– Благодарю тебя, мастер Урр, – ответил принц и согласился за всех нас: – Да будет так.

Нам с Эной осталось лишь молча кивнуть в подтверждение.

Направляясь вслед за сопровождающим, я думал: «Надо же – парадная столовая! Экать… Но, с другой стороны, и форт-то не зря Большой, тут народа сильно за сотню. Плюс всякие проезжающие. Так что место, где можно не просто поесть, но ещё и торжественно в особом случае, на который нехило тянет наше прибытие, точно необходимо».

Выделенная мне комната мало чем отличалась от других, занимаемых мной в фортах и заставах ранее, разве что была она малость побольше. С удовольствием приведя себя в порядок и потратив на это почти три четверти часа, я вышел из санузла и направился к принесённым расторопными слугами тюкам: следовало переодеться к ужину.

В столовой я оказался несколько раньше близнецов и убедился в её несомненной парадности и торжественности: размерами она была с половину теннисного корта, а над главенствующим местом монументального прямоугольного стола из чёрного камня, обильно уставленного блюдами и приборами на пять десятков персон, был вывешен личный штандарт Его Высочества Энна, третьего своего имени. Ожидая прибытия монарших особ, по свободному пространству по-тёмному помпезной трапезной рассредоточились группами по пять-семь разумных члены посольства. Первым (пока что) среди равных выделялся мастер-купец Ушш – глава Дома Купцов, ведущий тихую беседу ещё с двумя тёмными, отдалённо знакомыми Таору.

Собственно, мысленно вздохнувший полудемон и взял на себя всю непростую ношу официальных приветствий и вежливо-туманных ответов на осторожные вопросы. Правда, продлилось это весьма недолго – всего десяток минут спустя вошедшие в столовую Их Высочества вызвали моментом павшую тишину, нарушенную лично Энном лишь после того, как он воздвигся во главе стола и промолвил:

– Рад видеть вас, Дети Тьмы.

– Рады видеть Вас, о Ваше Высочество мастер Энн! – грянул хор тёмных в ответ.

Пока звучали аналогичные слова Её Высочества, я успел вскользь подумать: «Н-да, не умеет пока ещё брат являться, как Владыка Эрр: будто из ниоткуда и враз. Ну да наверняка ещё научится».

Тем временем вслед за принцем и принцессой присутствующие стали занимать за столом положенные места, мне же, как и всегда, досталось место справа от Энна. Сам ужин тихо прошёл своим чередом, равно как и своеобразное краткое совещание, проведённое Его Высочеством и мастером Ушшем и вылившееся в официальное ознакомление с составом делегации и координацию общих планов. По завершении же было принято решение выдвигаться сразу же после раннего завтрака.

Остаток вечера прошёл единообразно с прочими, а последовавший глубочайший сон принёс отличное отдохновение. Равно как и рутинное утро уже привычных сборов в дальнюю дорогу не напрягло меня совершенно.

Таким образом во двор Большого Форта я вышел в совершенно благодушном состоянии и мысленно возблагодарил свой статус: «Слава Тьме, что я не прямой потомок Владыки и не глава Дома, а то пришлось бы ехать в карете. А так – скачи на пантере, любуйся просторами, что нам вскоре откроются, наслаждайся свежим ветром в лицо! Красота, да и только».

Вскоре построение кавалькады было завершено, и пять десятков всадников, сопровождающих две кареты, тронулись в путь. Моё место было почти в самой голове кортежа, сразу за хорошо знакомыми Таору мастером-воином Ёддом, являющимся начальником охраны каравана, и мастером-магом Ёттом, ставшим его заместителем на время пути. Оба они, к слову, занимали начальствующие позиции во Внутренней Страже Дома Владыки.

Меньше двадцати минут неторопливой скачки набирающего скорость каравана занял путь до границы с владениями Хуух-Дууд Салхинов, которая была, в сущности, вообще никак не обозначена – лишь Светлый Лес на востоке несколько внезапно закончился, и по левую руку от тракта взору открылась бескрайняя Вольная Степь. По правую же руку вдалеке ярко бликовала под утренним солнцем река Заката, образующая своим руслом в этой местности пологую дугу, которую по касательной встречал Караванный Тракт примерно в дне пути от границы.

Из-за грани доносится негромкий, затихающий перестук.

Собственно говоря, в том самом месте примыкания, где было обустроено место стоянки, имеющее удобный уступчатый спуск к воде, мы и устроились на ночлег. Укладываясь спать после сытного ужина, я подумал: «Интересно, Дети Ветра так показательно наплевательски относятся к своим границам из-за всепронизывающего их культуру духа свободы, или же тройки хищных птиц, периодически планировавших над нами, и есть дозорные?»

Следующее утро дало начало череде совершенно однообразных дней числом шестнадцать, за которые не происходило решительным образом ничего особенного, лишь ежевечерне показывалась всё увеличивающаяся местная луна, говорящая о завершении лета. Хотя по погоде это абсолютно не ощущалось: весь путь нас сопровождали ясное небо, устойчивый южный ветер и весьма ощутимая жара, лично мною воспринимаемая с непременным удовольствием, остальным же участникам посольства приходилось мужественно дожидаться привалов, заботливо обустроенных Хуух-Дууд Салхинами то возле небольших озёр, то неподалёку от бодрящих ручьёв.

Последним утром уже почти ушедшего лета мы покинули последний же привал: незадолго до обеда наша кавалькада должна была достичь столицы Вольной Степи – Тов-Хота, раскинувшегося по восточному берегу озера Тов-Нуур. Несколькими часами позже оно стало проявляться: чуть правее уходящего на юго-восток Караванного Тракта пологие холмы, заросшие желтеющими травами, стали понижаться и открывать взору нестерпимо бликующий в лучах поднимающегося в зенит солнца немалых размеров овальной формы водоём.

Ещё часа полтора спустя на тракте стали всё чаще встречаться салхины: то всадники на несколько странно выглядящих лошадях, то гружёные или пустые повозки, и даже несколько групп пеших оборотней. Тому было вполне простое объяснение: и влево и вправо от тракта начали ответвляться дороги, ведущие вдоль обильно желтеющих полей, вольготно раскинувшихся вокруг предместий столицы. Естественно, посольство вызывало повышенное, но сдержанное внимание: со всё больше замедляющимися нами уважительно раскланивались, но вслух не приветствовали.

Чем медленнее шли пантеры, тем больше подробностей открывалось: разноцветье халатов-дэгэлов поражало воображение и явно многое говорило о статусах владельцев; ярлыки принадлежности к различным кланам украшали и одежды, и сбруи лошадей, и борта повозок, а среди встречаемых разумных стали заметны пары похожих-и-разных мужчин-близнецов и женщины, отличающиеся спокойной властностью в манере держать себя. Кроме того, на подступающих к тракту полях возможно было различить не только совершенно не знакомые мне злаки, но и вполне привычные дыни продолговатой формы и наливающиеся оранжевым янтарём тыквы, поражающие воображение своими размерами.

Когда мы уже проезжали через широчайший луг, охватывающий столицу и плотно заставленный самыми разнообразными юртами, осозналась самая приятная особенность: дувший всю поездку ровный и сильный южный ветер сменился лёгкими и свежими дуновениями, игривыми порывами набегавшими с запада и нёсшими упоительную прохладу с великого озера.

«О, похоже здесь не только природа постаралась, – думал я, вовсю разглядывая передвижные жилища оборотней, собравшихся в Тов-Хот к грядущему празднику, – но и маги Ветра наверняка: не могут такие лёгкие дуновения так значительно охлаждать немалую территорию, да ещё и все запахи пусть и невероятно аккуратного, но огромного же стойбища куда-то девать».

Хуух-Дууд Салхинов под приближающимися стенами столицы собралось и впрямь немало: всё пространство шириной с добрую лигу было занято, и всюду кипела жизнь – в иных местах в прямом смысле этого слова: то тут то там виднелись прямо-таки исполинских размеров котлы и казаны, исходящие паром. Но при этом до пространства тракта доносилась лишь озёрная свежесть и ничего более.