— Не попытаюсь, — он хмыкнул. — И, Лиза…

— Ммм?

— Ты не глупая.

Лизавета порадовалась, что он не видел её лица.

— Какое занятное зрелище.

Конь остановился, как вкопанный, заставив Лизавету от неожиданности сильно вцепиться в гриву. От боли Яр чертыхнулся, но от желания взбрыкнуть устоял — хотя Лизавета почувствовала, как напряглись под ней лошадиные мышцы, и пальцы тут же разжала. Заозиралась: в лесу было пусто и тихо, но ей никак не мог послышаться насмешливый голос. В конце концов, Яр замер именно из-за него.

Наконец, когда Лизавета почти уверилась в том, что от усталости ей начало мерещиться лишнее, одно из деревьев впереди пошевелилось. Движение можно было бы списать на ветер — подумаешь, колыхнулась ветка, зашуршала листва в вышине. Вот только не было ни единого дуновения, да и ветвь, покачнувшись, вдруг отделилась от вместе с частью ствола, превращаясь в…

— Лесьяр! — об облегчения Лизавета коротко рассмеялась. — Матерь, как же ты меня напугал!

Впрочем, Яр её радости не разделял. Завидев лешего, конь опасливо попятился, будто надеясь поскорее выскользнуть из-под тени деревьев, но не тут-то было. Стволы позади них сомкнули ряды, кустарники ощерились до сих пор не виданными колючками. Лизавета и сама поёжилась от такого приёма.

— Ну, уж прости, мелочь, — голос лешего, однако, звучал вроде радушно. — Тебя я пугать не хотел.

Лизавета охнула: вспомнила, при каких обстоятельствах в прошлый раз виделись Яр и Лесьяр. Последний тогда защищал её от морского княжича и вполне мог подумать…

— О, нет-нет-нет! — она вскинула руки. — В этот раз всё не так! Яр мне помогает, я здесь полностью по своей воле!

— Когда мы виделись с полмесяца тому назад, ты бежала от него и шарахалась от всякой капли дождя, а теперь путешествуешь с ним, напялив свадебный наряд. Так что позволь тебе всё-таки не поверить.

Лизавета мысленно застонала. Заступничество лешего, радовавшее её в прошлом, вдруг оказалось совершенно не к месту. А ведь им так надо было спешить!

— Как мне доказать? У вас же должен быть какой-то способ проверить, что я не одурманена, не заколдована или что-то вроде ого? Могу в этом поклясться! Или Яр может в этом…

Конь под ней недвусмысленно фыркнул. Она зашипела:

— Может, тогда сам предложишь что-нибудь вместо того, чтобы заставлять меня отдуваться⁈

О своих словах Лизавета пожалела спустя мгновение, когда конь вдруг исчез. На секунду она в глупой позе застыла в воздухе: глаза широко распахнуты, руки лежат на испарившейся лошадиной спине, ноги врозь, — а потом свалилась вниз ещё более дурацким образом. Свалилась бы — благо, в метре от земли её заботливо подхватили уже вполне человеческие руки.

— Мог бы предупредить, — пробормотала она, быстро отворачиваясь от Яра: их лица вдруг оказались до неловкого близко.

— А что бы от этого изменилось? — философски поинтересовался тот, бережно помогая Лизавете встать на ноги. А затем поднял взгляд на Лесьяра. — Итак, чего же ты хочешь?

Лесьяр, однако, выглядел так, будто уже получил все ответы. Лизавете вовсе не понравилась его понимающая ухмылочка и весёлый прищур, но слова пришлись по душе:

— Да, в общем-то, и ничего. Я смотрю, мелочь-то правду говорит: ты размяк.

— Размяк? — Яр выразительно приподнял правую бровь. — Если проявлять галантность по отношению к девушке для тебя означает «размякнуть», то пусть будет так. Главное, пропусти нас.

— Галантность, да? — Лесьяр хмыкнул. — А у нас это по-другому называют…

— Послушай… — голос Яра зазвенел от уже нескрываемого раздражения.

Но тут же затих, когда леший легкомысленно взмахнул рукой.

— Да ладно, галантность так галантность, зови, как хочешь. Вам куда надо-то?

Прежде чем Яр сказал ещё что-нибудь, что могло породить очередной спор, Лизавета живо оттеснила его плечом.

— На озеро, в Караси. Лад закрыл их от вот него, — она как можно пренебрежительнее ткнула большим пальцем назад, — и приходится теперь добираться пешком. А, между прочим, туда мой отец идет с маленькой армией: он решил, что Лад со мной что-то сделал. Его можно понять, ведь домой я явилась в рваном платье и со ссадинами на ногах, но мы-то знаем, как именно это произошло.

Тут Лизавета не удержалась и, обернувшись, прожгла Яра ядовитым взглядом. Он едва заметно дёрнул подбородком, но ей и этого хватило.

— Я боюсь, что отец что-то сделает с Ладом — или, того хуже, с Ольгой или русалками, которые и так натерпелись. А Яр… он вроде как осознал ошибки прошлого.

Лесьяр хохотнул:

— «Осознал ошибки прошлого», а? — Лизавета поджала губы, отказываясь понимать, на что он таким образом намекал. — Ну, хорошо-хорошо. Не будем об этом. Вам, я так понимаю, помощь бы не помешала?

Лизавета не задумывалась об этом, пока Лесьяр не сказал. Хотя, как она уже успела убедиться, быстро преодолевать некоторые расстояния могли не только морские княжичи и водяные.

— Яр, — проговорила она медленно, прощупывая почву. — А тот запрет, который наложил Лад, он касается всей деревни? Или только водной её части?

Тот выругался. Лизавета широко улыбнулась.

— Да, Лесьяр, ты способен нам помочь.

Леший в ответ лишь протянул им ладони.

Не успели Лизавета с Яром моргнуть, как пространство вокруг них схлопнулось: словно листва вдруг сомкнулась кольцом. С мгновение они слышали только её шелест да стук собственных сердец, но вот всё закончилось — так же быстро, как и началось. Лизавета с шумом втянула воздух, пытаясь обрести почву под ногами и избавиться от нахлынувшего головокружения, и застыла. Запах, разливавшийся вокруг, был ей знаком.

Обернувшись, она поняла, что они стоят в том самом редком леску между деревней и озером. Вода оказалась, как на ладони: всё та же знакомая, родная гладь. Рядом никого не было, но это ничего не значило — Лизавета кинулась к озеру, не обращая внимания на ветви, цеплявшиеся за юбку и безжалостно хлеставшие по ногам. Лишь у самого берега колени её подогнулись, больно скользнув по жёсткой земле, но ей уже было плевать. Ладони прижались к холодной до боли воде, а губы едва слышно шепнули:

— Лад!..

На мгновение в воздухе повисла звенящая тишина. Лизавета услышала за спиной треск, но не обернулась, уверенная: это Яр наступил на какую-то ветку. Она закрыла глаза, склонилась над озером так, что кончики длинных волос мазнули по его поверхности, и продолжала мысленно повторять одно имя, единственное, которое сейчас имело значение.

— Лизавета⁈ Что ты здесь?.. Что вы оба здесь забыли⁈

Он всё-таки появился сзади. Замер, растерянный, между Лизаветой и Яром, переводя с одной на другого недоумевающий — нет, уже раздражённый взгляд.

— Я же говорил: тебе здесь больше не рады, — на Яра он злился больше, а потому шагнул к нему первым, схватил за грудки, зашипел в лицо.

Лизавета замерла, растерявшись. Она ещё не видела Лада таким и не знала, как вести себя: кинуться на помощь Яру, попытаться объяснить, отступить в сторону? Любой выбор казался неправильным.

— Эй, — пока она медлила, Яр вскинул руки в защитном жесте. — Я тоже не горел желанием видеться после того, что ты тут устроил. По мне, так справлялся бы со всем в одиночку — тебе полезно! Но нашлась тут сердобольная…

Лад оглянулся через плечо. Их с Лизаветой взгляды неосторожно встретились. Она шумно выдохнула, вмиг перестав ощущать и холод, и боль в содранных коленках. Его пальцы разжались будто сами собой, позволяя Яру вырваться, отступить на пару шагов.

— Прости, — слово слетело с губ непрошенным, тихим: Лизавета сама не поняла, за что просит прощения. За то, что сбежала и спряталась под крылом у отца? Или за то, что вернулась, когда Лад так отчаянно стремился её защитить?

— Что ты здесь делаешь? — голос Лада прозвучал устало, даже измученно.

— Я… — она попыталась встать, но наступила на подол своего же платья, запнулась. Лад невольно подался ей навстречу, но остановился, не сделав и шага. Лизавета опустила голову, пряча горькую усмешку. — Мы пришли, чтобы предупредить. Мой отец, он…