— Вы забыли упомянуть, в каком месте он их порвал, рада.

— О, да! Прям на заднице и порвал, что уж тут. Больша-а-а-я такая дырища была.

— А исподнего-то он, как оказалось, не носит, – заговорщицким тоном сообщил Тир.

— Ношу я, просто оно тоже порвалось! – возмущённо сказал мужчина. – И зачем вы это вообще вспомнили?

— Ну уж нет. Сам виноват, что невнимательно по горной дороге шёл. Ты тогда всем девушкам из обоза воспоминания о переходе-то подпортил.

— Ладно вам, рада Кара! – звонко рассмеялась одна из девушек. – Будто мы никогда ничего подобного не видели!

Последовал взрыв хохота, а затем кто-то из девушек весело выкрикнул:

— Мы и получше видели!

Все снова засмеялись.

— Тише вы, бесстыдницы! – беззлобно шикнул на них старик.

В ответ раздалось громкое хихиканье со стороны задней тележки.

— Эх, совсем девушки-то наши распустились нонче.

— Ладно тебе, дедушка, – вступился за них Мим, – что же им не смеяться? Можно сказать, что он тогда нам всю дорогу осветил.

— Язва ты! – возмутился Кортик, но потом и сам рассмеялся.

— Хватит уже! Посмеялись - и хватит! – раздался крик со стороны главной повозки. – За обозом лучше следите, лентяи!

— Он прав, ребятки, пора нам по местам разбредаться, – спокойно сказал Тир и начал всех разгонять.

Вдалеке виднелся довольный Мок. Он очень не любил, когда что-либо шло не так, как надо.

Кортик, шедший большую часть пути рядом с девушкой, сказал:

— Через два часа будет большая площадка, на которой мы встанем лагерем, так что ты сможешь отдохнуть. Я вижу, что ты уже устала, Лея, но придётся ещё немного потерпеть, хорошо?

— Конечно, Кортик, не переживайте обо мне.

— Слишком уж ты вежливая, говорил же, чтобы ты ко мне на «ты» обращалась.

— У меня в деревне все друг другу только на «вы» говорили, так что сложно мне это будет.

— Но Тиру же ты «ты» говоришь.

— Но он же мне как настоящий дедушка. Странно было бы его на «вы» кликать.

— И то правда, – сказал Кортик, смеясь. – Он и мне как дед, пусть и старше меня лет на тридцать, наверное. У меня сейчас отцу столько.

— Вам уже пятьдесят? – удивилась девушка, которая не дала бы мужчине больше сорока.

— С чего ты взяла?

— Тир мне вчера сказал, что ему семьдесят девять.

— Это он немного приврал. Меньше ему, – не называя своего возраста, сказал Кортик. – Что-то я с тобой заболтался. Пойду охранников в хвосте обоза проверю.

— Удачи, Кортик.

— Спасибо, Лея.

Все в обозе почему-то очень заботились об Ионе. Особенно мужчины. Девушка не очень понимала, отчего они таки ласковые и внимательные. Во дворце о ней действительно беспокоились разве что Мари да мар Марта – все остальные лишь выполняли долг. В пещере Лем и Карт были редким исключением в её жизни и хотели ей помочь, потому что были её друзьями, в то время как жрицы, заботились о Верховной, а не об Ионе. Людей из обоза пока было рано называть друзьями, тем более что с большей частью из них она даже не общалась. Их было много, больше двухсот человек, и знала по именам она лишь двадцать. За последний час к ней успели подойти многие погонщики, конюхи и охранники и осведомиться о том, не устали ли у неё ноги и не помочь ли ей. Немного поразмыслив она решила, что это связано с тем, что в обозе все зависели друг от друга, и пусть она не была обозницей, если она сломает ногу по дороге, её придётся посадить на одну из подвод, которую тащили местные лошади, а это дополнительная нагрузка. Решив, что она нашла ответ на свой вопрос, она успокоилась и начала думать о другом.

***

Через два часа показалась площадка, на ней, в отличие от предыдущих стоянок, можно было встать полноценным лагерем. Это обрадовало Иону сильнее, чем она предполагала. Сон по очереди, когда один человек следит, чтобы повозка не укатилась, проверяет стопоры и следит за жеребцами, которые не отличались смирным нравом, было удовольствием не очень приятным. Девушка с самого начала восхождения не могла расслабиться – она очень боялась, что что-то пойдёт не так, как надо. Остальные в обозе были достаточно спокойны и, казалось, не испытывали подобных чувств, что заставляло Лею ещё больше нервничать.

Она, как и каждый человек, который делает что-либо в первый раз, была строга к самой себе больше, чем это было необходимо, она придумывала себе дополнительные ограничения и правила. Естественно, в них не было никакой необходимости, но боязнь сделать что-либо не так перевешивала логику. Девушка беспокоилась намного больше, чем Мок, просто скрывала это невероятно хорошо. Вряд ли даже мар смогли бы определить, что она переживает. Разве что Марта увидела это. И, возможно, Лем. Охранница провела с ней вместе девятнадцать лет, а Лем был её первым близким другом. Иногда Верховная думала, когда жила во дворце, что Мари являлась её подругой, но сейчас она понимала, что между ними всегда оставалось некое отчуждение, которое невозможно было преодолеть.

Больше всего Лея переживала о том, что не сработает один из стопоров или что слова Кары не подействуют, но усталость победила и девушка впервые за долгое время спала в большом лагере без сновидений.

— Ты уверена, что так и должно быть? – воскликнула Ивона.

— Как я могу быть уверена? Я здесь тоже в первый раз! – в голосе Аран звучал испуг.

Вокруг женщин происходило что-то странное.

По ощущения подруг они находились на этом маленьком островке уже больше трёх часов – они даже успели заснуть ненадолго несмотря на холод. Когда они открыли глаза, то тут же поняли, что что-то не то – они перестали видеть озеро. Попытавшись понять, что случилось, они обнаружили, что место, где они сидели, поднялось над водой на десять метров, если не больше, и дорожка, соединявшая его с остальной землёй, была далеко внизу. Как подруги оказались так высоко, ни одна из них не могла даже и представить. Последние десять минут девушки ощущали дрожь, которая появилась из-за того, что островок продолжал подниматься всё выше.

Аран заглянула за край: вокруг пятачка земли, на котором они стояли, появился водоворот, который постепенно изменялся. Женщине, смотревшей через хору, показалось, что он всё ближе и ближе, но она списала это на особенности своего нового «зрения», пока буквально через пару минут наблюдения не поняла, что не обманулась – водоворот приближался. Чтица вскрикнула и отпрянула от края подальше.

— Что такое, Аран? – в панике спросила Ивона.

— Вода! Она поднимается! Мы окружены водоворотом! И он поднимается! Поставь защиту!

Ивона тоже заглянула за край.

— Я вижу водоворот, но я ничего не чувствую! Я не смогу поставить!

— Не может быть! Даже я, с искажённым восприятием, чувствую это. Сосредоточься!

Ивона закрыла глаза и прислушалась к тому, что происходит.

— Ничего! Абсолютно ничего! Я даже пещеры этой не вижу! Пусто! – в голосе её звучало отчаяние

— Но из нас только ты можешь поставить щит! Все мои силы уходят на восстановление твоих способностей! Так что действуй!

— Не могу! Я не чувствую ничего! Попробуй ты! Убери связь со мной.

Старшая из чтиц ещё раз заглянула за край.

— Она совсем близко… – прошептала она. – Хорошо. Я попробую! – прокричала женщина, перекрикивая внезапно усилившийся звук водопада. – Тебе будет больно. Очень больно. Лучше сядь. Ты уверена?

— Это лучше, чем умереть! – сказала девушка, садясь на землю.

— Тогда приготовься!

Женщина прикрыла глаза, сосредоточилась и прервала связь со своей подругой.

Ивоне показалось, что кто-то ударил её в живот ножом. На миг у неё перехватило дыхание и помутилось перед глазами, а из глаз полились слёзы. Она закричала. Кожу жгло так, будто её бросили в расплавленное железо, а внутренности разъедала кислота. Девушка металась в агонии по земле и рвала на себе одежду и волосы. В попытке убрать с себя то, что причиняло боль, она начала расцарапывать кожу. Но её попытки были тщетны – боль лишь усиливалась. Только после нескольких минут ей стало легче, когда сквозь боль пробился такой знакомый ей голос, который она давно успела забыть. Тогда Ивона поняла, что страдает не тело – страдает дух, но от этого боль не становилась менее мучительной.