Но Леонардо овладел собой и после минутного молчания спросил:
— А твоя сестра?
— Мария готова исполнить волю родителей. Если брак состоится и она будет несчастна, то покорится судьбе с терпением и кротостью. Она надеется на милость провидения.
— Значит, этот брак уже дело решённое со стороны герцога?
— Когда была послана картина, — возразил Пьетро, — то вместе с ней отправился поверенный по делам дома Медичи, который в точности договорился с герцогом относительно условий брачного контракта. Лодовико Моро женится не на дочери Гуильельмо Пацци, а на племяннице Лоренцо Медичи, так что взаимный оборонительный союз домов Сфорца и Медичи составляет настоящую цель предстоящего брака.
Леонардо при этих словах ещё больше пал духом, но это продолжалось недолго. Разве он не знал, что Мария недосягаема для него, и не лучшим ли доказательством этого служит тот факт, что она скоро станет владетельной особой, герцогиней Миланской? Во время разговора он всё более и более приходил в себя, так что ему наконец стало казаться, что речь идёт о браке любимой сестры. С напряжённым вниманием он расспрашивал о малейших подробностях; и так как известно было, что Лодовико Сфорца — деятельный и энергичный человек и с возвышенными стремлениями, то он подавил в своём сердце всякую искру ревности и от души пожелал, чтобы Мария была счастлива со своим будущим мужем.
В тот же день Леонардо отправился на виллу Пацци, чтобы приветствовать своих друзей. Грустное чувство снова овладело им, когда он увидел Марию.
Леонардо не мог заговорить с ней о предстоящем супружестве, которое ещё нельзя было считать совершившимся фактом; но в той застенчивости, с какой молодая девушка поздоровалась с ним, заключалось своего рода признание.
Леонардо мысленно хвалил себя, что никогда не переступал границы, отделявшей бедного художника от дочери знатного рода. Между ними могли продолжаться прежние дружеские отношения, хотя сердце юноши всякий раз болезненно сжималось, когда он думал о том, что, быть может, с его глаз скоро исчезнет прелестное существо, составлявшее предмет его восторженного поклонения.
Родители Марии были в наилучшем расположении духа; помимо того что личные качества миланского герцога казались им достаточным ручательством счастья их единственной дочери, ожидавшая её блистательная участь превосходила их самые смелые ожидания.
Фамилия Медичи была не менее довольна предстоящим браком; но Клара с беспокойством думала о встрече своей замужней дочери Маддалены Чибо с Пьетро Пацци.
Маддалена мало-помалу примирилась со своей участью и не обращала никакого внимания на мужа, все помыслы которого были устремлены на увеличение доходов и удовлетворение своих порочных наклонностей. Она сама унаследовала от отца любовь к роскоши; по-видимому, ей доставляло двойное удовольствие тратить на блеск домашней обстановки, великолепные наряды, блистательные празднества и покупку драгоценных вещей огромные суммы денег, которые муж её охотнее употребил бы на карточную игру. Вследствие этого в кругу знакомых она заслужила репутацию крайне расточительной женщины, между тем как её уборы и дорогие ткани, купленные на вес золота, возбуждали зависть дам высшего круга.
Но в легкомысленной Маддалене, которая до этого интересовалась одними нарядами и удовольствиями, произошла неожиданная перемена после встречи с предметом её первой любви. Характер её сделался тихим и сосредоточенным; она перестала обращать внимание на туалеты и, против своего обыкновения, равнодушно отсылала купцов, которые ежедневно являлись в её палаццо с различными драгоценностями и образчиками новых материй.
Франческетто Чибо скоро догадался о причине такой перемены в настроении своей жены и пришёл в ярость, тем более что сознавал своё полное бессилие. Он плохо владел оружием; и при своей непопулярности имел мало приверженцев, так что для удовлетворения мести у него не было другого исхода, как приискать наёмных убийц, которые избавили бы его от ненавистного соперника.
Клара видела всё и знала характер своего зятя, она решилась употребить все средства, чтобы предотвратить семейную трагедию, которая казалась ей особенно неуместной при настоящем положении дел. Потому она искренно обрадовалась, когда её старший сын, Пьетро Медичи, передал ей разговор со своим двоюродным братом Пацци, который откровенно сознался ему, что тяготится тихой сельской жизнью и охотно посвятил бы себя дипломатическому поприщу при папском дворе.
Клара увидела в этом желанный исход из затруднительных обстоятельств и со свойственной ей энергией взялась хлопотать за молодого Пацци, чтобы удалить его из Флоренции.
Ещё до начала празднеств, устроенных в честь герцога Миланского, она вступила в переписку со своими родными в Риме и, сообщив им о предполагаемом браке Марии Пацци с герцогом Миланским, выразила настоятельное желание пристроить при римском дворе своего племянника Пьетро Пацци. Ответ был благоприятный: она получила торжественное обещание, что при первой вакансии молодой Пацци будет возведён в сан кардинала.
Брак племянницы Лоренцо Медичи с герцогом Лодовико Моро был важным событием для всей Италии, потому что фамилия Сфорца хотя и находилась долгое время в изгнании и едва была восстановлена в своих правах, но принадлежала к самым значительным родам Италии. Сестра Лодовико была замужем за императором Максимилианом, который женился на ней вскоре после своего неудачного сватовства к Анне Бретанской.
Лодовико Моро, вступив на герцогский престол, сознавал всю непрочность своего положения и, не находя поддержки в правителях соседних итальянских государств, искал на стороне надёжных союзников. Он прежде всего обратил внимание на фамилию Медичи, представители которой в течение многих лет были самовластными правителями Флоренции. Любовь, какой пользовался Лоренцо среди своих соотечественников, давала повод надеяться, что Пьетро будет восстановлен в правах своего отца. Для Медичи родственный союз с герцогом Миланским был тем более желателен, что вполне удовлетворял их честолюбивые стремления; и если бы у Пьетро Медичи была незамужняя сестра, то она сделалась бы супругой Лодовико Моро, вместо Марии. В те времена дочери знатных домов знали с детства, что их судьба будет решена сообразно воле их родителей. Они вырастали в таком нравственном подчинении, что в большинстве случаев им даже не приходила в голову мысль о возможности собственного выбора.
Так было и с Марией Пацци. Хотя она никогда не решилась бы противиться желанию родителей и родственников, но днём и ночью она не раз обращалась с сердечной молитвой к Пресвятой Деве по поводу предстоящего брака. Она молилась, чтобы её будущий муж не был безобразным, грубым и кровожадным тираном, а красивым и приветливым в обращении, и по этому поводу давала различные обеты с полной уверенностью, что будет верной и любящей женой.
Наконец, наступил день, когда Лодовико Моро въехал во Флоренцию и остановился перед палаццо Медичи со своей многочисленной свитой. Хотя многие с волнением ждали его прибытия, но ничьё сердце не билось сильнее, чем у Марии Пацци, в те бесконечные минуты, когда она в ожидании жениха сидела в большой зале нижнего этажа, между матерью и Кларой Медичи, окружённая родными и жёнами знатнейших горожан Флоренции. Когда герцог показался на пороге в сопровождении Пьетро Медичи, обоих Пацци и части своей свиты, то Мария едва не вскрикнула от радостного изумления, хотя в последнее время она слышала некоторые подробности о фигуре и чертах лица миланского герцога, но она не представляла его себе таким мужественным и красивым. Сообразно принятому этикету, Мария вместе с матерью и тёткой должна была сделать несколько шагов навстречу гостю, но ей стоило большого труда исполнить эту формальность, потому что она едва держалась на ногах от волнения, яркий румянец покрыл её щёки.
Герцог был не менее приятно поражён очаровательной наружностью молодой девушки, которая скоро должна была стать его женой. Он едва нашёлся, чтобы сказать ей несколько слов в виде приветствия. Мария полусознательно ответила ему. Её застенчивость возвратила герцогу его обычное самообладание; он последовал влечению сердца и вопреки всем существующим обычаям обнял свою невесту и поцеловал в губы.
