Я не знал, что происходит и кто ее издевается, но я разберусь с этим.

Однако прямо спрашивать ее об этом не могло быть и речи.

Она была так чертовски защищена, что было почти невозможно проникнуть через стены, которые она возвела вокруг себя.

Я думал, что, возможно, делаю хорошую работу, но если я буду слишком сильно давить и слишком быстро, то она снова уйдет в свою раковину.

В первую очередь я хотел разбить эту гребаную оболочку и ублюдков, ответственных за то, что она заставила ее там спрятаться.

Она была прекрасна.

Чертовски мило.

Ей не нужно было прятать свой блеск за этими кровоточащими ставнями.

Шэннон вздрогнула, и это движение отвлекло меня.

Было десять часов вечера, и она ни разу не открыла глаз с тех пор, как уснула сегодня днём.

— Шшш, — прошептал я, когда она хныкала во сне.

Я даже не попытался удержаться и не погладил ее по волосам.

Мне было уже не помочь, когда дело дошло до нее.

Я уже не мог остановиться.

Все внутри меня менялось, когда я сосредоточился на этой крошечной девочке.

Прижавшись щекой к моему бедру, Шэннон прижалась ближе, свернувшись в самый маленький клубок, который я когда-либо видел, чтобы человек ее возраста сворачивал свое тело.

Как одержимый урод, я позволил своему взгляду остановиться на ее синяке на скуле в миллионный раз за этот вечер.

Я знал, что мне не следует на это смотреть.

Это заставило мое тело дрожать от ярости.

И все же я не мог остановиться.

Я смотрел на отметину на ее лице, пока не наполнился гневом настолько, что мог уничтожить целую деревню, а затем переключил свое внимание на синяки на ее бедрах.

В этот момент в кармане у меня завибрировал телефон, и это ощущение отвлекло меня от убийственных мыслей.

Вытащив телефон, я уставился на экран, не узнавая номер, мелькающий перед глазами.

Осторожно, чтобы не разбудить Шэннон, я выскользнул из-под нее и подождал, пока она успокоится.

Сняв толстовку, я накинул ее на ее голые ноги, а затем выскользнул из комнаты, чтобы ответить на звонок.

— Ага? — Я сказал, когда стоял в коридоре.

— Как она поживает? — В трубке раздался голос Джоуи Линча.

— Она спит, — ответил я, понизив тон, потому что, если бы она проснулась и попросила пойти домой, я, честно говоря, не знал, что бы я сделал. Я не мог ей отказать, но уж точно не хотел. — Она отсутствовала весь день.

— Хорошо, — ответил он со вздохом. — Ей это было нужно.

— Что происходит, Линч? Подойдя к входной двери, я дернул ее и шагнул на холодный ночной воздух. — Какого черта происходит с твоей сестрой?–

— Я уже говорил тебе, — отрезал он. — Спроси ее.–

— Я тебя спрашиваю, — прорычал я.

— Я буду у тебя через пять минут, — это все, что ответил Джоуи, прежде чем прервать звонок, оставив меня в таком же неведении, как и всегда.

Разъяренная и в полной растерянности, я ходила по коридору, понимая, что мне нужно взять себя в руки, но не находя в себе сил сделать это.

Ровно пять минут спустя с другой стороны моей входной двери раздался небольшой стук.

Как яростный сумасшедший, я стоял и ждал его.

Рывком распахнув дверь, я открыла рот, готовая бросить все свое дерьмо на Джоуи Линча, когда позади меня послышался голос Шэннон.

— Джо? — сказала она сонным голосом, стоя в дверном проеме гостиной.

Я собирался подойти к ней, сказать ей, чтобы она пошла в мою комнату и оставалась там, но ее брат перехватил ее раньше, чем я успел.

— Пора идти, Шэнн, — объявил Джоуи.

— Это? — Ее глаза на мгновение расширились от паники, прежде чем перейти к смирению. — Хорошо.–

— Ага. — Он тяжело вздохнул. — Маме нужна помощь с детьми.

— Она может остаться, — поспешил сказать я. Я посмотрел на Шэннон и добавил: —Ты можешь остаться.

— Нет, нам пора идти, — заявил Джоуи, обхватив Шэннон рукой за плечо и выведя ее из моего дома. — Спасибо за твою помощь, Кавана.

Взволнованный, я последовал за ними обоими.

— Спасибо, Джонни, — прошептала Шэннон, глядя на меня грустными глазами, пока брат вывел ее наружу. — Для всего.–

— Шэннон, тебе не обязательно…

— Давай, Шэнн, — прервал меня словами Джоуи. — Нам нужно вернуться домой.

— С мамой все в порядке? — спросила Шэннон, когда брат подвел ее к пассажирскому месту и открыл дверь.

— С ней все будет в порядке, — сказал ей Джоуи. — Но нам пора домой.

Я понятия не имел, почему мои ноги двинули меня к пассажирской стороне машины, но произошло вот что.

Чувствуя себя беспомощным, я наблюдал, как ее брат усадил ее на пассажирское сиденье, прежде чем повернуть машину к водительской стороне.

— Пока, Джонни, — прошептала Шэннон, когда Джоуи завел двигатель.

Она попыталась закрыть дверь машины, но моя рука выскользнула наружу, не давая ей закрыть ее.

Она посмотрела на меня своими большими голубыми глазами.

Останься

Останься со мной, Шэннон.

Я могу защитить тебя…

— Пока, Шэннон, — сказал я ей вместо этого и с неохотой, граничащей с сожалением, закрыл дверь.

Шины машины ее брата заскользили от того, с какой силой он вырвался из моей подъездной дорожки.

Стоя под проливным дождем, я смотрел, как он забирает ее у меня.

Шэннон

— Ты тоже это чувствуешь? Джоуи вырвался вперед, сжимая руль с такой силой, что костяшки его пальцев побелели, пока мы ехали от дома Джонни Каваны.

— Что чувствую? — Я задушила.

Джоуи посмотрел мне прямо в глаза и заставил меня почувствовать себя немного менее одиноким в своем позоре, когда он сказал: — Облегчение?

Я кивнула, ненавидя себя за то, что даже подумал об этом, но я это почувствовала.

И он тоже.

— Она в порядке? — Я прохрипела, когда слова снова нашли меня.

Джои напряженно кивнул. — Должно быть.

— Это то, что произошло? — прошсноваа я, чувствуя, как слезы защипляют мои глаза, когда отвращение и ненависть к себе взяли верх. — Она была в больнице все выходные, а мы не знали?

И снова мой брат сухо кивнул.

— О, Джоуи, — рыдала я. — Она была одна.

— Он был у нее, — выдавил Джоуи, сжав челюсти. — Он был с ней и также сейчас дома.

— Что мы будем делать? — спросила я, желая, чтобы он получил ответы, которых у меня не было. — Джо?

— Я не знаю, — наконец выдавил он, его голос дрогнул. — Я больше не знаю, что делать, Шэннон.

— Все в порядке, — заставила себя сказать я. — Тебе не обязательно знать. Тебе всего восемнадцать.

— Я не могу быть там, Шэн, — наконец сказал он, лицо его было наполнено чувством вины. — Я больше не могу так жить.

— Я знаю, — выдохнула я, чувствуя слабость, услышав эти слова, вылетевшие из его рта.

Я уже слышала эти слова раньше.

От Даррена.

— Я думаю, нам следует обдумать то, что сказала Ифа, — добавил Джоуи, голос был полон эмоций.

— Что насчет того, что сказала Ифе? — Я задохнулась от ужаса.

— Уйти.

— Ты, должно быть, шутишь, — невозмутимо произнесла я.

Джоуи посмотрел на меня виноватыми глазами, но не ответил.

— Я не попаду под опеку, — выплюнула я, чувствуя себя преданной. — С тобой все в порядке. Ты сможешь жить своей жизнью и уйти. Меня поместят в приют!

— Шэннон, вчера вечером она говорила со мной о моем будущем, и она многое поняла…

— Твое будущее, — невозмутимо сказала я.

Джоуи громко застонал. — Не только мое, Шэннон. Все мы…

— Я не могу поверить, что ты мог такое подумать после того, что случилось с Дарреном! — Я закричала, теряя контроль над своими эмоциями. — Как ты мог подумать, что поступишь так с нами, Джоуи?

Мой отец терроризировал меня.

Он избил меня.

Я жила в постоянном страхе.

Но он никогда не прикасался ко мне так.

Он никогда не насиловал меня.