– О каком-то, - усмехнулся Лу. - Нет, полковник не какой-то там выскочка из городских вояк. Он - настоящий знаток своего дела, с ним приятно поболтать на разные темы. Я действительно не солдат, но база у нас военная. Вернее, научно-военная.

Раздражённый Зе опять что-то проворчал, но Ян пропустил его грубые слова мимо ушей. Вместо того чтобы слушать чью-то ругань, он решил поподробнее расспросить Лу о его работе:

– Вы изучаете пустыню? Чертей, пауков, сооружения древних?

– Ну да, почти как Йако Йоби, - улыбнулся Лу. - Только мы работаем для официальной науки, а не как она, ради удовольствия.

– Йако Йоби была сумасшедшей, - вставил Ян. - И, к тому же, собирательницей.

Учёный кивнул:

– Да, мы чем-то похожи на собирателей. Мы любим пустыню, мы любим свою работу. Вряд ли может быть что-то важнее, чем работа, которая тебе нравится. Которую ты любишь, и которая является частью тебя самого.

Ян поморщился. Да, до поры до времени ему нравилось это занятие. Бродить по пустыне, искать артефакты, продавать их богатеньким клиентам - всё это доставляло немалое удовольствие. Душа романтика жаждала приключений, без которых жизнь казалась кислой, как выжатый лимон. Ян редко в этом признавался, но он любил опасности. Ему нравилось выходить живым из различных передряг.

Но была одна черта, которая отличала парня от большинства его коллег. Дело в том, что он ненавидел пустыню.

Обычно в собиратели идут личности с психическими отклонениями, либо авантюристы, ищущие лёгкой наживы. Часто, у людей этой профессии развит комплекс неполноценности. Пустыня отлично его скрывает, прививая любовь к себе и отчуждённость от общества. Кто-то глушит недостатки спиртным, кто-то - дешёвыми книжками, а собиратели - верной службой своей госпоже.

Нет, Ян таким не был. К пустыне он относился как к гигантской игровой площадке, но никогда не считал её домом и родной стихией. Парню просто не хватало адреналина. За пятнадцать лет его вылазок он множество раз бывал на волосок от смерти. Возможно, найдись в городе столь же рисковое занятие, он отказался бы от собирательства.

Однако так было прежде. За последние двое суток, мнение Яна о пустыне кардинально изменилось. Да, парень любил рисковать, и не чаял жизни без новых впечатлений. Но рисковал он всегда своей собственной шкурой, а не жизнью близкого друга или любимой девушки. Только безумцы ставят на кон благополучие дорогих им людей.

Ян напоминал ребёнка, играющего в войну. Да, дети любят эту забавную старинную игру. Она всем хороша - и радует, и обучает, и помогает сплотиться настоящей дружбе, - но только до определённых пор. Когда дети вырастают и сталкиваются с настоящей войной, они понимают, как же игра была далека от действительности. И что не так-то легко терять близких.

Ведь вместе с ними ты теряешь и собственную кровь. Как будто кто-то отрезает от твоей души по кусочку. И с каждым днём, с каждым поступком, с каждой новой смертью, она теряет в весе, черствеет, и, в конце концов, превращается в мёртвый обугленный обрубок, не способный ни любить, ни радоваться.

– Вам, наверное, тоже нравится ваша работа? - спросил Лу.

Ян вздрогнул. Он с головой ушёл в размышления и потерял связь с действительностью. Посмотрев на учёного, он покачал головой.

– Как вы сумели остановить паука? - поинтересовался он после недолгого молчания.

Сидевший за рулём Зе опять принялся ворчать, но громко цыкнувший Лу заставил водителя умолкнуть. Когда недовольное брюзжание стихло, учёный ответил:

– Мы исследовали трещину, пытались измерить её глубину. Это не так просто, к тому же, она возникла недавно, как предвестник всех этих странных событий. Так вот, мы спускали в трещину зонд, когда в том самом месте, где появился ваш двуног, мы заметили паука. В отличие от прочих пустынных обитателей, он был ужасающих размеров. На его спине сидел какой-то человек, который, едва завидев нас, принялся умолять о помощи. Нас было семеро, и у каждого при себе имелся "Огонь-10000". Ну, знаете, такие носят военные. Стреляющие плазменными шарами. Мы, значит, не растерялись, и начали палить в этого паука. Одолеть его было нетрудно. Мы вернулись на базу за подмогой, и увезли туда пострадавшего. Потом вернулись со специальной машиной, чтобы забрать громадное тело. После чего на месте преступления остались только я и Зе.

– Ты ещё про ветер расскажи, - буркнул водитель.

Лу бросил в его сторону недовольный взгляд, а потом посмотрел на Яна и пожал плечами:

– Это всё очень странно. Как-то даже мистически, я бы сказал. Когда мы начали стрелять, налетел шквалистый ветер, и начался густой пеплопад. Мы даже сперва подумали, что это не простой паук, а какой-нибудь пустынный страж. Знаете, когда работаешь в таких краях, поневоле становишься суеверным. Вы, как собиратель, должны меня понять…

Джип сделал очередной поворот, скалы расступились, и в зашторенном пеплом воздухе показалось какое-то строение. Хорошо виднелись лишь его тёмные очертания, напоминавшие зловещую цитадель древних.

– А вот и база, - радостно воскликнул Лу. - Сейчас, через пару минут мы уже будем на месте.

Подъехав к сооружению, Зе остановил машину и попросил всех выйти. Снова очутившись под пеплопадом, Ян увидел, что мрачное строение - это ещё не сама база, а только внешняя стена.

– Нам приходится защищаться от тварей, - пояснил Лу, заметив непонимание на лице собирателя. - Ну, знаете, помимо чертей и пауков, чего тут только не встретишь. А теперь, - продолжил он серьёзнее, - садитесь на своего двунога и ждите сигнала. Я переговорю с нашими, выделю место в гараже.

Кивнув, Ян забрался на Сару. Он видел, как ворота открылись, и джип въехал на территорию базы. Стена была высокой - не ниже с четырёхэтажного дома. По краям её замыкали массивные башни, поддерживающие иллюзию нереальности. "Действительно, цитадель древних", - про себя хмыкнул Ян.

Было полдевятого, когда в воротах появился Лу.

– Всё в порядке, можете въезжать! - крикнул он, и собиратель оживился.

Удивительно, но Сара даже не сопротивлялась. Прежде ей никогда не нравилось проходить под каменными арками или между двух близко стоящих скал. Но теперь ситуация изменилась. Сильная усталость, недомогание от светового взрыва, желание найти Роя - всё это складывалось в какую-то новую жизненную философию. И если раньше хищница была просто послушной и неприхотливой, то сейчас она стала идеалом для своего племени. Эдакий гуру двуногов.