— Вау, — пробормотала я, когда подошел достаточно близко, чтобы разглядеть впечатляюще выглядящую машину, — У тебя есть Ауди?

— Да, — согласился он, открывая одну из задних дверей.

— Это твоя?

— Иначе зачем бы я на ней ездил?

Я съежилась.

— Я подумала, что она может принадлежать твоим родителям или что-то в этом роде.

— Нет, она моя, — ответил он. — У моих родителей есть собственный транспорт.

— О, — выдохнула я, вытаращив глаза от восхищения.

Из-за темноты я не могла изобразить, была ли машина черной или темно-синей, но, боже всемогущий, темно или нет, я могу легко сказать, что она являлась модной.

И новой.

И быстрой.

И дорогой.

Неудивительно, что он не хотел получить обратно 65 евро.

— Это формат А3? — спросила я, пораженная.

— Да, — ответил Джонни, бросая мою сумку на заднее сиденье, где она присоединилась к другой школьной сумке и еще нескольким сумкам со снаряжением, все с разными клубными гербами.

Я могла заметить спортивную сумку за милю, проведя большую часть своей жизни, падая на них.

Я также болезненно ощущала зловоние подростка, исходившее от одного из этих пакетов. Это было похоже на зловоние, которое доносилось из спальни Джоуи; характерный запах, состоящий из сочетания пота, секса и мужчины.

Заглядывая через его плечо, я игнорировала вонь мальчика и восхищалась кожаным салоном.

— Ты увлекаешься машинами или что-то в этом роде? — спросил он, поворачивая голову как раз вовремя, чтобы заметить, как я заглядываю ему через плечо.

— Не совсем, — я сделала шаг назад и пожала плечами, чувствуя, как жар заливает мое лицо, и испытала огромное облегчение от того, что меня поймали за разглядыванием его машины, а не его задницы в этих штанах.

Потому что я это тоже полностью проверила.

Было трудно не сделать этого.

Она была круглой, твердой и…

— Но мой брат Джоуи да, так что я знаю много типов, слушая его, — поспешила я объяснить и отвлечь себя от своих опасных мыслей, — Это быстрая машина.

— Да, пока все довольно прилично.

— На данный момент?

Кивнув, Джонни закрыл заднюю дверь и одарил меня быстрой улыбкой, прежде чем открыть переднюю пассажирскую дверь.

— Ах, дерьмо, — проворчал он, глядя в смятении, — Извините за это. Я не планировал, что здесь будет кто-то.

Мои глаза увидели абсолютную бойню, которая была на его переднем сиденье.

Черт возьми.

Это был полный беспорядок.

— Я могу сесть сзади, если тебе так легче? — предложила я, не желая выводить его из себя еще больше, чем уже сделал.

— Что, нет, — пробормотал Джонни, почесывая челюсть, — Просто дай мне секунду.

Нырнув в машину, он набрал полную охапку пустых бутылок, носков, пластиковых контейнеров, упаковок из-под жевательной резинки, банок из-под дезодорантов и полотенец и бросил их на спинку сиденья.

Ему пришлось повторить этот цикл еще три раза, сбрасывая мусор с переднего сиденья на заднее, прежде чем освободилось место, остановившись на полпути, чтобы положить в карман черный бумажник, который, как он сообщил мне, искал какое-то время.

Наконец, когда он закончил с импровизированной уборкой, вылез обратно, застенчиво улыбаясь:

— Думаю, теперь все в порядке.

— Еще раз спасибо, что предложил подбросить меня до дома, — я улыбнулась.

— Это не проблема, — ответил он, — Полагаю, я все еще должен тебе за разбитую голову, да?

— Ты ее не разбил, — быстро уточнила я, — Ты только немного поколебал мой мозг.

— Я вроде как сделал, не так ли? — Джонни поморщился.

— Ну, — я задумалась. — До моего дома пятнадцать миль. Итак, между деньгами, угрозой отрезать член Ронана и возвращением домой, я думаю, мы можем считать, что все кончено.

— Он не из твоего класса, не так ли? — Джонни разочарованно вздохнул, — Потому что это тоже можно уладить.

— У нас только одно совместное занятие два раза в неделю, — объяснила я.

Соотношение мужчин и женщин на третьем курсе было сильно несбалансированным: восемьдесят мальчиков и только пять девочек.

Все пять девочек были помещены в один класс 3А.

К счастью для меня, Ронан Макгэрри был в классе 3D, так что, за исключением пары смешанных занятий в течение недели, мне не пришлось бы смотреть на него.

— До этого вечера он не сказал мне ни слова, — добавила я.

— Ну, если он даст тебе хотя бы намек на какое-либо дерьмо, дай мне знать, — прорычал Джонни, — И я это исправлю.

— Ты это исправишь? — я усомнилась, — Ты говоришь так, будто ты в мафии или что-то в этом роде.

Джонни рассмеялся и придержал дверь открытой, жестикулируя рукой:

— Давай, Шэннон как река. Садись в мою машину.

Он был таким неожиданным, и я была так отвлечена им, что не чувствовала никаких колебаний. Я просто забралась внутрь и пристегнула ремень безопасности, наблюдая, как он закрыл мою дверь и побежал вокруг передней части машины к своей стороне.

Только когда он сел на водительское сиденье рядом со мной с закрытыми дверями, почувствовала, как у меня участилось сердцебиение и накатила обычная волна беспокойства.

— Боже, как холодно, — объявил Джонни, потирая руки, прежде чем завести двигатель.

Он был прав.

Здесь было холодно.

— Уже поздно садиться на автобус, — добавил он, включив свет над головой. — Школа заканчивается в четыре.

— Да, я знаю, — я сцепила руки вместе, все мое тело превратилось в комок нервов. — Но автобус в полпятого — единственный, который проезжает мимо моей дороги.

— Отстойно.

— Все не так уж и плохо, — ответила я, поправляя ремень безопасности. — Обычно мне удается сделать большую часть домашней работы по вечерам, прежде чем я уйду из школы.

Небольшая дрожь пробежала по мне, на что Джонни автоматически спросил:

— Тебе холодно?

Потянувшись к обогревателю, он включил его на полную мощность, затем вернулся к потиранию рук и дрожи.

— Отогрев не займет много времени, — добавил он, указывая на тонкий слой льда на ветровом стекле.

— Я в порядке, но тебе, наверное, стоит надеть пальто. — заявила я, глядя на его голые руки, — Или, по крайней мере, джемпер. Там как будто 2 градуса. В конечном итоге ты заболеешь.

— Не, я к этому привык, — сказал он мне. — Большую часть каждой зимы я провожу на поле под проливным дождем.

— Играя в регби, — задумчиво вставила я.

— Ага, — сложив ладони рупором у рта, он вдохнул в них и продолжил растирать. — Ты занимаешься каким-нибудь спортом?

— Нет, — я покачала головой и потрогала пуговицу на пальто. — Хотя мне нравится смотреть.

Склонив голову набок, он изучал мое лицо.

— Ты часто смотришь регби?

Я чувствовала тяжесть его взгляда на своих щеках. Они были в огне.

— Ах, нет, — пробормотала я. — Я имею в виду, что смотрела тот матч на прошлой неделе, и я смотрю Ирландию на чемпионате Шести наций каждый год, и я иногда слежу за футболом. Но в основном это ГАА — гэльский футбол и метание, — Я посмотрела на него, — Мой брат Джоуи — парень, с которым ты говорил по телефону, он играет за Корк.

— Ни хрена? — Брови Джонни взлетели вверх. — Старший уровень?

— Нет, ему всего восемнадцать, так что пока это несовершеннолетние, — ответила я. — Но ходят разговоры о том, что его вызовут в основную команду в следующем сезоне.

— Знаешь, теперь, когда я думаю об этом, имя Джоуи Линч звучит знакомо, — размышлял Джонни. Он повернулся на своем сиденье, чтобы посмотреть на меня с выражением, полным интереса, — Он в ОШБ, верно? Метатель?

— Да, — я кивнула. — Он много лет играл в дуэлях, как и большинство людей, но когда его вызвали на окружной уровень, он бросил футбол.

— Мило, — Джонни выдохнул. Он казался впечатленным, когда прислонился спиной к двери и сказал: — Нелегко получить вызов на окружной уровень где угодно, но особенно в Корке, где конкуренция такая жесткая.

— На самом деле это не так, — я сохраняла одно положение тела — прямо перед собой, — но повернула голову, чтобы посмотреть на него. — Люди не понимают, как невероятно сложно играть на таком уровне и оставаться на нем. Они предполагают, что это легко для спортсменов, и что они избалованы и имеют право, но они не видят огромных, закулисных жертв, которые ежедневно приносят эти парни.