— Но почему вы говорили, что убийца должен был её знать?

— Слишком чистая рана, — отвечал Ярослав. — Её убили одним быстрым ударом, вероятно, подойдя сзади, но она даже не обернулась. А ведь наверняка почувствовала присутствие…

— Там, где мы её нашли, полно сухих веток — тихо не подойдёшь, — пояснила Гордея. — К тому же, мы можем почувствовать приближение человека издалека. Она должна была знать убийцу, чтобы он так легко подобрался к ней.

«Но Сбыслава лишь недавно оказалась здесь и знала совсем немногих», — мысленно закончила Лизавета. Она вскинула взгляд на Ярослава: тот равнодушно поглядел в ответ. Можно было только гадать, понял ли он причину этого взгляда — осознание, почему подозрения первым делом пали на Лизавету. Она ведь знала Сбыславу, могла и втереться в доверие.

— Это не я, — произнесла Лизавета одними губами, так, чтобы заметил лишь он.

Ярослав медленно, всё ещё с сомненьем, но кивнул. Однако Лизавета не смогла вздохнуть с облегчением, ведь обнаруженная истина говорила ещё и о том, что Сбыславу вряд ли убил Неждан. Но тогда кто? Точно же не русалки! И не Инга, не Ольга, не Лад — они же попросту не могли! Не могли же?..

— Пожалуй, я должен извиниться.

Лизавета не сразу поняла, что услышала. Отчасти потому, что была поглощена собственными мыслями: она едва сказала хоть пару слов с тех пор, как они вышли из спальни Сбыславы и поднялись на берег реки. Он вновь поразил своим равнодушным спокойствием — мир менялся прямо на глазах Лизаветы, но вместе с тем внешне умудрялся оставаться тем же.

— Что? — оторвав взгляд от раскидистой сосны впереди, она подняла голову.

— Я должен извиниться, — терпеливо повторил Ярослав. — За то, что сразу посчитал вас виновной и устроил не самый приятный опрос. Вы были правы: я слишком предвзят.

Она могла бы самодовольно усмехнуться сейчас, но уголки губ отказывались приподниматься после увиденного. Вместо этого Лизавета нахмурилась ещё сильнее:

— Вы правда это всерьёз?

— Правда, — его, похоже, не раздражала её подозрительность.

— И вы верите, что я невиновна? — молчаливый кивок. — Почему?

— Я видел вас рядом с девочкой — то, как вы себя повели… этого оказалось достаточно.

— Вдруг я просто хорошая актриса?

— Нет. Актриса из вас отвратительная.

Лизавета всё-таки смогла скривить губы. Забавно, что похожие на оскорбления слова Ярослава в нынешних обстоятельствах оказались сродни комплименту. Пусть лучше она будет проста и безыскусна, нежели похожа на убийцу.

— Спасибо.

Он хмыкнул.

— Думаю, я должен вам больше, чем извинения на словах. Не откажете ли мне в чести преподнести вам небольшой подарок?

Она недоверчиво поглядела на протянутую Ярославом руку.

— И куда вы хотите отвести меня на этот раз?

— Это сюрприз, — в его голосе неожиданно прорезалась улыбка. — Но обещаю, что не причиню вам вреда. Ни во время нашего маленького путешествия, ни когда бы то ни было, пока вы у нас в гостях.

— Не думаю, что для вас разумно давать такие обещания. Вдруг я всё же окажусь убийцей?

— Не окажетесь, — Лизавета не понимала, откуда в нём было столько уверенности. — Я вижу вас, Лиза. Я правда вас вижу.

Их взгляды встретились, и Лизавета вдруг обнаружила, что даже мёртвенно-бледные глаза могут быть яркими и живыми. Ярослав смотрел на неё так, как будто и впрямь верил ей, и более того — доверял. Словно увидел в ней что-то, чему до сих пор не придавали значения ни вся её семья, ни Лад, ни она собственной персоной.

Сама того не заметив, Лизавета вложила свои пальцы в его. Этот жест с каждым разом становился всё более естественным, привычным. Значило ли это, что всё происходящее было предначертано, что всё было правильно? Может быть, она должна была оказаться на озере, обжечься на лжи Лада, пережить убийство прямо у себя под носом и Бог весть что ещё — просто чтобы встретить Ярослава?

«Нет», — мысленно покачала она головой. Конечно, это невозможно: в ней просто говорят чувства, волнение, не угасшее после визита к русалкам. Ярослав лишь оказался рядом, как когда-то был Лад. Это не значит ничего особенного, уверяла себя Лизавета. А потом позабыла об этом, когда магическое марево перед глазами рассеялось, и она поняла, куда Ярослав выбрал её привести.

— Море? — вопрос прозвучал глупо, ведь спутать побережье с любым другим местом было невозможно.

Гадая, с чего бы Ярославу приводить её сюда, Лизавета сделала шаг вперёд. Песок, словно одеяло, обволакивал её ступни, не давая идти быстро, заставляя прочувствовать природу в мельчайших её тонкостях: от солоноватого воздуха до размеренного, успокоительного шума прибоя.

— Мне показалось, вам стало нехорошо там, в спальне, — послышался сзади голос княжича, вторящий равномерному шороху накатывающих на берег волн. — Я всегда считал, что морской воздух благотворно влияет на здоровье.

Он не знал, не мог даже подозревать, что Лизавета никогда не бывала на побережье. Для неё это было всё равно, что попасть в волшебную страну — только доступную здесь, на земле, без опасностей и мучительных переходов. Зачарованная, она лишь рассеянно кивнула в ответ княжичу, подходя ближе к воде, наклоняясь, касаясь её кончиками пальцев. Покраснев, быстро слизнула капли: и правда, солёные! — и рассмеялась коротко, но по-детски звонко, словно забыв о всех тяготах и невзгодах оставшихся в обыденном мире.

Как можно было думать о смерти, когда всюду, куда глаза глядят, простиралась невероятная синева? Темнеющее небо на горизонте сливалось с морем так, что казалось, скоро в вышине вместо звёзд засияет серебристая рыбья чешуя, а вместо луны безмятежно проплывёт равнодушный к всему мирскому кит. Поддавшись этому ощущению, Лизавета запрокинула голову, словно и впрямь ожидая увидеть небесных обитателей, да так и замерла, окружённая природой и позабывшая о том, что здесь не одна.

А потом по небу вдруг поползли блестящие, переливающиеся всеми цветами радуги пузыри.

Лизавета моргнула, подумав было, что ей мерещится, но они в действительности существовали — разве что плыли не по небу, а прямо у неё перед носом. Протянув руку, она острым ноготком лопнула один из них: пузырь разорвался, усеяв её палец мелкими брызгами, и Лизавета невольно ахнула. Может, она и впрямь в другой мир попала?

Могло показаться странным, что после всех приключений подобные мысли возникли у неё именно здесь. Вот только подводный мир, на словах звучащий чем-то невероятным, слишком напоминал Лизавете те места, где ей приходилось бывать в обычной жизни. Здесь же в пору было поверить, что спишь.

— Неужели никто с озера не показывал вам подобные фокусы?

Она резко выпрямилась, обернулась, чувствуя, как жар приливает к щекам.

— Нет… — Лизавете остро хотелось отвернуться: надо же, повела себя, как несмышлёный ребёнок — и при ком? При вечно собранном, насмешливом княжиче!

— Признаться, я удивлён, — он поравнялся с ней, задумчиво поглядел на море. — Это было едва ли не первое, что я освоил, став водяным. И что показывал всем, кто присоединялся к моим владениям в Нави.

— Я ни к чему не присоединилась, — резонно заметила Лизавета.

— Разве? А, по-моему, Лад уже считает вас частью семьи. Поверьте, он не кинулся бы так рьяно защищать вас от меня, если бы мысленно уже не взял вас под крылышко.

Слово «крылышко» прозвучало в устах Ярослава неожиданно, неправильно. И оно, и его игра с мыльными пузырями, и само это место рушило сложившийся у Лизаветы образ морского княжича, высокомерного аристократа, важного следователя и противника всех людей, умудрившихся каким-то образом проведать о существовании иного мира.

— Зачем вы меня сюда привели?

— Я же говорил: в качестве извинений.

— Да, но почему именно себя? До сих пор вы вели себя так, словно «извинения» для вас — это осыпать девушку безделушками и отвести в дорогой ресторан.

— Вы хотите в дорогой ресторан?