— Ты можешь видеть Поток?

— Да. Я видел, что вас почти убила та женщина. Но потом Аран восстановила вашу реку. Она проделала огромную работу. Прошло так мало времени, а вода уже снова течёт через вас. Это удивительно. Я думал, что вы уже можете пользоваться Потоком, но раз не можете, то я буду говорить с ними от вашего имени, раз вы хотите.

— Спасибо, – только и смогла ответить девушка, наблюдая за тем, как собеседник закрывает глаза.

Прошло несколько минут, но животных ещё не было видно, как бы пристально она ни вглядывалась в лес. Поняв, что высматривание зверей не даст ей ничего, девушка присмотрелась к Шии.

Неужели и она выглядит так? Немного побледневшая кожа, закрытые глаза, мышцы расслаблены, но чувствуется сосредоточение. Казалось, что Шии находится в другом месте, где-то далеко-далеко, куда никто кроме него не может попасть. Обычно девушка могла увидеть, как мальчик работает с Потоком, но сейчас она видела лишь то, что видели те, кто не был говорящим.

— Получилось, – раздался тихий, измученный голос Шии. – Они скоро должны прийти.

Ивона впервые видела его таким измотанным. Обычно казалось, что он вообще не умеет чувствовать усталость.

— С тобой всё в порядке? – обеспокоенно спросила она.

«Если что-нибудь случится ещё и с ним, я не знаю, что мы будем делать», – пронеслось у неё в голове.

— Да, – безразлично ответил мальчик. – Звери предпочитают отзываться для вас, поэтому пришлось потратить больше времени, чем обычно.

— Ясно, – ничего на самом деле не понимая, ответила Ивона.

Оставалось дождаться прихода зверей. Девушка не знала, что сказать Шии, а он не считал нужным говорить, поэтому оба молчали.

Прошло ещё несколько минут, но обитатели леса так и не появились, а даже если и появились, то увидеть чтица их не могла, как не могла и поговорить с ними без помощи Шии. Ощущение беспомощности, преследовавшее её последнее время, стало ещё сильнее – тот факт, что в обычном своём состоянии она бы смогла это сделать, заставлял девушку чувствовать себя неполноценной.

«Они пришли», – тихо сказал Шии, выводя чтицу из задумчивости.

Девушка осмотрелась – из леса действительно начали появляться первые животные. Волки.

Люди привыкли их бояться, но Ивона знала, что волки не нападают на людей, если в лесу достаточно пищи. Только голод, желание защитить стаю, потомство или бешенство могли заставить их напасть. Человек - слишком хлопотный противник, чтобы гоняться за ним по другим поводам. Скорее уж кабан или медведь задерут человека, чем волк.

Ивона приветствовала их улыбкой.

На миг девушке показалось, что она что-то слышит. Нечто похожее на шелест листьев или тихое журчание воды, а не на слова, из-за чего ей сначала показалось, что это просто звуки леса. Затем она посмотрела на реакцию волков и поняла, что это они пытались связаться с ней, а когда не получилось, начали скулить. Пока чтица радовалась тому, что её способности действительно восстанавливаются, ей на плечо внезапно кто-то приземлился, испугав её. Это был Ал. Совёнок, помогавший им в Кирте. Ивона так удивилась, что даже не заметила, как подошли другие звери.

— Он хотел быть здесь, – сказал Шии.

— Но как? Кирт слишком далеко, чтобы он мог за один раз преодолеть это расстояние.

— Он уже давно летит за вами.

— Тогда почему не показался ни разу после того случая с Рэном?

— Боялся, что вы прикажете остаться.

— Он мог бы просто отказаться, я бы ничего не смогла поделать. Он же птица!

— Они, – мальчик развёл руки, – не могут сопротивляться.

— Что ты имеешь в виду?

— Что вы хотите им сказать? – проигнорировал вопрос Шии.

— Уже все пришли?

— Нет, но скоро будут все. Давайте начнём, я бы не хотел, чтобы они волновались.

Будто бы в подтверждение слов мальчика, кто-то подёргал рукав чтицы. Это был маленький оленёнок, который с невероятной самоотдачей жевал грубую ткань туники. Вскоре сзади к нему подошла мать и отодвинула его от девушки.

— Теперь все, – удовлетворённо сказал Ивона. - Я хотела попросить тех, кто может, помочь нам перевозить Рэна. Я знаю, что это сложно и абсолютно непривычно для них, но нам очень нужна помощь. Естественно, я не прошу помочь тех, у кого только появились дети, и, конечно же, в первую очередь моя просьба относится только к тем, кто может путешествовать на далёкие расстояния.

Девушка сделала паузу, давая Шии время, чтобы передать всё обитателям леса.

Через некоторое время мальчик подал знак, что она может продолжать.

— Наступает осень, и многие из вас отправятся в более тёплые места, и я понимаю это, но, к сожалению, мы идём на северо-восток, поэтому я прошу отозваться только тех, кто действительно может отправиться вместе с нами. Я не хочу, чтобы кто-либо из вас отклонялся от своих естественных путей миграции.

Поляна огласилась гавканием, попискиванием, рычанием – животные начали переговариваться.

— Они недовольны, – сказал Шии.

— Почему?

— Потому что вы считаете, что они не согласятся.

— Дело не в этом.

— По их мнению, в этом.

— Объясни им, что я не хочу подвергать их опасности.

Шии передал слова Ивоны.

— Они всё равно недовольны, но понимают, что вы хотите сказать. Они посовещаются и придут к нам на поляну позже.

— А что делать мне?

— Вам остаётся только ждать ответа. Попрощайтесь с ними, и мы пойдём. Они не хотят, чтобы вы слушали.

— Но я не могу их услышать.

— Зато я могу, – напомнил Шии.

Решив, что спорить бесполезно, девушка поклонилась зверям в знак благодарности и направилась в сторону лагеря. Шии задержался на поляне на пару секунд, а затем последовал за ней.

Поиски жилья так и не увенчались успехом – все гостиницы и постоялые дворы в городе оказались заняты, и даже самые захудалые харчевни были заполнены до предела. Мужчины попробовали поискать ночлег в частных домах, но и там не было места даже в сенях или конюшне. Карик попытался устроить их у друга семьи, но того не оказалось в городе. Карт подозревал, что он в городе, но прислуга, увидев на пороге просто одетых мужчин, решила, что хозяин не может знать таких людей, поэтому соврала. Так учитель с учеником и проходили по столице, пытаясь устроиться хоть где-нибудь, пока Ангерран не решил, что пора возвращаться к Лате.

Оказалось, что они были совсем рядом, видимо Карт специально вёл их такой дорогой, чтобы прийти к радушной хозяйке к обеду. Поняв, что весь их поход был продуман таким образом, чтобы всё было так, как хотелось его учителю, Карик с опаской посмотрел на мужчину: раньше он не замечал, чтобы Карт был хитёр.

Во время учёбы Ангерран был его любимым учителем. Умный, открытый, сильный, мужественный, хороший лектор – многие студенты ходили за ним хвостиком, требуя внимания и вне занятий. Он часто отправлялся в странствия, и потому его заменяли другие преподаватели или студенты старших курсов, но это только добавляло ему очарования. Ещё более притягательной его делала мрачность его облика, каковую он приобретал в путешествии. Он всегда возвращался напряжённым, сосредоточенным, казалось, что его что-то беспокоит. Он был очень таинственным. Где-то неделю он ходил в мрачном настроении, а затем снова становился тем же свободным и целеустремлённым художником, но разительные перемены и таинственность будоражили умы юных студентов. Но главным, что привлекало в нём учеников, было то, что сам Ангерран не замечал, что им восхищаются. Его подобное внимание просто не интересовало, и это было тем, что завораживало в нём больше всего.

Сейчас же перед Кариком был мужчина, больше похожий на медведя, чем на того красивого, с тонкими чертами лица аристократа, которого он помнил. Учитель никогда не был худощав, скорее наоборот, но одного взгляда на него хватало, чтобы понять, что он из приближённых ко двору. Ангерран всегда относился ко всем одинаково и ему было не интересно, откуда его ученики, что студентам очень нравилось, ведь в Альхейре всегда было много учеников из крестьян или горожан. Из-за этого порой возникали конфликты: аристократы не знали, как разговаривать с людьми ниже себя по положению в обществе, а простые люди не могли избавиться от желания услужить, либо считали ниже своего достоинства разговаривать с «этими богатыми дураками». Ангерран выгонял из класса любого, кто при нём позволял себе выказать неприязнь, что сначала вызывало возмущение, а затем стало вызывать только уважение.