Обеденный привал так же не баловал разнообразием и прошёл с почти уставной строгостью, требовавшей, правда, не так уж много энергии для поддержания. Утолив голод и дав отдых пушистым скакунам, вскоре наше трио продолжило путь, не теряя внимательности и собранности.

«Интересно, – думал я, оглядываясь с высоты седла то направо, то налево, а то и назад, – на сколько нас хватит вот так вот бдеть за условно-дружественной территорией? Хоть и рутинное занятие, но сил-то осознанность постоянная потребляет. Короче – не переусердствовать бы».

Из-за грани доносится негромкий, затихающий перестук.

Стоило мне с последней мыслью бросить взгляд вперёд, как время будто замедлилось, и я одномоментно успел зафиксировать множество событий: вспухающую хорошо знакомую вспышку прямо по курсу; мягко и решительно тормозящих близнецов, правые руки которых в симметрично изящных жестах очертили два полкруга – Эна над головой, оставляя ажурный купол теней, а Энн перед собой, по-над дорогой, поднимая саму её твердь защитным полукольцом; и себя, остановившего Мрру коленями и за долю секунды вызвавшего по банальному шару огня на каждую ладонь.

Прошла невыразимо долгая секунда. Вторая. Третья чуть не заставила нас недоумённо переглянуться, если б не внезапно прозвеневший от левого края стены, воздвигнутой чарами брата, премиленький детский голосок, прощебетавший немыслимое:

– Ой! Дяди и тёти, а что это вы тут делаете?

– Э-э-э… – удивлённым хором ответили мы.

– Прячетесь? Так я вас нашла! – звонко продолжила выходящая сквозь тени щита пред наши потрясённые взоры девочка.

Лет пяти на вид, рыжая и конопатая пигалица, одетая в ядрёно-розовый сарафанчик с неуловимо знакомым чёрным мелким принтом по всей ткани, задорно тряхнула кудряшками, притопнула ножкой в не менее розовом сандалике и затараторила:

– Раз я вас нашла, теперь вы водите, а я прячусь. Вставайте лицом вот к этой стеночке и считайте до ста, вы большие, вы сможете! Чур, не подглядывать! Я спрячусь хорошо-хорошо! Только вы меня обязательно найдите, чтоб мне весело было!

– Остановись, дитя! – несколько совладал с собой Энн и заговорил размеренно, увещевая малютку: – Сейчас не время для игр, ведь только что произошёл прокол Бездны, и злые демоны рядом!

Я же, наконец распознав принт на платье, возопил:

– Какие, к чёрту, прятки! В этом мире нет «Hello kitty»! И уж тем более нет человеческих детей!!! – ещё не завершив вопль, я метнул оба огненных шара.

Под слитное, неверяще-ужасающееся «Таор!» от Их Высочеств псевдо-дитя отбило ленивым движением руки мелькнувшие сгустки пламени. Оба. Одновременно. И тут же пробасило, диссонансно проскрежетав:

– А вот теперь мне не весело. Давненько я так не промахивался с образом.

С последними словами фигура миленькой девочки смазалась и растеклась неплотным туманом, который вмиг расползся по внушительной площади.

Из-за грани слышится повторяющийся перестук двадцатигранников.

– Бронь на мозг! – командно рявкнула одномоментно пришедшая в себя Эна, и каждый из нас ещё при первом слове начал выплетать ментальные защиты, сначала действуя, а после уже осознавая.

В это же самое время клубы живого морока, едва опалесцирующие в сумрачных тенях щита Её Высочества, неуловимо сгустились, и перед нами предстал Эрр Первый, Владыка Подземья и Тени Великих Гор, который повелительно начал:

– Остановитесь, дети мои! Я – ваш отец! Я…

– Да щаз! – хамски перебиваю я, завершив щит разума. – Не верю! Тоже мне – Дарт Вейдер заезжий! Отец он наш!

– Да тьфу на вас! – разочарованно просипело справа и сверху, когда после моих слов фигура тёмного монарха застыла и исчезла. – Говорила мне бабка: «Не лезь к двоедушцам». Права была Матриарх. С вами вообще не повеселишься. Утырки! – обидно припечатал голос, доносившийся из монструозных жвал здорового, богомолоподобного насекомого, оседлавшего левый край защитного вала и хищно поводившего передними хватательными лапами. Мы же при этом замерли, молча вывязывая убийственные чары.

– Тьфу на вас ещё раз!

Тварь реально сплюнула дурно зашипевшим ещё в воздухе сгустком, что дало старт нашим заклинаниям: сверкнула, раскрываясь и готовясь сжаться, моя огненная клеть, от Эны в сторону инсектоида ринулся чернейший луч первозданной Тьмы, а брат поднял из верхушки стены два десятка тонких каменных пик, алмазно блеснувших острейшими гранями.

Но всё пропало втуне. Пики воткнулись в пустоту, Тьма просквозила меж ними, клеть схлопнулась в ничто. А сзади издевательски прокаркал хриплый смех:

– Гха-ха-ха! Купились! Гхы-хы-хы! Защитили они разум, молодцы какие!

Стоило нам начать разворачивать пантер, попутно снова готовя касты ещё мощнее, как голос вдруг стал много серьёзнее и глухо зачастил:

– Так, харе длинноухие! Меня мама зовёт, мне пора, с вами не очень весело, но я вас ещё найду! Не прощаюсь, пещерники черномазые!

Едва закончив разворот, мы увидели, как у правого края стены сверкнуло проколом Бездны, и вспышка поглотила вполне гуманоидную фигуру с руками, вскинутыми в совершенно нецензурных жестах.

– Что за грёбаное хамло? – потрясённо и зло спросила Анаис.

– Демон Лживого Домена, он же Домен Иллюзий, – настороженно озираясь, процитировал я память Таора.

– Ага-ага, – слегка покивал бдящий окрест Костя. – Про него известно ровным счётом нихрена правдивого. Кроме одного: каждый представитель – ментат за гранью любых рангов.

– Н-да, ну и нахватался же он в наших головах всякого! – сказала Настя, – Мне так с юности не хамили.

– Слава всем, что порождение Бездны хотело лишь развлечься, – всё ещё напряжённо сканируя окрестности, пробормотал я и добавил громче: – Не очень верю, что оно нас покинуло. В круг, братья и сестры! Энн, убирай стену! – неожиданно даже для самого себя раскомандовался я.

Их Высочества вняли, наше трио снова развернуло недоумённо порыкивающих пантер – на сей раз хвостами друг к другу, а тёмный принц будто поглаживающим жестом вернул земле прежнюю ровность. Тем временем я воздел руки, крутнул кистями, едва понятно и резко выдохнул: «И-гнис», и всё пространство вокруг нас заполонили тысячи мельчайших искр, переливающихся всеми оттенками пламени и замерших в строго рассчитанном порядке многослойной защиты. Каждая могла прожечь насквозь средних размеров алмаз. Ударом сердца позже со стороны Эны донеслись ритмичные свист и шипение, тут же тени её щита истончились и распались на сотни узких клинков, которые расходящимися спиралями заскользили среди мерцающих опасностью огоньков.

Секунда ползла за секундой. Искры рдели, клинки сновали, мы бдили.

Прошла невыносимо длинная минута, исчерпавшая прорву сил на поддержание защиты активного типа. К концу шестидесятисекундной вечности Энн сказал:

– Стоп. Здесь точно никого нет. Я совершил ментальное сканирование с каскадной верификацией данных – слава Тьме, не так давно его повторял – и уверенно заявляю: здесь только мы да звери.

Молчаливо согласившись с братом, я и Эна с усталыми вздохами погасили защиты и буквально упали лицами в пушистые загривки пантер, нецензурно ворча.

Прильнув к меху уже спокойной Мрры, я прогонял в голове прощальный монолог ненормального демона – что-то мне не давало покоя.

«В смысле "…я вас ещё найду!"? Это каким же макаром, Бездна тебя не выпускай?! А! Мля-а-а!.. Бездна, точно же, побери она сама себя!» – озарило меня, и я тут же стал отстёгиваться и выбираться из седла.

– Таор?! – вопросительным дуэтом изумились августейшие тёмные.

– Ты это чего? – вдогонку спросила Эна.

– С места не сдвинусь, пока не перекрою канал слежения всяким бездонным тварям! – несколько зло сказал я, усаживаясь в медитативную позу прямо посередь дороги. – Ишь чего, «…я вас ещё найду!», да щас прям! – негодовал я, но, заметив всё увеличивающиеся вопросы в глаза близнецов, пустился в пояснения: – Много-прабабка ваша, Высшая демонесса Огня, предсказала моё появление и оставила в наследство имя и серьгу, – ткнул я пальцем в свисающую с мочки левого уха каплю пламени Бездны. – Но не оставила инструкций, одни туманные предостережения. А я, каюсь, уже дважды сделал чего-то не того, изгнав сначала светлоэльфийский ужин, – тут брат и сестра отчётливо усмехнулись, – а после, на ваших глазах, полтинник демонов Вражды. И что-то мне подсказывает, что (внимание!) пять атак из Бездны за четыре дня – и все на нас! – это как раз из-за этого украшения. Посему повторюсь: с места не сдвинусь, пока не разберусь!