Ветви в лесу затрещали, и на этот раз то был звук угрозы. Взгляд Лизаветы испуганно метнулся к деревьям, из-за которых уже раздавались совсем не дружелюбные голоса.

— Он хочет убить тебя, — вмешался Яр, тоже почувствовавший опасность. — Считает, что ты одурманил его дочь и сделал ещё кой-чего похуже, и теперь жаждет отмщения. Как можно более жестокого, так что тебе лучше уйти отсюда и дать возможность разобраться нам с Лизаветой…

— Опять хочешь ею рискнуть⁈ — Лад вскинулся, не дослушав. — Матерь, ты что, до сих пор не оставил ту безумную идею жениться на ней⁈

— Мы уже женаты, — влезла Лизавета, и Лад вдруг стал страшно, мертвенно бледным.

— По людским законам, не по нашим, — поспешил успокоить его Яр. — Это нужно было, чтобы её отпустили сюда вместе со мной. Я подозревал, что меня ты слушать не станешь.

Он поморщился: голоса приближались. Лизавете казалось, что она слышит отца, подбадривающего своих людей — мол, давайте, немного осталось!

— Послушай, Яр прав, — подобрав юбки, она шагнула Ладу навстречу. — Тебе нужно уходить отсюда. Отец послушает меня, я смогу уговорить его уйти. А Яр защитит меня, если потребуется. У него больше нет причин меня убивать.

Быстрый взгляд в сторону Яра — тот кивнул, подтверждая её слова.

— Пожалуйста, — Лизавета беспомощно сжала ткань платья. — Я не переживу, если ты окажешься в опасности из-за меня. Снова.

— Я никогда не был в опасности из-за тебя, — Лад замотал головой.

— Нет, был! — от бессилия она топнула ножкой, так глупо и так по-детски.

Голоса в лесу вдруг притихли. Сердце Лизаветы пропустило удар: она слишком громко крикнула, её могли услышать, узнать. Будто ответом на её опасения кто-то ломанулся через кусты, напролом.

— Пожалуйста, — она всё же метнулась к Ладу, сжала его пальцы, заглянула в глаза. — Я буду в безопасности здесь, а ты — нет. Убегай, забери с собой Ольг…

Поздно. Пальцы Лизаветы разжались, руки — опустились. Она перестала дышать, глядя на замершего на опушке леса отца. А он смотрел на неё, с неподдельным удивлением и ужасом.

— А ну отойди от неё, ты, погань! — отец опомнился первым и, хотя рука его мелко подрагивала, всё же смог выхватить тяжёлый мушкет.

Лизавета отшатнулась от Лада, как от прокажённого.

— Стой! — она подняла руки, будто целились в неё.

— С тобой мы потом поговорим, — бросил отец, не глядя. — И с твоей мачехой, которая должна была за тобой присматривать, а не отпускать… как, бес тебя дери, ты вообще тут оказалась⁈

Он нервно утёр взмокший лоб и всё же посмотрел на дочь. В глазах его Лизавета прочитала неверие, осуждение, и на мгновение ей захотелось опустить взгляд. Это был первый раз, когда она ослушалась его прямых указаний.

— Боюсь, это моя вина.

Рука отца дёрнулась, дуло мушкета уставилось прямо на Яра.

— Пока вы отсутствовали, я… — он замялся, растерянно улыбнулся, —…если говорить напрямик, я повёл себя неподобающим образом по отношению к вашей дочери. В чём сейчас крайне раскаиваюсь — и не только потому, что вы способны в любой момент меня убить.

Один за другим из леса, непонимающе переглядываясь, выходили другие люди. Кого-то Лизавета узнала — они работали на её отца, как и он, объезжая деревни и предлагая кое-какие товары. Но большинство мужчин были ей не знакомы. Эти держали в руках импровизированное оружие вроде кос или вил, нервно сжимали их и напряжённо смотрели то на Лада, то на Яра. Последний вызывал у них особенно неприятный прищур.

— Здравствуйте, — кивнул тот собравшимся, будто на выступлении или на званом вечере. — Я тут пытаюсь объяснить, почему меня не стоит убивать.

— И почему же? — отец ткнул в него мушкетом настойчивее. — И кто ты вообще такой? Тоже один из этих?

Он кивнул в сторону Лада, замершего, как олень, почуявший охоту.

— Из этих? — переспросил Яр, деланно вскинув брови. — Нет, что вы! Я не имею никакого отношения к этому парню, более того: он категорически мне не нравится. Если совсем уж честно, я считаю его идиотом, не способным видеть что-то дальше своего носа — именно из-за этого он постоянно влипает в неприятности.

— Что ж, эта неприятность будет для него последней. Дочка, отойди!

Только сейчас Лизавета заметила, что невольно снова приблизилась к Ладу, практически закрыла его рукой. От выстрела бы это не спасло, на намерение было более чем ясным. Наверное, отец снова подумал, что Лад её заставил. Но какая, в сущности, разница?

Она покачала головой:

— Нет.

— Что? — отец даже растерялся.

— Я не дам тебе этого сделать, — повторила Лизавета понятнее и стрельнула взглядом в сторону собравшихся за спиной отца мужиков. — Никому из вас.

Мужчины, а их было чуть больше десятка, снова переглянулись. Они явно не привыкли, чтобы им перечила какая-то девчонка, и не могли сходу решить, что делать. Стоило ли им оттащить её силой? Уговорить? Подождать лучшего момента для расплаты над проклятым демоном, которого она, околдованная, защищала?

— Лад — хороший человек, — отец поджал губы, и Лизавета посмотрела прямо на него. — Да, он совершил глупость, когда использовал меня, чтобы тебя позлить. Но он был добр ко мне и отпустил… при первой же возможности.

Не стоило говорить отцу про то, что, пускай и всего пару дней, но Лизавете угрожала нешуточная опасность. Она быстро глянула на внимательно слушавшего её Яра. Он ободряюще кивнул, а Лизавета подумала: возможно, опасность ей по-прежнему угрожала.

— Разве ты не видишь, что он мальчишка? Такой же ребёнок, как я.

— Эй… — Лад попытался заговорить, но она поспешно наступила ему на ногу.

— Взрослые не убивают детей за ошибки, — Лизавета сделала ещё один шаг, и вот уже полностью закрыла Лада от вил и пуль. — Наказывают, да. Но не убивают. Пожалуйста…

Голос предал её, Лизавете потребовалось время в несколько прерывистых вздохов. Она опустила голову, собираясь с мыслями, а когда подняла — дуло мушкета больше не смотрело ей в сердце. Рука с оружием плетью повисла вдоль тела, а взгляд её отца полнился растерянностью и скорбью.

— Хорошо, — Лизавета снова кивнула, на этот раз со слабой улыбкой. — Спасибо. Можем мы… присесть?

Колени её пошатнулись прежде, чем Лизавета успела договорить. Она почувствовала, как сильные руки подхватили её подмышки, не давая упасть, и запрокинула голову. Лад ободряюще улыбнулся ей, хотя в глазах его ещё плескался плохо спрятанный страх.

— Думаю, нам лучше пойти в деревню, — Яр заговорил как нельзя вовремя. — У Добрыни найдётся еда и выпивка для всех, а для вас троих — место, чтобы спокойно поговорить. Сдаётся мне, вам всем это нужно.

— Нам с тобой тоже нужно поговорить, — отец на мгновение приподнял руку с оружием, но только чтобы указать в сторону Яра. — Я запомнил, что ты сказал. Что ты как-то не так обращался с моей дочкой.

— Исключительно по её желанию…

— Это, что это, всё⁈

Лизавета была даже благодарна мужику, вдруг выкрикнувшему, перебивая Яра. Последнее, что ей хотелось сейчас: объяснять отцу, почему ей пришлось выйти замуж за морского княжича. Однако чувство благодарности испарилось в следующий же момент.

— Этот, с позволения сказать, нечисть вашу дочурку, как вы говорили, похитил, голову ей задурманил — а вы что же, господарь? Вот так всё с рук ему спустите просто потому, что девчонка так сказала? Вы ж сами говорили: околдованная она! Может, уже и сама, эта… нечисть!

Лад бережно опустил обмершую Лизавету на землю и выпрямился.

— В этой девушке нет ничего нечистого, можете быть уверены.

— А с чего б это? — подал голос кто-то ещё — кажется, один из купцов.

— С того, что нечистью можно стать только после смерти. Она, по-вашему, похожа на мёртвую? — Лизавета слышала, как Лад за её спиной нервно переступил с ноги на ногу. — Вон, как на морозе порозовела.

— Зато ты что-то не порозовел, — вздёрнул подбородок купец.

Рукоятка мушкета скрипнула в его взмокших ладонях.