Приветственные речи не заняли совсем уж много времени, и вскоре все расселись по старшинству вокруг дастархана. Далее обед пошёл своим чередом, разумные неспешно насыщались, и лишь Халиун тишайшим шёпотом рассказывала чутко прислушивающимся мужьям и сыновьям свежайшие новости. Все четверо монарших особ держали марку и лица, ничем не выдавая удивления, разве что Шишуухей и Бургас рьяно налегали на буузы, которые, к слову, были диво как хороши.

По завершении трапезы, когда все уже перешли исключительно на странноватый, но невероятно вкусный местный чай, с места поднялись Вожди и, вторя друг другу, изрекли:

– О почтеннейшие и уважаемы Дети Тьмы из Древнейших и Древних Домов! Мы счастливы были с вами трапезу разделить.

– Благодарим вас, о великие Вожди Клана Золотой Кошмы! – хором отозвались все тёмные.

– Теперь же о делах, – взял слово Зараа. – Супруга наша поведала о череде диковинных событий.

– Её решенья, – забасил вслед Шишуухей, – поддержим мы всецело, и вам, о дети Эрра Первого, Владыки Тени Гор Великих и всего Подземья, окажем мы содействие всемерно.

– К одиннадцатому часу пополудни готово будет судно, что вас доставит к месту назначенья, – продолжил тенор. – Сопроводят вас в плаванье Бургас и Яст-Мелхий.

«А прав был Таор, – думал я, пока полудемон витийствовал, в свою очередь выражая Вождям благодарности. – Теперь и меня посещают более чем благоприятные предчувствия! Тем более из всех забот осталось лишь маготворчество».

В посольские покои я вернулся изрядно отяжелевшим после обильной и жирной пищи и понял, что никакого конструктивного диалога с Энном прямо сейчас не получится: глаза закрывались сами собой. Добравшись до «своей» спальни, прилёг буквально на полчасика, но продрых беспробудно, как оказалось, все четыре.

После сна освежившись среди золотого пафоса, всё ещё поражающего меня, я оделся по-походному и вышел в общие залы, где, к своему удивлению, учуял аромат ко: уже вовсю бодрствующий брат попивал его, сидя за одним из столиков и переписываясь по связь-камню. Вид Его Высочество имел серьёзный и сосредоточенный. Молча налив себе ароматного чернейшего напитка в несколько непривычную для этих целей пиалу, я присел на пуф и стал наслаждаться возрастающей бодростью и приятным нетерпением, охватывающим и меня, и Таора.

Пяток минут спустя тёмный принц закончил переписку и воззрился на меня. Я тут же обратился к нему:

– О брат мой, покуда время есть, давай же обратим умы свои на сложные плетенья чар, что нам нырнуть позволят безопасно, – тут я заметил поднимающуюся бровь венценосного тёмного и понял, что заговорил на наречии Вольной Степи, да ещё и копируя слог мудрейшей Халиун. – Кх-м, прости, – вернулся я на язык Подземья. – Короче, я уверен, что, пользуясь твоим подходом, мы сможем купол-блокиратор приспособить для глубоководного погружения.

– Да, это так, о брат мой, – подтвердил Энн. – Скоро подойдёт Эна, мы всё обсудим и спроектируем. И, да, – добавил он после небольшой паузы, – отцу нашему можешь сегодня не писать: я сам изложил ему всё произошедшее максимально подробно.

– Благодарю, Энн, – с кивком ответил я. – Принесу пергаменты и стилосы.

Возвратясь с необходимым после пары минут поисков в своих тюках и сундучках, обнаружил уже пришедшую Эну, вернувшуюся к привычным одеждам тёмных. Увидев меня, сестра тут же сказала:

– О брат мой Таор, знай, что сегодня я ни под каким предлогом не буду оформлять наши идеи в академическом виде!

– Конечно-конечно, – поспешил согласиться я. – Даже и в мыслях такого не было!

На что тёмная принцесса ничего не ответила, лишь посмотрела на меня с подозрительным прищуром, а я подумал: «Вот же сейчас самой Эне наверняка “весело” – ехала на помолвку-обручение, а приходится мир спасать “вот прям ща”… Эх, ладно, выключаем эмоции, включаем логику».

А затем мы разложили перед собой листы и пустились в теоретизирования и проектирование купола-батискафа, который как-то сам собой быстро обрёл имя собственное – конечно же «Немо».

Из-за грани раздаётся повторяющийся перестук и возгласы: «Шестнадцать!.. Пятнадцать!.. Двадцать!»

Умы скрипом своим вторили стилосам, пергаменты покрывались вязями и летящими пояснениями, в воздухе то и дело визуализировались фрагменты плетений и их сопряжений, слышались дружеские подколки и шутки из разряда: «А не долбанёт?.. Да не должно!» И таким вот образом всего за каких-то три часа мы втроём – на самом деле вшестером – создали сложную вязь водонепроницаемого купола, миниатюрный вариант которого даже протестировали.

Когда наша довольная компания, окончательно отшлифовав мельчайшие детали магического батискафа, молча допивала очередной кувшин ко, в двери несколько дробно и замысловато постучали. После ответного «Да» от тёмного принца створки распахнулись, и вошли Яст-Мелхий и Бургас. Одарив нас синхронными уважительными кивками, они заговорили дуэтом:

– О Дети Тьмы из Древнейшего Дома, приготовленья все завершены, и мы рады будем вас доставить к средине Тов-Нуур.

– Благодарим мы вас, о сыновья Вождей из Клана Золотой Кошмы, – ответил им Энн. – Потребны нам лишь парочка минут для завершенья сборов.

– Да будет так, – вновь кивнули оборотни.

Поднявшись ещё при появлении монарших близнецов, мы с братом тут же отправились в наши спальни. Сборы действительно на заняли много времени, ведь самое необходимое для пешего путешествия – а на пантерах мы проедемся лишь до лодки – было упаковано загодя.

Взвалив на плечи объёмный рюкзак и подтянув лямки, я тут же осознал, что, пожалуй, подтупливаю – есть же слуги. Так и вышло – в общем зале дожидались молчаливые салхины-служители, подхватившие поклажу и проследовавшие за нами до самого двора Юрты Вождей, где и погрузили рюкзаки на осёдланных кошек.

Тепло попрощавшись с Вождями и их супругой, вышедшими проводить нас, мы и близнецы-оборотни вскочили в сёдла и пустили скакунов шагом, спускаясь с холма к центру набережной.

Я ехал и думал: «Вот оно – бремя высокого статуса! Тут пешком минут десять, ну пятнадцать – это если по сторонам глазеть, благо есть на что – последняя летняя ночь отмечается с размахом! Но нет, садись на коня – а в нашем случае на пантеру – и держи марку, фасон и прочие атрибуты власти».

Процессия наша, проезжавшая через самый центр города, охваченный праздником, не оставалась незамеченной: Бургаса и Яст-Мелхия – а порой и нас, тёмных – многие приветствовали и желали щедрой осени. Феерия огней и красок, круговорот веселящихся разумных и общая атмосфера всенародного гулянья – всё это слегка погасило поднимающуюся нервозность: ведь вскоре нашей троице предстояло в прямом смысле этого слова погрузиться в неизвестность.

Небольшое время спустя мы подъехали к самому нижнему ярусу набережной, куда были сброшены сходни от небольшого судна с одной мачтой и косым парусом.

Спешившись и хмыкнув про себя: «Эх, ноблес оближ, понимаешь!», я подхватил рюкзак уже самостоятельно, сдал поводья Мрры стоящему недалече очередному служителю в цветах Клана Золотой Кошмы и последним взошёл на борт. Втянув сходни за собой, я поспешил усесться на кормовой банке.

Из-за грани слышится затихающий перестук.

При наличии двух магов Ветра плавание прошло легко и гладко – никого даже не укачало. Яст-Мелхий и Бургас столь виртуозно управляли завью – так они назвали судно, что лодка буквально стелилась над слегка волнистой гладью внушительных размеров озера, резво неся нас поперёк лунной дорожки, загадочно бликующей средь мириад отражённых звёзд. Расстилающийся вокруг пейзаж был достоин самых превосходных эпитетов и метафор, говорящих о драгоценных искрах и чернейшем бархате, окутывающим со всех сторон. Однако внимание и моё, и Таора было поглощено не окружающими красотами, но повторением деталей предстоящего весьма сложного плетения, да и на звёзды я успел налюбоваться прежде.

Пройдя не меньше трёх лиг, братья-оборотни замедлили парусник, а после и вовсе мягко его затормозили в, надо полагать, середине Тов-Нуур. Судя по положению луны, до полуночи оставалось едва ли больше получаса.