Чувствуя смехотворное удовлетворение, когда все их напитки пролились и разбились об пол, я развернулся и вышел.

— Джонни! — Лиам, владелец, закричал, когда он обогнул главный бар. — Во что, черт возьми, ты играешь, малыш?

Ради всего святого.

Сделав успокаивающий вдох, я повернулась к нему лицом.

— Мне жаль, что я устроил неприятности в вашем баре. Это больше не повторится.

— Проблемы? — Он выгнул бровь. — Я видел тебя на камерах. Ты мог убить того парня.

Взволнованный, я провел рукой по волосам.

— Эти придурки доставляли моей девушке неприятности, — выпалил я. — Теперь мне жаль, что я решил проблему в вашем баре, и я заплачу за любые разбитые стаканы или ущерб, который я нанес, но это будет мой последний раз, когда я кладу деньги в ваш бар.

Лиам отказался.

— Господи Иисусе, расслабься, Джонни, я тебе не запрещаю посещать наш бар.

— Я не общаюсь с подонками, Лиам, — сказал я ему напряженным тоном. Указав на дверь в гостиную, я добавил: — И эти ублюдки — самые мерзкие, каких только можно найти. Так что ты продолжай обслуживать их, а я пойду дальше и найду новое место для моей команды.

— Джонни, парень, остановись…

— Нет, я не сделаю этого, — прошипел я, стряхивая его руку, и направилась к двери. — Мне нужно поддерживать репутацию, и я не могу это делать в месте, где обслуживают отморозков.

— Это будет их последний раз здесь, — крикнул мне вслед Лиам. — Я приготовлю для тебя завтра, как обычно?

Я остановился у двери и обернулся.

— Я вернусь, когда клиентура не будет состоять из злобных гребаных хулиганов.

А потом я развернулся и вышел.

Шэннон сидела на пассажирском сиденье моей машины, когда я забрался внутрь.

— Я сожалею об этом, — сказал я ей, закрыв дверь и пристегнув ремень безопасности. — Я увлекся разговором.

— Нет, нет, — поспешила сказать Шэннон своим тихим голосом. — Это абсолютно нормально. Ты не должен извиняться передо мной.

Да, я должен.

Я оставил ее здесь в ледяной машине на полчаса.

Извинений недостаточно.

Не для нее.

— Ты в порядке? — Спросил я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее.

— Да, и большое спасибо, что заплатил за меня, — сказала она, и я увидел, как ее щеки стали ярко-розовыми. — Я действительно ценю это.

Она это серьезно?

Она действительно благодарила меня за это?

Господи, эта девушка не похожа ни на одну из других.

— Это не проблема, Шэннон, — ответил я, глядя на нее со жгучим любопытством. — Это всего лишь пара бутылок кока-колы и тарелка супа.

— Ну, это много значит для меня, так что спасибо, — прошептала она, заправляя свои чертовски красивые волосы за ухо.

Ее глаза прожигали во мне дыры так глубоко, что мне пришлось отвести взгляд, прежде чем полностью раствориться в девушке.

Это слишком.

Она слишком хороша.

— Э-э, вот твои вещи, — сказала она, аккуратно кладя мои ключи и бумажник на мое левое бедро.

Мое здоровое бедро, я понял.

Черт, эта девушка слишком хороша.

— Ты можешь посчитать деньги, если хочешь, — добавила Шэннон. — Я имею в виду твой кошелек. — Она заправила еще одну прядь волос за ухо. — Я не оскорблюсь.

Какого хрена?

Я уставился на нее.

— Что?

Шэннон покраснела.

— Ну, я просто… я подумала, что ты мог бы…

— Я доверяю тебе, — сказал я ей. — Я не буду ничего считать. Это даже не приходило мне в голову, ясно?

— Ты уверен? — она прошептала, убивая меня своими большими глазами.

Я кивнул и подавил желание наклониться и выцеловать это дерьмо из ее распухших губ.

— Я абсолютно уверен.

Улыбка, осветившая тогда ее лицо, настолько поразительна, что заставила мое сердце бешено забиться.

Я просто смотрел на нее в течение долгого времени, задаваясь вопросом, как, черт возьми, я сюда попал, и как собирался выбраться.

— Я лучше отвезу тебя домой, — наконец сказал я, вставляя ключ в замок зажигания и заводя двигатель.

— Конечно, — ответила Шэннон, все еще улыбаясь мне.

Мне пришлось отвести взгляд.

Я не мог рискнуть еще раз взглянуть на нее.

Не сегодня.

“Убери свое лицо от этой девушки, пока не натворил глупостей, например, не потерял не только голову, но и сердце”,— прошипел мой мозг, когда я рванул с парковки. Нервы ни к черту.

Слишком поздно, мудак, мое сердце уже издевалось надо мной.

— И? — услышал я свой голос, поддаваясь острой внутренней потребности удержать эту девушку прямо здесь, со мной.

Шэннон посмотрела на меня сияющими глазами.

— И?

Не делай этого, Джонни.

Не ставь себя на путь искушения.

— Мы могли бы пойти посмотреть фильм? — Предложил я, понимая, что облажался в ту же минуту, как эти слова слетели с моих губ.

— Ф-фильм? — Шэннон выдавила из себя.

О, Господи.

Я неуверенно кивнул.

— Если хочешь?

— В кино? — спросила она, покраснев.

Я пожал плечами.

— Или ко мне домой.

Ты тупой ублюдок.

— Я… я не…Мне не совсем … — она сделала паузу, чтобы заправить волосы за уши, прежде чем сказать. — Разрешено идти.

— Тебе не разрешают ходить куда? — Спросил я, чувствуя, как огромная боль разочарования поселяется в моем животе.

— Эм, куда угодно? — предложила она, беспомощно пожав плечами. — Мои родители вроде как защищают меня.

Понятно.

Если бы я был на их месте, я бы тоже защищал ее, учитывая, через что Шэннон прошла в своей старой школе.

Черт, теперь я был защитником.

— Но я хочу, — добавила она, застенчиво улыбаясь мне. — Я бы с удовольствием, на самом деле — если ты хочешь, то есть?

Ну и дерьмо.

Правда?

Что, черт возьми, я должен был теперь делать?

Моя мама дома, так что это исключено.

Заставив себя сосредоточиться на дороге передо мной, а не на девушке, сидящей рядом со мной, я включил указатель и выехал на скользкую дорогу, ведущую в город.

— Кино, да, — ответил я настолько беззаботным тоном, насколько мог, в то время как внутри горел до чертиков.

Шэннон

Я провела всю субботу, нянчась со своим младшим братом Шоном, что было нормой, когда няня решала съездить в Беару навестить тетю Элис и ее семью, а мама работала.

Разница в эти выходные заключалась в том, что отец ушел, а мать пропала.

Я знала, что назревает буря. Моя интуиция всегда была права.

После того, как Джонни подвез меня домой прошлой ночью, разгорелся скандал, в результате которого мой отец избил меня до полусмерти, в основном из-за той дурацкой газетной вырезки, которую он все еще не выпускал из рук. Мама оттащила его от меня, заработав себе пощечину засвои ошибки. Она приказала ему уйти и никогда не возвращаться.

Папа погрузил в семейную машину все, что у него было, назвал меня и маму стаей шлюх и умчался, разъяренным и пьяным. Час спустя мама выбежала из дома с сумкой, села в такси, и с тех пор ее никто не видел. Для нашей мамы не было ничего необычного в том, чтобы уйти после ссоры.

Однако она редко не возвращалась.

Я знала, что мама вернется. Это просто вопрос времени.

Я также знала, что мой отец вернется.

Мне было неприятно смотреть, как он уходил прошлой ночью. Это не первый раз, когда ему сказали уйти.

И это не первый раз, когда он избивал меня до полусмерти.

Рано или поздно он вернется, обещая рай и избавляя от ада.

Ничего не изменится. Этого никогда не случалось.

Тадхг, Олли и Шон могли думать, что он ушел навсегда, но мы с Джоуи все понимали.

Без присутствия наших родителей нам с Джоуи приходилось заботиться о наших младших братьях. Когда сегодня утром в доме не было никаких признаков того, что родители вернулись, Джоуи пожертвовал собственной тренировкой с командой «Корк», чтобы взять Тадхга и Олли на футбольный блиц, в котором они оба участвовали.