— Выходит, Лада и Ольгу вы увидели уже после происшествия?

— Да, — сказав это, Лизавета невольно задумалась: а где они были всё это время. Но тут же поспешила задавить возможные подозрения, и не только в себе, но и в Ярославе. — Как я и говорила, так часто случалось. С Ольгой мы могли не видеться по несколько дней, с Ладом — часами. В этом нет ничего необычного.

— Занятно, — повторил княжич, коротко, но пронзительно глянув в её сторону. — Значит, день был ничем не примечательным, пока?..

— Пока я не налетела на вас.

Он хмыкнул, губ коснулась усмешка. Лизавете показалось, что воспоминание о ней, чуть не сбившей его с ног, выглядело для княжича даже приятным. Но лишь показалось: он вмиг посерьёзнел, подобрался и продолжил таким тоном, что в его предвзятом отношении к Лизавете не оставалось сомнений.

— Судя по вашему рассказу, вы всё утро провели одна, — он подождал, словно она должна была что-то сказать, но Лизавета молчала. — И, также судя по вашему рассказу, никто не может подтвердить, что вы оставались здесь.

— Вы правы, — она согласилась легко.

Томя Лизавету в ожидании, Ярослав рассчитал не всё. Да, обещание допроса пугало её, заставляло кусать губы и нервно ёрзать на стуле. Но оно откладывалось так долго, что успела не только измучиться в беспокойстве, но и мысленно повторить все возможные вопросы и ответы на них. Теперь она точно знала, как снять с себя подозрения.

— Но, видите ли, Ваше Высочество, — взгляд его потяжелел при звуках официального обращения, — я не могла самостоятельно выбраться из терема. Я не умею плавать. А значит, если я замешана в этом преступлении, то мне помог кто-то из здешних обитателей, во что вы точно не верите.

Ярослав смотрел на неё некоторое время и не издавал ни звука. Лизавета не шевелилась, но дыхание задерживать не стала, как бы ей ни хотелось обратного — ей нужно было выглядеть невозмутимой, а не напуганной до чёртиков. Она терпеливо ждала хоть какого-то ответа, да хотя бы усмешки, благодаря которой можно было понять: сняты с неё подозрения или своими речами она всё только усугубила.

— Вы могли притвориться, что не умеете плавать.

Звучало неправдоподобно, и Ярослав сам это знал. Лизавета видела по его лицу: он понимает, что цепляется за соломинку и оттого выглядит практически глупо. Насколько вообще может выглядеть глупо наследный княжич, какого там, Тихого океана?

— Можете бросить меня в воду и посмотреть, как я буду барахтаться. Только учитывайте, что Лад пообещал обо мне заботиться, и если со мной действительно случиться что-то ужасное, ему несдобровать.

Княжич поморщился — похоже, договор между Ладом и Лизаветиным отцом досаждал ему не хуже зубной боли. Лизавета прикусила щёку, чтобы не ухмыльнуться: хоть какая-то польза от этого уговора!

— Конечно, я понимаю ваши подозрения, — вместо того, чтобы отдаваться эмоциям, продолжила она таким спокойным тоном, каким только могла. — Я чужая на этом озере, и при этом я знала Сбыславу и где её искать. Но у меня не было никакой причины…

Лизавета не договорила — язык не поворачивался произнести слово «убийство». Ярослав воспринял это по-своему:

— Именно: когда вам, людям, были нужны веские причины? Вы загрязняете реки и вырубаете целые леса только потому, что вам этого хочется. Так почему бы не убить русалку по той же причине? Она ведь не человек, вам не ровня.

Так вот что он о ней думал! Лизавета открыла было рот, чтобы сказать, что уж она-то никогда не вредила ни этому озеру, ни любому другому водоёму, но тут же остановилась. Могла ли она говорить об этом с полной уверенностью?

— Мне нравилась Сбыслава, — нашлась она после короткой паузы. — И я ей тоже. Она сплела мне венок при нашей первой встрече, венок из незабудок. Я хранила его, пока цветы не завяли — можете спросить у Инги, она подтвердит. Люди могут быть не такими плохими, как вы про нас думаете.

— Я не думаю — я знаю. Успел насмотреться с тех пор, как стал водяным.

«Водяным?» — пришёл черёд Лизавете хмуриться. Она-то думала, что морской княжич — какой-то другой, совершенно незнакомый ей вид природного духа. А выходило, что он был, как Лад, просто стоял на ступеньку выше. Что, в свою очередь, означало…

— Но вы ведь сами были человеком.

— И мне вовсе не нравится об этом вспоминать.

Она не спросила, почему, понимая, что Ярослав всё равно не ответит. Вместо этого Лизавета вернулась к прежней теме: ей хотелось отвести подозрения не от одной лишь себя.

— Тем не менее, в мире есть и добрые сердцем люди. Вы убедитесь в этом, если побываете в деревне, познакомитесь с местным трактирщиком и его супругой. Лад дружит с ними, насколько я знаю, а значит, он в них тоже уверен…

Ярослав покачал головой. Он не произнёс ни слова, но Лизавете хватило и этого жеста: похоже, княжич не особенно доверял суждениям младшего собрата.

— Вы убедитесь в этом сами, если сходите. Никто в деревне не мог желать зла ни Сбыславе, ни кому-то ещё из духов, — Лизавета мгновенье помедлила. — По крайней мере, никто из местных.

Проницательный взгляд пронзил её насквозь.

— О ком вы сейчас подумали, Лиза?

Она поджала губы, отвернулась, уставившись как будто в окно. Называть определённое имя казалось неправильным, словно она, как в детстве, ябедничала на обидевшего её мальчика. Но что, если она правда верила, что этот «мальчик» способен и на большее зло?

— В один день со мной в деревню приехал мужчина, Неждан, — нехотя проговорила она. — Я никогда не слышала, чтобы он говорил что-то плохое о водяных или мавках, — я даже не знаю, верит ли он в них. Но если бы меня спросили, кто может сотворить нечто настолько чудовищное…

—…вы бы предположили этого человека, — закончил за неё Ярослав.

Лизавета быстро кивнула.

— Хорошо. Я присмотрюсь к нему, — княжич поднялся с дивана, показывая, что разговор окончен. — Но и вас со счетов сбрасывать не буду. Всё пошло не так после того, как вы здесь появились.

— Я могу вас как-то переубедить? — она глянула на него снизу вверх.

— Боюсь, что нет.

Развернувшись на каблуках, он направился к двери. Лизавета осталась утопать в кресле, глядя ему в спину. С виду казалось, что она спокойна или всего лишь слегка грустит, но на деле внутри вместе с сердцем бешено бились чувства. Лизавета не хотела отпускать Ярослава, не хотела доверять ему свою судьбу, не хотела снова пускать на самотёк свою жизнь!..

— Постойте! — она вскочила, когда он уже успел переступить порог.

Ярослав медленно повернулся.

— Возьмите меня с собой, — ответом был долгий вопросительный взгляд. — В деревню. В расследование. Я хочу в этом участвовать.

— Зачем?

— Чтобы очистить свою честь, — ей не пришлось долго думать. — И чтобы это расследование было беспристрастным. Вы не скрываете, что не любите людей, поэтому наверняка будете предвзяты. Я же принадлежу к человеческому роду и одновременно не знаю почти никого из деревни. Я смогу… отделить личную неприязнь от разумных подозрений.

Он хмыкнул, не одобрительно, но уважительно.

— И зачем это мне?

Лизавета дёрнула плечом.

— Я буду у вас на виду. Если это правда сделала я, то у меня не будет возможности замести следы.

Она всё же задержала дыхание. Подобная просьба не была задумана заранее, Лизавета действовала и говорила в порыве, и только сейчас поняла, насколько ей важно было, чтобы Ярослав согласился. Отчего-то она была уверена — от этого зависела её судьба.

Догадывался об этом Ярослав или нет, но он менял её будущее:

— Хорошо. Пойдёмте, господарыня.

Лизавета с готовностью вложила пальцы в протянутую ладонь — и комната исчезла в стремительном потоке.

Устоять на ногах после такого способа перемещения ей по-прежнему не удавалось. Лизавета буквально вывалилась на улицу перед постоялым двором, и наверняка бы упала, если бы Ярослав своевременно не перехватил её поперёк талии. Стоит отдать ему должное — руки он убрал в тот же момент, как убедился, что она твёрдо стоит на ногах.