— Да, конечно. Думаю, Лад…имир не будет против. Пройдёмте.

Княжич пропустил её вперёд. Шагая сквозь анфиладу комнат, Лизавета ощущала его пристальный, изучающий взгляд, заставляющий её тело деревенеть. Ноги и руки двигались, словно на шарнирах — она так и ожидала услышать скрип при очередном шаге. Но нет, обошлось: каким-то чудом они добрались до нужной гостиной, и Лизавета рухнула в кресло, с сегодняшнего дня переставшее быть её любимым.

— Вы не против, если я задам личный вопрос? — княжич элегантно опустился на низенький диван, явно не предназначенный для людей его роста. — Давно ли вы в Нави?

Хорошо ещё, не спросил, как именно она тут оказалась.

— Недавно, — Лизавета выдавила из себя доброжелательную улыбку. — С месяц примерно, не больше. Признаться, я и забыла считать.

— Да, пожалуй, в вашей ситуации нет времени следить за временем, — он хмыкнул, словно хорошей шутке. — И как вам здесь? Освоились?

— Да, спасибо, — чтобы занять руки, Лизавета потянулась к брошенному на маленьком столике едва тёплому чайнику. Судя по пустым чашкам, Ольга и Лад как раз собирались его опорожнить, когда что-то застало их врасплох. — Чаю?

— Пожалуй.

Простые действия успокаивали. Сосредоточившись на том, чтобы не пролить чай, Лизавета заставила руки не дрожать, дыхание — выровняться. Разговор с княжичем чем-то напоминал беседы на балах с чужими мамушками и нянюшками: те тоже так и норовили подловить тебя на неосторожно оброненном слове, искали способ выставить своих подопечных в лучшем свете.

— И что же вам нравится больше всего? — княжич принял чашку с благодарным кивком, но, отхлебнув, поморщился и отставил в сторону.

Лизавета пожала плечами, наблюдая, как он проводит над напитком ладонью. От чашки почти сразу повалил пар — клубы его исказили черты княжьего лица, превратили улыбку в усмешку: словно сама природа сорвала с него маску и заодно подсказала Лизавете ответ.

— Честность и простота здешнего быта, наверное.

— Что вы имеете в виду? — он откинулся обратно к диванной спинке, закинул ногу на ногу, всей позой демонстрируя, кто хозяин положения. Лизавета, поставившая чашку на колени, почувствовала себя провинившейся ученицей. Ощущение ей не понравилось.

— Здесь рано или поздно все тайны становятся явными.

— Вот как? — похоже, княжич ждал не такого ответа. — Прямо-таки все?

Она отвела взгляд, понимая, куда он клонит. Но, помедлив, ответила:

— Прямо-таки все. Лад… Ладимир подтвердит: он многое пытался от меня скрывать, но не преуспел ни в едином случае.

— Так может, это просто вы на удивление проницательная барышня?

— Вы мне льстите. Если во мне и появилась хоть толика проницательности, то только потому, что я много раз обжигалась, доверившись слишком рано.

— Доверившись Ладимиру?

— И ему в том числе, — Лизавета вскинула голову, смело глядя в его внимательные глаза. — Поэтому я буду благодарна, если вы не будете играть со мной, а будете говорить прямо.

— Сдаётся мне, вы и так знаете, что я хочу сказать.

Уголок Лизаветиных губ дёрнулся: надо же, хоть кто-то увидел в ней больше, чем наивную, растерянную девчушку. Подозрения княжича на мгновение показались ей чем-то приятным — но лишь на мгновение. Она помнила, что прямо сейчас была в полной его власти, без защиты мавок и Лада.

— Не хочу высказывать предположения.

— Боитесь ошибок?

— Избегаю, — ощущение было такое, словно Лизавета пыталась пройти через озеро по очень тонкому льду. Тот скрипел, шёл трещинами, но пока что держался. — И буду благодарна, если вы поможете мне не совершить ещё одну.

— Ещё одну? — княжич выразительно приподнял бровь.

— Вы не могли думать, что я никогда не совершала ошибок. Хотя бы потому, что за всё время нашей беседы я ни разу не назвала вас Вашим Высочеством.

Замечание было рискованным. Лизавета не знала наверняка, как принято обращаться к князьям в подводном мире — вдруг с ними панибратски говорили на «ты»? Но, судя по реакции княжича, ей повезло. Он рассмеялся.

— А вы хороши, — у него была очаровательная улыбка: широкая, белоснежная, искренняя, но в то же время не внушавшая никакого доверия. — Пожалуй, я даже прощу вам пренебрежение протоколом. И ложь.

Улыбка исчезла так же быстро, как появилась.

— Я не лгала вам, Ваше Высочество, — Лизавета говорила правду, и всё же сердце её так и зашлось.

— Вы утаивали от меня кое-что. И продолжаете притворяться, будто не понимаете, к чему я веду.

— Утаивать и лгать — не одно и то же. Притворяться и лгать — тоже.

— А что, если я попрошу вас не притворяться? — он резко выпрямился.

— Попросите или прикажете?

Невидимый лёд под ногами у Лизаветы опасно затрещал.

— Скажите, как вы здесь оказались, Лиза? — от имени в его устах у Лизаветы поползли мурашки по коже. Она не знала, почему: то ли он применил какую-то древнюю магию, то ли дело было лишь в голосе — низком, не угрожающем, но уже обещающем угрозу. От медовых ноток не осталось и следа.

— Я обманула водяного.

Снова едва заметное изменение в лице, будто трещинка на маске.

— Каким образом?

— Уговорила его дать мне обещание, подробностей которого он не знал.

— Вы должны быть мастером обмана, если провернули подобное.

— Когда это говорите вы, звучит как комплимент. Но я надеюсь, что вы не правы. Я не лгунья — просто отчаявшаяся девушка.

— О, господарыня. Но ведь это намного страшнее.

Лизавета дёрнула плечиком и загадочно улыбнулась, пряча лицо за краем чашки. Она очень надеялась, что со стороны не видно, в каком ужасе она пребывает. Ведь, если быть честной, Лизавета понятия не имела, куда этот разговор идёт — и куда должен идти.

— Так мы договорились? Вы будете говорить прямо или продолжите ходить вокруг да около, Ваше Высочество?

— А вы признаетесь, что вам здесь не место, или продолжите вести себя, как хозяйка этого терема?

Вот оно. Не спеша с ответом, Лизавета поставила свою чашку на низенький столик, промокнула губы салфеткой. Было бы под рукой маленькое зеркальце — ещё бы нарочито внимательно изучила своё отражение, но, увы. Зеркальца не было, равно как и сил дальше тянуть время.

— Вы правы, Ваше Высочество, мне здесь не место. Я искренне в это верю, хотя Мать-Природа, к моему сожалению, считает иначе.

— О чём это вы? — княжич нахмурился.

— А вот это уже совершенно точно не твоё дело, Яр.

У Лизаветы вырвался вздох облегчения — такой громкий, что княжич даже отвёл взгляд от невесть откуда возникшего Лада. Тот тоже глянул на Лизавету, но быстро, походя, словно она сейчас не имела значения. Это заставило её внутренне подобраться: что же такое случилось, если риск раскрыть их обман перед морским княжичем казался Ладу не таким уж и важным?

— Оставь её. Ты прибыл, чтобы поговорить со мной.

Как сидевший княжич умудрился посмотреть на него свысока, оставалось загадкой, равно как и то, что именно говорили их взгляды. Лизавета притихла, со стороны наблюдая, как Лад округляет глаза, как княжич кривит губы в ответ, как Лад хмурится, невольно сжимая пальцы в кулак.

— Боюсь, господарыня, мой дорогой друг прав, — неожиданно княжич обернулся к ней. — Мне действительно придётся вас оставить. Надеюсь возобновить нашу увлекательную беседу позднее.

«Упаси Бог! И Матерь», — в сердцах подумала Лизавета, но вслух произнесла:

— Вторю вашим надеждам.

Княжич очаровательно улыбнулся, не прощаясь. Лад же только кивнул — сдержано, быстро, словно хотел, но не мог ничего ей рассказать. Лизавета проводила его тоскливым взглядом. Она понимала: что-то случилось, — и неведение терзало её не хуже тревог, очевидно охвативших Лада.

— Мне жаль, что тебе выпало познакомиться с княжичем Ярославом подобным образом, — Лизавета не заметила, как к ней подошла Ольга.

Очевидно, мавки вернулись в подводный терем вместе с Ладом. Выглядели они ничуть не лучше водяного: взволнованно, но одновременно устало, словно у них не осталось сил кричать или причитать. Инга молча протопала в комнату и плюхнулась на диван на то самое место, где недавно сидел княжич.