем только можно мечтать, ответить на любой заданный вопрос. Но тут крылся один подвох. Ни один афейянец не мог использовать магию по собственной воле. Бессмертным приходилось делать это только по просьбе другого – их проклятье после Потопа. Они охотно исполняли любые желания, но за определенную цену. И цена всегда была слишком высока.
И все же в глубине души я испытывала искушение. Афейянцы владели живыми воспоминаниями о Люмерии Матавии, когда видения, чтение мыслей и передвижения в пространстве были не вороком, а обычными способностями для всех. Они помнили о создании мира, когда Боги и Богини нисходили на землю и становились смертными. Мне нужно было лишь попросить, и их магия ответит. А если бы я попросила об источнике своей силы? Или стать магом?
– Лир, – сказала Мира. – Я не могу читать твои мысли, но все равно знаю, о чем ты думаешь. Перестань об этом думать. Не надо.
– Она должна знать обо всех возможных вариантах, и мы тоже. Мира, твоя коронация не за горами, – мрачно напомнила Моргана. – Поэтому, если не хочешь, чтобы у тебя начались видения на Престоле всевластия Аркасвы, и чтобы Наместник это увидел, нам нужно разобраться с этим. Мы в одной лодке. – Моргана вытянула левую руку, демонстрируя свою татуировку с фазами луны – татуировку, которая скрывала ее собственную клятву на крови. Она схватила меня за руку, а потом руку Миры, так что все наши татуировки соединились. Солнце, луна и звезды. – Мы все поклялись, и нам надо держаться вместе. И это включает в себя знание крайней меры.
– Хватит, – возразила я, отдергивая руку. – Я не собираюсь искать никаких ответов. Не сегодня. – Я откинулась на кровать. – Кто-нибудь из вас что-нибудь слышал о Тристане?
– Зачем? – осторожно спросила Моргана опасно тихим голосом.
Мира подозрительно отвела глаза.
– Что значит зачем? Нас разлучили на неделю. Мне нужно его увидеть.
– Чтобы этот ублюдок снова тебя связал? – возмутилась Моргана.
– Он сделал это, чтобы защитить меня. – Мне нужно было верить, что он сделал это ради моей защиты. Он выглядел таким печальным, убитым горем и решительным в желании пойти со мной вместо того безымянного мага Кормака. – И он пытался загладить свою вину передо мной. Пытался спасти меня.
Моргана усмехнулась.
– И не успел бы он и шага ступить за пределы Цитадели, как его поймали бы и заперли в соседней камере рядом с тобой, дурочка. Лир, он тебя связал, – взорвалась Моргана. – Ты бредишь, если считаешь, что он тебя защищал.
– Он потратил целое состояние, чтобы убедить Тени отвернуться.
Моргана медленно захлопала в ладоши.
– Вот же герой! Возможно, ему следовало потратить немного больше денег, чтобы у него было время действительно тебя спасти, а не просто устроить спектакль. А еще лучше – вообще не помогать тем ублюдкам арестовывать тебя, Мориэл недоделанный!
– Все не так однозначно, – возразила Мира. – Хотя я все равно его ненавижу.
– Ты не можешь ненавидеть своего будущего зятя, – сказала я.
– Как ты перестала ненавидеть Маркана? – спросила Моргана. – Он просто выполнял свою работу.
– Хватит. Мне нужно увидеться с Тристаном, – произнесла я дрожащим голосом, но уже начала терять уверенность.
Какая-то часть меня ужасно скучала по нему. Он был близким мне человеком и, казалось, действительно сожалел в ту ночь. И все же… он напал на меня. И сделал это от имени Наместника.
Было и кое-что еще. Я боялась, что он больше не захочет жениться на мне. А еще больше боялась того, что мне нужно, чтобы он женился на мне. Потому что, если мы это сделаем, возможно, это станет еще одним выходом из моего затруднительного положения.
– К чему ты клонишь? – Моргана нахмурилась.
Я вздохнула.
– Мы собирались обручиться. Он стал бы Батавией в соответствии с традициями правящих Кавимов. Но… если он все еще согласен быть со мной… может, мне стоит стать Ка Грей.
– Нет! – Моргана вскочила с кровати.
Мира не двигалась, выражение ее лица было задумчивым.
– У меня нет гарантий, что я продержусь хотя бы неделю, а тем более до весны, – сказала я. – А что, если Наместник передумает до моего испытания? Или Император расторгнет соглашение по своей прихоти? Тогда меня отправят в изгнание, и я ничего не смогу сделать! Союз между Ка Батавией и Ка Грей, скрепленный браком, может выиграть мне больше времени. Защитит меня. Отец не может вмешиваться по политическим соображениям. Нельзя, чтобы его заметили уклоняющимся от правосудия, особенно ради его собственной крови. Он… мы знаем, что ему пришлось отказаться от Джулс, чтобы защитить нас. Теперь мне нужно сделать все необходимое, чтобы защитить вас.
