Девушка долго вчитывалась в неё, обдумывая все варианты, при которых мог бы быть нанесён вред ей или мужчинам, а затем сказала:

— Меня устраивает текст клятвы, но стоит добавить условие, что вы сможете говорить обо мне с теми людьми, с которыми я разрешу, а также делиться настоящей информацией, если это будет необходимо при ранении или болезни. В остальном клятва достаточно подробна для того, чтобы вы случайно её не нарушили. Я бы не хотела, чтобы вы стали калеками.

— Вы знаете о том, к чему может привести нарушение клятвы? – удивлённо спросил Мим.

— Конечно, я бы никогда не стала проводить ритуал, не зная последствий. И подтверждению клятвы не обучают, не объяснив, насколько важно составлять её так, чтобы было как можно меньше вероятности её нарушения.

— Когда мы до этого приносили клятву, то мне казалось, что жрец не знает этого.

— Этого не должно быть, но я не могу говорить за всех жрецов. Я не знаю того жреца и не могу оценить его поступки, поэтому мне нечего сказать по этому поводу. Вы уверены, что эта клятва не войдёт в противоречие с предыдущей? – строго спросила Иона.

— Вполне. Предыдущая действовала, только пока мы служили, и затрагивала только обоз, – ответил Кортик.

— Тогда перепишите её с теми дополнениями, что я упоминала.

— Хорошо. Кортик, у тебя, кажется, была с собой бумага.

— Держи, напиши ты, у тебя почерк лучше, легче будет читать.

— Нет, – остановила их Иона. – Лучше будет, если вы напишите каждый своей рукой. Мне нужно два листка.

— Как скажешь, девочка.

— Напашите сначала один – я ещё раз проверю.

Мужчины сделали, как она просила, и когда девушка одобрила первый листок, то Кортик переписал текст на другой.

— Прекрасно. Теперь всё готово. Встаньте передо мной или сядьте – как вам будет удобно, и можем начинать.

— Вам больше ничего не нужно? Нам нужно будет что-нибудь сделать во время ритуала?

— Ничего не нужно. Всё остальное сделаю я. Главное – не двигайтесь, так мне будет проще.

— Хорошо, – сказали друзья одновременно и замерли перед девушкой.

Пару минут ничего не происходило, и Кортик уже думал спросить, всё ли в порядке, как Лея запела.

С первыми звуками её голоса по воздуху разнёсся звук серебряных колокольчиков, а листки с клятвами поднялись с земли и зависли на уровне пояса девушки. Вокруг Ионы появилось слабое свечение. Волосы принцессы внезапно распустились и начали тихонько развеваться, словно от лёгкого бриза, вскоре они начали светиться и будто бы стали длиннее – сейчас они доставали до земли. Сияние вокруг усилилось и охватило мужчин. Кортику с Мимом показалось, что их окутывает нечто невероятно тёплое и нежное, словно утреннее солнце, а с ним пришло ощущение, что в этой жизни всё будет хорошо, но чувство вскоре пропало – свет, словно вода, облёк Лею, а затем впитался в неё. Девушка открыла глаза – они светились золотом, так же, как и волосы принцессы. Всё это время она пела не незнакомом языке, сопровождаемом лёгким, еле слышным перезвоном.

Когда песня достигла кульминации, Лея протянула руки вперёд, и бумага превратилась в золотистую пыль, которая осела на руках Верховной.

Иона приблизилась к мужчинам, которые заворожённо смотрели на неё, и прикоснулась к правой щеке Кортика и левой Мима. Золотая пыль впиталась в их кожу, не оставив и следа. Песня закончилась.

Друзья потрясённо смотрели на Иону, отчасти до сих пор охваченные чувством благоговения, а отчасти шокированные тем, что увидели.

Они достаточно давно жили на этом свете и успели повидать многих жриц, но ни одна из них не была в состоянии провести ритуал в одиночку и уж тем более не светилась при этом. Они никогда даже не слышали о подобной силе. На самом деле они шли за Леей, убеждённые, что ритуал провалится и им всё равно придётся идти в храм Аннина, но сейчас они чувствовали клятву. Она жила в них и, в отличие от предыдущей казавшейся холодным дыханием зимы, была необычайно тёплой.

— Как?.. Почему?.. – ошарашенно спросил Кортик.

Мим просто молчал, не зная, сможет ли он задать такой вопрос, ответ на который его бы устроил.

— Простите, я ещё неопытна, поэтому свечение видно, – покаялась девушка так, будто ничего необычного не произошло.

— Ты вообще о чём, Лея? – воскликнула Кортик, поражённый как спокойствием собеседницы, так и самим ответом.

— Разве вы спросили не о том, почему я светилась? Все начинающие чтецы Потока светятся, потому что ещё не умеют управлять своей силой достаточно хорошо для того, чтобы использовать столько своей реки, сколько нужно.

— У тебя же…

Девушка подняла руку, останавливая Кортика, и прислушалась к чему-то.

— Давайте вы зададите мне все вопросы позже. Нам нужно уходить – вскоре сюда придут жрецы из местного храма, и мне бы не хотелось быть здесь, когда они попытаются исследовать вспышку дара.

— Но...

— Рада Лея права, Кортик. Её ждут неприятности, если они найдут её здесь. Пошли.

— Хорошо. Кто заметает следы? Ты или я?

— Лучше я. Я на последней остановке до хребта приобрёл хороший амулет, который стирает следы использования дара.

— Не надо, – остановила его девушка. – Они уже почувствовали его применение, так что стирание всё только усложнит.

— Но ведь они смогут найти вас.

— Не смогут. Я воспользовалась силой лей, поэтому они просто подумают, что это выброс силы старой леи.

После этих слов Верховная подошла к дереву, поклонилась с почтением, а затем произнесла, приведя мужчин в замешательство:

— Спасибо Вам и пусть Диру освещает Ваш Путь, – сказав это, она повернулась к мужчинам. – Пойдёмте. Если получится сделать так, чтобы никто не обнаружил следы пребывания людей, то это было бы просто прекрасно.

— Конечно, я сделаю как вы хотите, -

ничего не понимая, сказал Мим, и вся компания отправилась в сторону пансиона, тщательно стирая следы своего присутствия.

Иона знала, что ей предстоит объясниться с мужчинами, но не представляла, что говорить. Они дали клятву, и она уже действовала – принцесса видела её биение в них, но глупый страх не отпускал её.

Верховная боялась, но не отца и не того, что её убьют, а того, что она так и не сможет узнать, кто она такая. Всю жизнь она жила в очень жёстких рамках: морали, чести, долга, обязанностей, традиций. Всё её существо состояло из ограничений. Прямо перед отъездом в университет Лем убедил её, что человеку позволено показывать боль, если он в окружении друзей или врачей. Это был тот момент, когда она поняла, что, возможно, некоторые правила, что она до этого считала нерушимыми, можно забыть или изменить. Поэтому сейчас она пыталась понять, которые из запретов важны, а какие – нет.

Естественно, все запреты касательно общения с людьми Иона отмела сразу же и решительно – никто не сможет прожить в этом мире без общения, даже она. Тем более что принцесса уже нарушила это правило ещё в пещере. Но было много и других запретов, правил, уложений, которое всё ещё жили в её голове.

— Лея? – окликнул её Кортик.

— Да? – рассеянно спросила она.

— Может быть, поговорим не в пансионе, а где-нибудь в другом месте? Не думаю, что это хорошая идея - обсуждать то, что может нас изувечить, даже под защитой артефакта тишины Мима там.

— Да, конечно, вы правы. Что вы предлагаете?

— Можно пойти в храм мон. Там сегодня никого не должно быть, а дорога туда освещена в любое время суток – проще будет возвращаться, – отметил Мим.

— Хорошо, давайте обсудим всё в храме. Но вы уверены, что там не будет никого из учёных?

— У них сегодня какое-то собрание.

— Тогда ведите – я не очень хорошо ориентируюсь в этой части леса.

Мим кивнул и повёл их в сторону храма.

Дорога до него заняла не меньше полутора часов, но другого надёжного места никто придумать не смог: пансион точно не подходил, а в лесу водились хищники, да и отсутствие освещения делало возвращение по густому лесу не самым приятным занятием.